Медаль для разведчика. «За отвагу» - Юрий Корчевский

Немцы все же решили утопить советский бронекатер. Пальнули с берега по судну. В первый раз промахнулись, все же ночь, а ночных прицелов еще в помине не было. Но второй снаряд влетел точнехонько в моторный отсек.

Двигатели заглохли, катер потерял ход. Краснофлотцы заметались, огнетушителями стали сбивать показавшиеся языки пламени.

Катер несло течением, двое моряков действовали баграми, пытаясь направить его к левому берегу. Понемногу катер к берегу приближался, пока не ткнулся носом.

– Ну, пусть катерники сами проблемы решают, – сказал Николай. – Мы свое дело сделали. Надо языка в штаб полка доставить. Ты еще не передумал в разведку?

– Я не пацан попусту языком молоть.

Им пришлось спрыгнуть в воду, принимая от катерников «языка». Николай оскользнулся, дно илистое, пленный в воду окунулся. Вытащили мгновенно, не хватало, чтобы пленный захлебнулся. От воды пленный в себя пришел, забормотал.

– Вассер, вассер.

– Что он бормочет? – поинтересовался Николай.

– Воды испугался, – ответил Игорь.

– Ты немецкий знаешь? – удивился Николай.

– Немного.

– Тебе цены нет. У нас во взводе только лейтенант немного понимает.

Пленного поставили на ноги. Игорь по-немецки спросил:

– Идти можешь?

– Могу, а где я?

– У русских в плену.

– О, майн гот!

– Будешь отвечать на допросе честно, останешься жив, посадят в лагерь для военнопленных.

– Ты что ему сказал? – насторожился Николай.

– Чтобы не дергался и все на допросе рассказал.

– Правильно. Ну, топай, фриц!

Оказалось, вышли на позиции не своего полка, а соседнего. Пришлось пешком идти по тылам. В штаб своего полка Николай привел Игоря и пленного под утро, сразу к ПНШ по разведке.

– Разрешите доложить – взяли языка!

– А где Федор Крапивин?

– Утонул при высадке на берег. Мне катерник помог языка взять. Краснофлотец Катков. Добровольно хочет в разведке служить.

– Да? Похвально. Документы.

Игорь вытянул из кармана документы. После вынужденных купаний в речной воде страницы книжки слиплись, чернила расплылись.

– М-да.

– Товарищ лейтенант, водные процедуры пришлось принять. Я свои документы сержанту сдал, а Катков купания не предполагал, – вступился за Игоря Николай.

– Тоже мне, адвокат нашелся, разберемся. Что за язык?

– Черт его знает!

– Разговорчики.

У пленного из кармана кителя достали документы. Они, как и у Игоря, были в плачевном состоянии.

– Наме? – спросил лейтенант.

– Дитрих Шлемм, восемьдесят четвертая рота снабжения, – отчеканил немец.

– Снабжения – это хорошо. А дивизия?

– Четвертая танковая.

– Кто командир?

– Ганс Юнк.

Лейтенант по-немецки говорил скверно, с сильным акцентом, не совсем правильно строил фразы. Игорю это произношение резало уши.

Лейтенант достал чистую карту, без пометок.

– Покажи, где располагаются части дивизии?

Немец стал показывать пальцем.

– Здесь 12-й моторизованный полк, тут позиции 35-го танкового полка, их прикрывает 290-й зенитно-артиллерийский дивизион. А в этой деревне стоит четвертый разведывательный батальон. Здесь занимает позиции сто третий артиллерийский полк.

– Кто командир?

– Клеменс Бетцель, баварец.

Видимо, лейтенант проверял, не врет ли пленный, насколько понял Игорь. Так делали почти всегда, сравнивая показания нескольких пленных. Пока все сходилось.

Лейтенант обратил внимание на голову пленного.

– Откуда у вас кровь?

– По голове ударили, когда в плен брали. До сих пор болит.

– Вам дадут отдохнуть. Ты, Бармин, определи его в кутузку.

При штабе всегда было охраняемое помещение для таких случаев. Лейтенант сказал:

– Похоже – «язык» интересный. Где взяли?

Игорь нашел на карте приблизительное место, ткнул пальцем.

– Верно, вас должны были высадить вот в этой точке. Хм, у тебя какое образование?

– Среднее.

– А военного нет?

– Никак нет.

– Занятно. Карту знаешь, как и немецкий. Я ведь за тобой поглядывал. Ты понимал, о чем мы с немцем говорим.

– Я не скрывал, знаю. На берегу с пленным разговаривал, Николай тому свидетель.

– Откуда язык знаешь?

– До войны по соседству с нами немка жила, из поволжских. В школе немецкий плохо преподавали, она натаскивала.

Лейтенант решил проверить уровень владения немецким у Игоря, перешел на немецкий.

– Ранения имеешь?

Игорь обмундирование задрал, показал рубец.

– Осколочное, – определил лейтенант. – Как в катерники попал?

– После госпиталя. В запасном полку не спрашивают.

– Где госпиталь, кто начальник отделения, фамилия?

Игорь сказал. Лейтенант проверить хотел, все должно сойтись.

– Как имя и фамилия?

Игорь назвал.

– Ты погуляй возле штаба, но далеко не отлучайся, позову.

Час шел за часом. Игорь и походить успел, и посидеть на бревне. Из-за угла Николай вывернул.

– Ты еще здесь?

– А где мне быть? Лейтенант приказал не отлучаться.

– Не, война войной, а обед по расписанию. Ты не уходи, я сейчас подхарчиться пораздобуду чего-нибудь.

Николай вернулся с котелком, полным каши.

– Пошли со мной.

– А лейтенант?

– Надо будет, найдет.

Но все же разведчик подошел к часовому у входа в штаб.

– Если морячка искать будут, он в разведроте. Голоден человек, подкрепиться надо.

В доказательство котелок с кашей в руке приподнял. Николай привел к землянке. Перед ней стол дощатый, двое бойцов за ним в карты перебрасываются, в дурака. Николай бойцам попенял:

– Увидит кто – пару нарядов получите. Освободите место, человеку поесть надо.

Бойцы молча карты собрали, ушли. В армии играть в азартные игры запрещается. Нарушали, когда начальство не видело.

Сам Николай уже перекусить успел и сейчас на правах хозяина взял шефство над Игорем, тем более чувствовал ответственность – сам пригласил.

Мало того, что котелок каши принес, как обычно на фронте – перловая на воде, только что горячей, так еще из землянки принес банку консервов.

Игорь прочитал немецкую надпись, засмеялся.

– Ты чего зубы скалишь? – обиделся Николай.

– Ты сам-то знаешь, что принес?

– Кабы по-немецки читать умел. А что там?

– Консервированные оливки. Они хороши к вину или к изысканному первому блюду. Перловая каша, шрапнель и оливки.

– Я от чистого сердца, трофей. Не хочешь – не ешь.

– Да съем, не волнуйся.

Игорь кашу поел, Николай ловко банку финкой вскрыл, понюхал, потом попробовал, скривился, выплюнул.

– Кислятина, чего в них фрицы хорошего находят? Выпить бы принес, да лейтенант учует.

– Обойдемся.

Игоря вызвали к ПНШ вечером. Часовой закричал:

– Катков!

Игорь опрометью бросился в штаб. Нехорошо заставлять начальство ждать. Он привлекал внимание морской формой. Все бойцы и командиры в обмундировании защитного цвета.

– Ну что, Катков, первоначальную проверку ты прошел. Смог я дозвониться до госпиталя, подтверждают. Время позднее, завтра с утра к писарям. Я распоряжусь – внесут в списки полка, выпишут красноармейскую книжку, на довольствие поставят. Где землянка разведчиков – знаешь?

– Николай, простите – Бармин, уже показал.

– Будете парой. Пусть на правах старшего покажет, где и что. Как завтра документы получишь, пусть сержант тебя переоденет.

– Есть!

– Свободен.

С утра в штаб, к писарям. Документы новые получил, потом в армейскую форму переоделся. Обмундирование б/у, но чистое, не рваное. Воротничок подшил, чтобы не хуже других выглядеть. Одно плохо. У всех сидоры есть, где бритвы хранят, трофейные пистолеты, портянки запасные. А у него личных вещей никаких, как сирота казанская. Николай помог сидор получить. Потом к оружейнику. Автомат новый дали, Николай потребовал холодное оружие.

– По штату не положено.

– На складе есть? Вот и выдай. Как разведчику без ножа? Я потом тебе из рейда часы наручные принесу.

– Только не штамповку.

– Договорились.

Оружейник открыл снарядный ящик, приспособленный для хранения мелочовки, достал из недр эсэсовский кинжал, на ножнах свастика.

– Свастику сбей, зато сталь хорошая, колючую проволоку рубит, и никаких вмятин на лезвии.

Свастику Николай своей финкой сковырнул сразу. Правда, вражеский символ был еще на навершии, но не бросался в глаза.

– На первое время сойдет. Длинноват кинжал немного. Вот у егерей или разведчиков немецких ножи классные, заводские. У меня самодельный, еще в Сталинграде умелец сделал из рессоры.

Так день в хлопотах и прошел. В небольшой коллектив разведчиков Игорь влился быстро. Парней немного, к новичку отнеслись доброжелательно.

В разведке зачастую жизнь одного зависит от другого, когда в немецкий тыл в рейд идут. Правда, полного доверия к Игорю не было, делом надо заслужить. Не струсил, не сбежал, помог в трудный момент товарищу – свой. Тогда для тебя все сделают – кусок хлеба поделят, последнюю рубаху отдадут.