Коловрат - Андрей Гончаров

– Нешто князь тебя не слушает? – растерянно пробормотал Полторак.

– Князь послал меня подальше от своего порога, – криво усмехнулся Коловрат. – Дабы не докучал ему и не тревожил его покоя словами нелестными. А послал он меня с делом важным: лихих людишек разогнать, главарей их на веревке в Рязань притащить на вече людское. Прекратить разбои на дорогах. Слыхали, что посольство черниговское разграбили, подарки дорогие порастащили? Только я думаю и о большем, други мои. Посматривать нам надо, не появились ли по лесам и перелескам следы копыт татарских.

– Только ли наушников княжеских ты опасаешься, воевода? – спросил среди общего задумчивого молчания Стоян.

Коловрат посмотрел на хмурого воина. Молчалив Стоян, но мудр не по годам. И примечает все, что в походе, что в посаде. Иной раз и не замечаешь его, а он все видит. Верный человек. Когда он за спиной, можно ничего не опасаться. Верные люди были у Евпатия и в Рязани среди посадских, среди купцов и ремесленников. Многие его знали по совместным походам с ополчением, многие знали и по делам в мирное время, когда в ярых спорах на вече он брал сторону несправедливо обиженных и униженных.

– Страшнее наушников есть враг за стенами города, – ответил наконец Евпатий. – Не хочу напраслину возводить и поименно называть, но есть в Рязани люди, кто ждет степняков. Кто надеется властвовать в княжестве Рязанском не по праву, а по прихоти и чужой воле. Змеи зашевелятся, когда час настанет. Вот чего опасаюсь, вот почему в тайне цели нашего похода держал. Вот почему рта не открывал за стенами рязанскими. И вы о том помните, други мои.

Маленький отряд Евпатия несколько дней пробирался незаметными звериными тропами, уходя все дальше на юг. Они то разделялись десятками, то собирались снова вместе. И когда показались воды реки Воронежа, Коловрат готов был уже отдать приказ поворачивать коней на восход солнца и идти к границам княжества на востоке. Но тут прискакал дозорный воин и, с ходу осадив коня так, что тот присел на задние ноги, выпалил, показывая рукой на залесенные речные излучины:

– Там, воевода, несколько коней бродят с постромками оборванными. Некоторые хромают, как будто бабки отшибли. Так бывает, когда конь с повозкой на колени падает. Кони тягловые, под седлом не ходили. Шеи стерты от ярма.

– Оборваны, говоришь? – насторожился Евпатий. – А ну, покажи, где видел. Всем здесь меня дожидаться.

Следуя за воином, Коловрат доехал до опушки леса. Здесь они остановились в зарослях орешника и посмотрели вниз на реку. Сначала воевода ничего не увидел, но, приглядевшись, все же различил что искал и мысленно похвалил зоркого и приметливого дружинника. На песке у отмели лежало тело человека. Судя по рубахе, это был не воин. И порты на ногах были свободны до щиколоток. Ни сапог, ни лаптей с онучами[4]. Песок возле тела человека потемнел. Чуть дальше валялся рваный крапивный мешок. А потом Евпатий увидел двух лошадей, одна из которых хромала на переднюю ногу, потом еще трех, бродивших по зарослям ивняка. Постромки и правда волочились за лошадьми. Этих животных никто не распрягал.

– Пришли мне Полторака, – тихо велел воевода, продолжая из-под руки рассматривать берега реки.

Людей он не видел. С реки тянуло свежестью, но оттуда доносились и совсем другие, еле заметные, запахи. Опытный воин, Евпатий умел различать такие приметные запахи, как конский пот, запах крови. Сильно тянуло мокрым костром. Мокрая зола пахнет сильно, пока не высохнет. Значит, костер там на берегу заливали не позднее сегодняшнего утра.

Обернувшись на еле слышные звуки, с которыми конь Полторака ставил копыта на толстую лесную подстилку, слежавшуюся за многие сезоны, Евпатий одобрительно кивнул. Так тихо подойти со спины, да еще на коне, мало кто умел. Правда, ветерок тянул от Евпатия в сторону дружинника.

– Звал, воевода?

– Посмотри-ка туда, Полторак. – Евпатий показал черенком плети на ту часть берега, где видел тело и нескольких брошенных коней. – Либо там злодейство сегодня утром совершилось, либо мне это мерещится. Возьми-ка пару десятков воинов и спустись туда вон там, за лесочком, где спуск пологий. Может, и дорога там тележная найдется. Только когда спустишься и к бережку выйдешь, замри. Замри и будь готов в сабли взять всякого, кто ворохнется и руку навстречь тебе подымет. Я с остальными отсюда открыто поеду. Если там есть люд недобрый, им одна дорога от меня – тебе навстречу бегством спасаться. Тут ты их и встретишь. А до того замри, как и нет тебя там.

– Понял, – весело улыбнулся Полторак. – Лисицей прокрадусь, хорем притаюсь. Ни одна курочка не выскочит! Когда стану на место, кукушкой прокукую четырежды и еще четырежды.

Три десятка конных воинов собрались за спиной Коловрата. Он ждал сигнала, чтобы, не торопясь, с наигранным спокойствием спуститься всей гурьбой к водопою. Пусть те, кто не хочет встречи с группой русичей, пытаются скрыться. Полторака им не пройти и не обойти. Ну а коль кинутся навстречу с оружием, тут им всем и остаться, на этом бережку. Евпатий несколько раз сжал и разжал кисть руки в кольчужной рукавице, размял сыромятную кожу на ладони.

Вот эхом донеслись из лесочка с берега четыре крика кукушки и отдались по кронами деревьев. И еще четырежды прозвучал сигнал Полторака. Евпатий махнул рукой и коленями тронул коня. Волчок тряхнул ушами, чуть повернув голову, покосился на хозяина нечестивым глазом. Конь предстоящей битвы не чувствовал и шел спокойно, хотя и сторожко поводил ушами и не позвякивал беззаботно удилами. Как он это чувствовал, предстоит ли схватка, Евпатий не понимал, но доверял боевому товарищу, с которым ходил в походы уже шесть последних лет.

Десяток дружинников вытянулись в линию и стали спускаться вниз к реке следом за воеводой. Каждый изображал беспечность, оружие на виду никто не держал. Но умением быстро уловить опасность, услышать скрип тетивы, шорох одежды, когда враг заносит руку для броска копья, обладал каждый. И каждый умел в мгновение ока перебросить щит на левую руку и закрыться от неожиданного удара. А если надо, то и прикрыть голову коня. И меч из ножен выдернуть, и шпоры дать, чтобы развернуть коня. Многое умели воспитанные и обученные Евпатием воины, потому и верил в них воевода, потому и выбрал в этот поход самых лучших.

Два десятка воинов замерли наверху в зарослях кустарника, готовые в нужный момент ринуться в атаку и смять одним ударом врага, коли таковой найдется, но на берегу было по-прежнему тихо. Евпатий приблизился к краю густого кустарника. Волчок был спокоен, значит, ни человека, ни зверя. Сделав знак рукой, чтобы дружинники рассыпались по сторонам, он двинулся дальше, внимательно осматривая траву под копытами коня и не забывая поглядывать на деревья. Разбойный люд был горазд на всякого рода ловушки, частенько мастерил самострелы, которые калечили людей и коней.

– Ну что? – спешиваясь и останавливаясь возле трупа мужика на песке, спросил Евпатий у своих воинов.

– Следов много, – первым заговорил Полторак. – Конные нападали. Телеги брошены, все пустые. Там возле телег еще шестеро возчиков зарубленных. Это те мужики, что из монастыря мед в Чернигов повезли.

– Кони подкованные? – сразу же спросил Евпатий.

– Да, – отозвался Стоян. – Все кони с подковами. Кованы на юге. Есть киевские, есть половецкие.

– Татары своих коней не подковывают[5], – пробормотал Евпатий, разглядывая труп мужика. – Значит, свои тут бесчинство творили. Этот до воды добежать не успел, копьем догнали. Пойдем посмотрим на возы.

Под деревьями стояли четыре телеги, а вокруг разбросана солома, которой они были внутри выстелены. Березовых туесов с медом не было. Несколько вывернутых холщовых мешков валялось рядом. Евпатий поднял один из них, поднес к лицу и понюхал. Мешок пах салом. Видимо, мужики в дорогу с собой взяли еду, но и ее унесли неизвестные убийцы. Тела убитых возчиков лежали в беспорядке. Но, приглядевшись, Евпатий понял, что тех просто застали врасплох. Мужики попытались встретить нападавших в топоры, но силы оказались неравными. Да и нападавшие располагали луками со стрелами и короткими копьями – сулицами, предназначенными для метания.

– Здесь стрел не было, – сделал вывод Стоян, наклоняясь к каждому телу и рассматривая раны. – Сулицами били, мечами рубили и кололи. Мужики хорошо сражались, думаю, что двоих разбойников они ранили. Вот у этого и вон у того рукава рубах в крови. Видать, топорами отбивались и кое-кого посекли. А топоры разбойники унесли с собой. Они тож дорого стоят. Продать можно. Нет, не половцы это. Наши, русские. И коней нескольких не взяли. Обуза им. Тягловые лошади, быстро не ходят, да и бабки им побили, когда дрались тут.

– А может, спешили куда-то, – поддакнул Полторак. – Так, между делом на возчиков напали. Потому что те им под руку подвернулись.