Почему он нас уничтожал? Сталин и украинский голодомор - Станислав Кульчицкий

Конвенция была принята 56-тю голосами имеющихся в наличии тогда членов Генеральной Ассамблеи ООН и предложена для ратификации или присоединения к ней. Она вступила в силу с 12 января 1951 года, то есть на 90-й день после того, как у Генерального секретаря ООН были задекларированы первые 20 актов о ратификации или присоединении. С тех пор эта Конвенция стала инструментом предупреждения геноцида, действенность которого существенно выросла после завершения «холодной войны».

Сформулированные в этом документе юридические нормы не давали 100-процентной гарантии на идентификацию всех случаев массового уничтожения людей как геноцида. Абсолютно отвечал им только Холокост времен Второй мировой войны: нацисты или уничтожали евреев там и тогда, где и когда их находили, или создавали им физически невозможные условия для жизни. Собственно, Конвенция и была разработана но свежим следам Холокоста. Случаи массового уничтожения людей, которые имели место до Холокоста, не всегда идентифицировались как геноцид и по другой причине. Специалисты правовой науки не желали делить исключений при применении ключевой нормы юриспруденции: закон не имеет обратной силы.

Голод 1932–1933 годов был в СССР запретной темой. Руководители государственной партии осмелились рассказать на XX съезде КПСС (1956 год) о сталинском терроре, направленном прежде всего против компартийно-советской номенклатуры и интеллигенции, но скрывали до последней возможности террор голодом в коллективизированном селі*. Только после того, как украинская диаспора добилась создания в Конгрессе США временной комиссии по расследованию событий 1932–1933 годов в Украине, сталинское табу на упоминание голода. Ныло упразднено.

Возглавляемая Джеймсом Мейсом комиссия Конгресса США не имела доступа к советским архивам и работала по большей части с эмигрантами, которые пережили коллективизацию и голод, а после Второй мировой войны оказались в Северной Америке. Конечно, очевидцы Голодомора не могли разобраться в хитросплетениях сталинской политики, но инстинкт жертвы подсказывал им, что советская класть намеревалась физически их уничтожить. Комиссия Дж. Мейса воспроизвела на основании сотен свидетельств реальную картину событий и в апреле 1988 года представила Конгрессу США окончательный отчет.

Проводимые в Украине с 1988 года опросы подтверждали зафиксированную Дж. Мейсом тенденцию: вспоминая события более чем полувековой давности, свидетели Голодомора ощущали намерение власти наказать голодной смертью «саботажников» хлебозаготовок. Отдельные документы, случайно сохранившиеся в архивах, подтверждают наличие такого ощущения у людей, переживших голод. Анонимное письмо, пришедшее в августе 1933 года в редакцию газеты «Коммунист» из Полтавы и принадлежащее, судя по содержанию и стилю, человеку с высшим образованием, даже претендовало на определенное обобщение сталинской национальной политики: «Физическое уничтожение украинской нации, истощение ее материальных и духовных ресурсов является одним из важнейших пунктов нелегальной программы большевистского централизма».

Комиссия Конгресса США назвала голод 1932–1933 годов в Украине геноцидом. Но это определение основывалось не на документах, а на субъективных суждениях свидетелей Голодомора. Кроме того, эта комиссия призвана была установить факты (с чем она блестяще справилась), а не давать им правовую оценку. Поэтому после завершения ее работы украинские организации Северной Америки решили обратиться к юристам. По инициативе Всемирного конгресса свободных украинцев была создана Международная комиссия по расследованию голода 1932–1933 годов в Украине под руководством профессора Джейкоба Сандберга. Представители североамериканской диаспоры обратились к наиболее выдающимся правоведам, общественный и научный статус которых служил в глазах мировой общественности достаточным основанием объективности их суждений.

В ноябре 1989 года комиссия Дж. Сандберга опубликовала свой вердикт. Непосредственной причиной массового голода в Украине она назвала чрезмерные хлебозаготовки, а его предпосылками — принудительную коллективизацию, раскулачивание и желание центрального правительства дать отпор «традиционному украинскому национализму». Следовательно, юристы увидели в Голодоморе не только стремление Кремля с помощью террора голодом навязать крестьянству несвойственный ему образ жизни, но и выделить в терроре национальную составляющую. Голодомор в Украине был квалифицирован как геноцид.

Комиссия Сандберга определила, что принцип неприменения обратной силы законов может быть распространен на Конвенцию ООН от 9 декабря 1948 года только формально. Они отметили, что этот принцип относится к уголовному праву, а Конвенция находится вне его рамок, потому что не выносит приговоров. Она только побуждает государства к сотрудничеству в предупреждении совершения геноцида.

Обращаясь к тем, кто отрицал идентификацию Голодомора с преступившем геноцида только на основании отсутствия термина «геноцид» до Второй мировой войны, Международная комиссия юристов поставила вопрос: возможно ли было в довоенные времена свободно уничтожать, в целом или частично, национальную, этническую, расовую или религиозную группу? Ответ очевиден. Из всей приведенной аргументации следует вердикт: «Комиссия считает оправданным свое мнение о том, что геноцид украинского народа имел место и противоречил действующим в то время нормам международного права».

Этот вердикт основывался на доступных комиссии фактах. Однако юристы со свойственной им дотошностью заявили, что исследование Голодомора должно быть продолжено, чтобы подтвердить вывод о геноциде другими фактами, то есть укрепить его первоисточниками.

Мы помним, насколько важной была тема голода 1932–1933 годов на стыке 80-х и 90-х годов. Она помогала людям избавляться от стереотипов и переосмысливать историю советского периода. Эта тема стала острым оружием в руках тех, кто боролся за независимость республики. Смертные приговоры для миллионов граждан Украины приходили из-за ее пределов.

Казалось, что после обретения независимости проблема Голодомора целиком перейдет в распоряжение историков. Действительно, историки начали изучать ее системно и разносторонне. Но эта проблема стали популярной и на политической арене. Каждая из противоборствующих сторон изымала из научных трудов о голоде 1932–1933 годов нужные факты, игнорируя содержание в целом. Ни одна из них не смогла убедить другую в своей правоте, потому что никого не интересовала истина. А результат соревнований между политиками всех направлений и учеными нетрудно было предвидеть. Первые всегда пользовались средствами массовой информации, формируя общественное мнение, а голос вторых не доходил до общества, затухая в мизерных тиражах книг и брошюр.

Давайте внимательно прислушаемся к тому, что сказал долголетний политзаключенный, народный депутат Украины и глава Ассоциации исследователей голодоморов Левко Лукьяненко на научной конференции 15 ноября 2002 года: «Сегодня членами Ассоциации исследователей голодоморов в Украине и другими учеными собрано большое количество документов, которые доказывают: Москва преднамеренно спланировала и осуществила голодомор в Украине, чтобы укротить национально-освободительное движение, уменьшить количество украинцев, разбавить украинский этнос московитами, и этим предотвратить в будущем борьбу украинцев за выход из-под власти Москвы».

Казалось бы, эти слова повторяют процитированный выше вывод анонимного письма в редакцию газеты «Коммунист», который сегодня мы уже можем обосновать документально. На самом деле, однако, между ними качественное различие. Аноним из 1933 года вполне справедливо и обоснованно возлагал вину за украинский Голодомор на вождей большевистской партии. Л. Лукьяненко, имея на руках все документы, предоставленные современной исторической наукой, неправомерно расширяет занятый вождями большевиков Кремль до размеров Москвы, а российский народ презрительно именует «московитами».

«Осаждение» господствующей в СССР нации в национальных республиках (особенно в республиках Балтии и в Украине) не было изобретением одного Сталина. Эта политика действительно преследовала цель уничтожить под корень национально-освободительное движение. Но русские переселенцы (военнослужащие, техническая и гуманитарная интеллигенция, квалифицированные рабочие) не задумывались над стратегическими планами Кремля. Не задумывались над ними и русифицированные украинцы, которые подвергались ассимиляции (порой стихийной, порой сознательно направляемой) на протяжении веков, а не десятилетий. Как же могли реагировать миллионы так называемых московитов непосредственно в Украине на Голодомор в интерпретации Л. Лукьяненко? В результате безответственных действий людей, которые заботились только о собственной политической карьере, трагичное прошлое начало разъединять, а не объединять граждан Украины. Мы в полной мере почувствовали это во время президентских выборов 2004 года.