Да или нет? - Ребекка Уинтерз

– Ты не должен делать это, отец. Я никогда не хотел опозорить тебя.

– Опозорить? – На лице старика отразилось недоумение. – Ты не понимаешь! Почему я должен скрывать, что ты – моя плоть и кровь от братьев, которым я служил все эти годы? Я сказал им: хочу, чтобы после моей смерти у тебя было право оставаться здесь так долго, как тебе захочется. Это место будет твоим домом, если ты захочешь этого. Я не принадлежу миру и не могу оставить тебе магазин или ферму. У меня нет ничего. Но я могу дать тебе тихое место, где ты сможешь побыть один, поразмыслить. Ты не нашел смысла жизни в своих путешествиях. Может быть, именно здесь ты научишься наслаждаться тишиной и спокойствием.

Андре взял руку отца в свою. Он больше не мог сдерживаться и, услышав всхлипывания отца, сам разразился рыданиями.

– Андре? – прошептал отец. – Я знаю, что у тебя на сердце. Кроме гнева и обиды, которые ты чувствуешь ко мне, своей матери, тете Мод, у тебя есть вопросы. Я постараюсь ответить на них. Но взамен ты должен кое-что пообещать мне. – Его грудь затряслась в очередном приступе кашля. – Андре, обещай мне, что ты не позволишь гневу и обиде управлять твоей жизнью!

Фрэн поверить не могла, что уже наступила середина мая. Пятница была последним сроком для сдачи в набор июльского номера. А ей еще нужно было съездить в Кларион навестить потомков первых еврейских поселенцев в штате и сделать фотографии.

– Тебя, Фрэнни, вторая линия!

– Я не могу сейчас подойти, Паула.

– Но этот человек звонил вчера пять раз.

– Как его зовут?

– Он не представился. Я сказала ему, что ты будешь утром.

– Ну, хорошо. – Она взяла трубку. – Фрэн Мэллори слушает.

– Мисс Мэллори, наконец-то!

Фрэн узнала этот голос.

И ее тело пронзила дрожь, которой она не могла найти объяснений. Только одно она знала точно: монах-траппист он или нет, она не собирается говорить с ним. Может, это и невежливо, но ей все равно. Он обошелся с ней отвратительно.

– Да? – резко ответила она.

– Я заслужил такой тон.

Эта неожиданная оливковая ветвь мира заставила ее закрыть глаза. Никогда в жизни она не встречала человека, который был бы менее похож на монаха, даже если она не знала лично ни одного из них.

– Если аббат чувствует себя достаточно хорошо, чтобы дать интервью, вам следует связаться с Полем Гоутсом. Это его материал.

– Как я понял, он сейчас в отпуске. Если вы все еще хотите написать статью, приезжайте в монастырь сейчас, – сказал он и попращался.

Фрэн крепко сжала трубку и издала возглас отчаяния, прежде чем положить ее на место.

«Приезжайте в монастырь сейчас», – повторяла она. Кем он себя считает? Даром небес?

– Опять говорим сами с собой, Фрэнни? Ты знаешь, что это означает? – окликнул ее Поль.

– Поль! – Она повернулась во вращающемся кресле. – Что ты здесь делаешь?

Невысокий блондин подмигнул ей.

– Кажется, я здесь работаю.

– Но ты в отпуске.

– Да? Разве Барни дал мне передышку? Сейчас? Когда мы ничего не успеваем? Это новость для меня!

– Этот монах из монастыря позвонил и сказал, что я должна приехать для интервью прямо сейчас. Он сказал, что тебя нет в городе.

– Так и было. Вчера, – усмехнулся Поль. – Этот монах просто хочет снова увидеть тебя. Ты и представить себе не можешь, на какие хитрости они могут пойти ради одного взгляда на такую красавицу, как ты.

Поль ошибался. Этот монах ненавидел женщин. И она испытала эту ненависть на себе.

– Вот и поезжай сам. В конце концов, это твоя история.

– Фрэн, дай бедному парню передохнуть, – взмолился Поль. – Мне нужно быть в музее динозавров в Вернале в полдень и сделать фотографии ископаемых бронтозавров для июльского номера. И не забудь, ты ведь уже сделала фотографии монастыря. Они были фантастически красивыми. Особенно панорамные снимки, на которых видны горы. Теперь это твой материал, малышка!

– Большое спасибо, – пробурчала она, отнюдь не обрадованная неожиданным подарком. Фрэн не хотела видеть снова этого монаха, но в глубине души знала, что он заинтересовал ее. Он заставил ее испытать чувства, которые она никогда не испытывала и которым не могла найти объяснения. Правда, если она будет брать интервью у аббата, у нее не будет необходимости остаться с этим монахом наедине. И эта мысль успокоила ее. Она сделает вид, что его вообще не существует.

Но через полчаса ей пришлось вспомнить об этом намерении, потому что она увидела именно его, ждущего ее на парковочной площадке. Машина еще не остановилась, а уровень адреналина в крови Фрэн уже превысил норму вдвое.

Он открыл дверцу машины и взял фотокамеру. Лицо Фрэн вспыхнуло, когда его взгляд скользнул по ее длинным стройным ногам. Она быстро выбралась из машины, отметив про себя, что он снова одет в черные рабочие брюки и такую же рубашку, как в день их знакомства.

Но тогда она не заметила, какой он загорелый. В церковной лавке было слишком темно. На ярком солнце его загорелая кожа казалась шоколадной – наверное, он много времени проводит на открытом воздухе. Его благородные черты лица и подтянутая мускулистая фигура заставили ее задержать дыхание. Она быстро отвела взгляд, чтобы он не заметил, как она на него смотрит.

– Вы, должно быть, нарушили закон и превысили скорость, чтобы быстрее приехать сюда, мисс Мэллори.

– Я спешу. У меня сегодня много дел. И вы можете добавить этот грех к списку моих остальных грехов. Аббат ждет внутри?

– Нет. Он умер через четыре дня после вашего первого визита.

Шокированная, Фрэн сделала резкий вдох.

– Я ничего не понимаю. Почему вы не сказали мне это, когда звонили?

– Почему? – он потер щеку. – Наверно, потому, что его смерть ничего не меняет для вас. Вы сможете подготовить материал.

– Поль сказал мне, что по телефону аббат показался ему очень милым и любезным человеком. Я очень огорчена этим известием. Поскольку вы живете таким маленьким замкнутым сообществом, то все, наверно, ужасно скучают по нему?

– Несомненно.

– Вы дразните меня.

Он пожал плечами.

– Совсем нет. Как раз наоборот, я буду скучать сильнее, чем вы думаете, – сказал он хриплым голосом, в котором она внезапно услышала нотки, вызвавшие у нее доверие к его словам. Может быть, болезнь и смерть аббата так ожесточили его.

Она читала, что монахи и монахини не должны слишком привязываться друг к другу. По мнению Фрэн, это было против человеческих законов – не переживать по поводу смерти близкого человека.

– Отец Амброзий оказал мне честь, попросив заменить его и дать вам интервью.

Что-то было не так. Что-то, чего она не могла понять, но у нее не было больше желания сражаться с этим флегматичным монахом.