Собрание сочинений в четырех томах. Том 1 - Эдгар По

ГРЕЗА[10]

Среди видений тьмы ночнойвдруг замерцало предо мнойпогибшей Радости виденье,и вдруг, сломив мой дух больной,оно распалось чрез мгновенье,Но разве страшен день тому,кто всюду ловит, умиленный,былого отблеск отдаленный,бегущий отраженно в тьму!О, ты, благословенный Сон,пока весь мир гремит далекий,я был тобою воскрешен,о, милый свет, тобой согретбыл дух мой, вечно одинокий!Пускай средь сумрака и тучедва мерцал мне дальний луч,бледней, тусклее для менясветило Истины и дня!

СОН[11]

В ночи отрадной грезил я,Не помня о разлуке,Но сон дневной настиг меняИ пробудил — для муки!

Ах, что мне в том, что видно днем? —Не все ли это сонТому, чей взор всегда в былом,Печалью освещен?

Но тот, родной — тот сон святойНазло судьбе жестокойБыл мне звездою золотойВ дороге одинокой.

Откуда он мерцал — Бог весть! —Сквозь шторм, в ночах глухих…Но что у правды ярче естьСредь звезд ее дневных?

СЧАСТЛИВЕЙШИЙ ДЕНЬ[12]

Счастливейший мой час — счастливейший мой день,что сердце бедное, разбитое знавало,надежда Гордости и Силы — точно тень —давно все это миновало.

Что говорю я — Силы? Да! но только той,что в грезах юности блестит надежд огнями,исчезло все давно с угасшею мечтой —но пусть идет вослед за днями.

А Гордость, ты, что сделаю с тобой?Наследья твоего достало бы на двух —владела полновластно ты моей душой —о, успокойся, бедный дух!

Счастливейший мой день — счастливейший мой час,мгновенья Гордости блестящей силы — были,каких мой видел — больше не увидит глаз,о, да, я чувствую, что были:

но если б гордости, надежды силу вновьмне б предложили пережить с той глубиной,что я уж испытал тогда печальных снов, —я б не хотел надежды той:

когда она в красе витала надо мной,на крыльях чувствовал ее я капли яда —разрушен мир души упавшей каплей той —надежде вновь она не рада.

«СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ!

СЧАСТЛИВЫЙ ЧАС!»[13]

Счастливый день! Счастливый час!И я был горд и ослеплен!Но дух мой сир и слаб мой глас —Растаял сон!

Познал я сил своих расцвет,Свой молодой и смелый пыл,Но юных лет давно уж нет —Я их забыл.

И, гордость я вотще познал —Пускай другим венки дарит —Еще жестокий яд похвалВ душе горит.

Счастливый день! Счастливый час!Ты не обман мечты пустой —Ты мне сиял, но ты погас,Мираж златой.

Когда бы гордость, блеск и властьЯ смог бы снова обрести,Не стало б силы боль и страстьОпять снести.

Я помню — в мощи этих крылСлились огонь и мрак —В самом уж взлете этом былПаденья вещий знак.

ОЗЕРО[14]

Я часто на рассвете днейЛюбил, скрываясь от людей,В глухой забраться уголок,Где был блаженно одинокУ озера, средь черных скал,Где сосен строй кругом стоял.

Но лишь стелила полог свойНочь надо мной и над землейИ ветер веял меж дерев,Шепча таинственный напев,Как в темной сонной тишине,Рождался странный страх во мне;И этот страх мне сладок был —То чувство я б не объяснилНи за сокровища морей,Ни за любовь, что всех сильней, —Будь даже та любовь твоей.

Таилась смерть в глухой волне,Ждала могила в глубинеТого, кто здесь, томим тоской,Мечтал найти душе покойИ мог бы, одинок и нем,У мрачных вод обресть Эдем.

ОЗЕРО[15]

Был в мире мне на утре днейВсего милее и роднейЗабытый уголок лесной,Где над озерною волнойЯ одиночество вкушалПод соснами, меж черных скал.

Когда же ночь своим плащомОкутывала все кругомИ ветер начинал опятьВ ветвях таинственно роптать,Во мне рос ужас, леденя,Как холодок от волн, меня.

Но не со страхом был он все ж,Но с трепетным восторгом схожИ слаще для меня стократ,Чем наибогатейший кладИль даже твой влюбленный взгляд.

И верил я: под толщей водМеня на ложе смерти ждетТа, без кого я стражду так,Что погружен мой дух во мракИ только рядом с ней, на дне,Вновь светлый рай заблещет мне.

СОНЕТ К НАУКЕ[16]

Наука! Ты, дочь времени седого,Преобразить всё сущее смогла.Зачем, как гриф, простерла ты суровоРассудочности серые крыла?Не назову ни мудрой, ни желаннойТу, что от барда в золоте светилСокрыла путь, лучами осиянный,Когда в эфире дерзко он парил.И кто низверг Диану с колесницы?Из-за кого, оставя кров лесной,Гамадриада в край иной стремится?Наяду разлучила ты с волной,С поляной — Эльфа, а с легендой Пинда —Меня в мечтах под сенью тамаринда.

АЛЬ-ААРААФ [17]

Часть I

Земного — здесь простыл и след(Лишь цвет цветов), здесь Божий светПчелой сбирает с высотыЛучи небесной красоты.Земного — здесь пропал и звук(Лишь сердца стук), здесь лес и лугИною — тише тишины —Мелодией оглашены,Той музыкой морского дна,Что раковинам раздана…Ах! на земле иначе. — ТамМы можем только по цветамГадать о Красоте, мечтамВослед, летя за ней, — куда?Ответь, звезда!

Об эту пору счастлива Незейя —Ее планета дремлет, пламенеяПод четырьмя светилами небес, —Оазис чуда посреди чудес.Но прочь-прочь-прочь, над океаном света,Душа-Незейя, крыльями одета,Над гроздьями созвездий мировых(Они как волны; пенны гребни их),Велению божественному внемля,Пускалась в путь, спускалась к нам, на землю.Так было раньше… А теперь онаУснула или грезила без снаИ без движенья — на планете страннойУчетверенным солнцем осиянна.

Избранница на высших эмпиреях(Где Красота предстала на заре их,Мерцая, словно жемчуг в волосахВлюбленной девы, в звездных небесахИ на Ахайю бросив свет Селены)Взирала восхищенно в даль вселенной.Раскинули куртины облаковУ ног ее — весь этот мир таков:Прекрасен, но прозрачен, чтоб напрасноВсего не застить, что равнопрекрасно, —Цветной туман, цветных туманов шторм,В котором исчезает косность форм.

Владычица упала на колениНа ложе трав, в прелестное цветеньеЛевкадских лилий, легкою главойКачавших над гордячкой страстной той,Что смертного мятежно полюбилаИ со скалы в бессмертие ступила.А рядом цвел сефалик на стеблеБагровей, чем закаты на земле,И тот цветок, что дерзко «требизонтом»Зовем (он за небесным горизонтомВозрос на самой пышной из планет);Его хмельной, медовый, дивный цвет(Известный древним, нектар благовонный), —От благости небесной отлученныйЗа то, что он сулит восторг во зле, —Цветет, в изгнанье жалком, на земле,Где, жаля и желая, в забытьиНад ним кружатся пьяные рои,А сам он, брошен пчелам на потребу,Стеблями и корнями рвется к небу.Как падший ангел, голову клонит(Забытый, хоть позор и не забыт)И горькой умывается росою,Блистая обесчещенной красою.Цвели никанты, дневный ароматНочным превозмогая во сто крат,И клитии — подсолнечники наши —Под солнцами, одно другого краше,И те цветы, чья скоро гибнет прелесть,С надеждою на небо засмотрелись:Они туда в июле полетят,И опустеет королевский сад.И лотос, над разливом бурной РоныПодъемлющий свой стебель непреклонно,Цветок Нелумбо, Гангом порожден(А в нем самом родился Купидон).Пурпурное благоуханье Занте!Isola d'oro! Fior di Levante!Цветы, цветы! чисты их голосаИ запахи восходят в небеса.

О великий Аллах!Ты с высот высотыВидишь горе и страхВ красоте красоты!Где лазурный шатерГложут звезд пламена —Там твой вечный дозор,Страж на все времена —В окруженье комет,Из сияния в синьДо скончания летНизведенных рабынь,Осужденных нестиМеж недвижных огнейВ нарастании скоростиФакел скорби своей. —Вечность — только в предчувствииНам дарованный срок —Твоего соприсутствияНеизменный залог.В том и радость, Незейя,В том великая весть:Ибо, в вечности рея,Вечность — ведаешь — есть!Так ты судишь, Аллах.И звезда одинокоВ путь пустилась в мирахК свету Божьего ока.Разум был вознесен!Он один величавый,И державу и тронДелит с Богом по праву.Ввысь, мой разум, взлети!Стань, фантазия, птицей!Мысли Божьи прочти —И воздастся сторицей!

Петь кончила — и очи опустила,И лилии к ланитам приложила,Смущенная прихлынувшим огнем. —Дрожали звезды перед Божеством.Она ждала (робела, трепетала)Речения, которое звучалоСначала как молчание и свет, —«Музыкой сфер» зовет его поэт.Мы — в мире слов, но мир словесный наш —Молчания великого мираж,Лишь теням звуков или крыльям тенейМы внемлем в мире подлинных видений.Но ах! порой молчание прерветГлас Господа, струящийся с высот, —И красный вихрь охватит небосвод:

«Невидимо летит в потоках светаПод скудным солнцем скудная планета,Божественный презревшая закон, —За что сей мир в пучину погруженОтчаянья, мучения, позора,Изведал ужас пламени и мора,Под скудным солнцем (так мой гнев велик)Дано изведать людям смертный миг.Но, властная и вечная, не надоПренебрегать и жителями ада;С алмазных и хрустальных эмпирейТы с сестрами сойди в юдоль скорбей,Даруйте людям свет иного края,Как светлячки Сицилии сияя.Божественные тайны разгласи!Смиренье неземное принеси!Свет истины моей! И стань пределомВсем смелым и опорой — оробелым».Душа очнулась в златотканый час(Как на земле)! — Одна луна зажглась.Мы, люди, однолюбы, одноверцы:Единственная страсть сжимает сердце).И, как луна скользит из облаков,Восстала с ложа замерших цветовИ обозрела сонный мир Незейя:То не Земля была, а Теразея.

Часть II