Серебряная ива - Анна Ахматова

Бесконечное жениховство Николая Степановича и мои столь же бесконечные отказы, наконец, утомили даже мою кроткую маму, и она сказала мне с упреком: «Невеста неневестная», что показалось мне кощунством. Почти каждая наша встреча кончалась моим отказом выйти за него замуж.

Анна Ахматова. Из «Записных книжек»* * *

То ли я с тобой осталась,То ли ты ушел со мной,Но оно не состоялось,Разлученье, ангел мой!И не вздох печали томной,Не затейливый укор,Мне внушает ужас темныйТвой спокойный ясный взор.

1909* * *

На столике чай, печения сдобные,В серебряной вазочке драже.Подобрала ноги, села удобнее,Равнодушно спросила: «Уже?»Протянула руку. Мои губы дотронулисьДо холодных гладких колец.О будущей встрече мы не условились.Я знал, что это конец.

9 ноября 1910Киев* * *

Жарко веет ветер душный,Солнце руки обожгло,Надо мною свод воздушный,Словно синее стекло;

Сухо пахнут иммортелиВ разметавшейся косе.На стволе корявой елиМуравьиное шоссе.

Пруд лениво серебрится,Жизнь по-новому легка…Кто сегодня мне приснитсяВ пестрой сетке гамака?

Январь 1910Киев* * *

Синий вечер. Ветры кротко стихли,Яркий свет зовет меня домой.Я гадаю: кто там? – не жених ли,Не жених ли это мой?..

На террасе силуэт знакомый,Еле слышен тихий разговор.О, такой пленительной истомыЯ не знала до сих пор.

Тополя тревожно прошуршали,Нежные их посетили сны.Небо цвета вороненой стали,Звезды матово-бледны.

Я несу букет левкоев белых.Для того в них тайный скрыт огонь,Кто, беря цветы из рук несмелых,Тронет теплую ладонь.

Сентябрь 1910Царское Село

СТАРЫЙ ПОРТРЕТ

А. А. Экстер

Сжала тебя золотистым оваломУзкая, старая рама.Негр за тобой с голубым опахалом,Стройная белая дама.

Тонки по-девичьи нежные плечи,Смотришь надменно-упрямо;Тускло мерцают высокие свечи,Словно в преддверии храма.

Возле на бронзовом столике цитра,Роза в граненом бокале…В чьих это пальцах дрожала палитра,В этом торжественном зале?

И для кого эти жуткие губыСтали смертельной отравой?Негр за тобою, нарядный и грубый,Смотрит лукаво.

Осень 1910Киев* * *

Я написала слова,Что долго сказать не смела.Тупо болит голова,Странно немеет тело.

Смолк отдаленный рожок,В сердце все те же загадки,Легкий осенний снежокЛег на крокетной площадке.

Листьям последним шуршать!Мыслям последним томиться!Я не хотела мешатьТому, кто привык веселиться.

Милым простила губамЯ их жестокую шутку…О, вы приедете к намЗавтра по первопутку.

Свечи в гостиной зажгут,Днем их мерцанье нежнее,Целый букет принесутРоз из оранжереи.

Октябрь 1910Царское Село

БЕРЕЗЫ[9]

…Таких берез еще никто не видел. Мне страшно их вспоминать. Это наваждение. Что-то грозное, трагическое, как «Пергамский алтарь», великолепное и неповторимое. И кажется, там должны быть вороны. И нет ничего лучше на свете, чем эти березы, огромные, могучие, древние, как друиды, и еще древней. Прошло три месяца, а я не могу опомниться, как вчера, но я все-таки не хочу, чтобы это был сон. Они мне нужны настоящие.

Анна Ахматова. Из «Записных книжек»<<1959–1961>>* * *

В промежутки между грозами,Мрачной яркостью богатые,Над притихшими березамиОблака стоят крылатые.Чуть гроза на запад спрячетсяИ настанет тишь чудесная,А с востока снова катитсяКолесница поднебесная.

1910-е годыСлепневоЗаписала на Илью в Комарове1961* * *

И скупо оно и богато,То сердце – богатства таи!Чего ты молчишь виновато,Глаза б не глядели мои…

1910-е годыЦарское Село* * *

Не смущаюсь я речью обидною,Никого ни в чем не виню…Ты кончину мне дашь не постыднуюЗа постыдную жизнь мою.

1910-е годы* * *

И через все, и каждый миг,Через дела, через бездельеСквозит, как тайное веселье,Один непостижимый лик.О Боже! Для чего возникОн в одинокой этой келье?

1910-е годы* * *

Сочтенных дней осталось мало,Уже не страшно ничего,Но как забыть, что я слыхалаБиенье сердца твоего?Спокойно знаю – в этом тайнаНеугасимого огня.Пусть мы встречаемся случайноИ ты не смотришь на меня.

1910-е годы* * *

Угадаешь ты ее не сразуЖуткую и темную заразу,Ту, что люди нежно называют,От которой люди умирают.

Первый признак – странное веселье,Словно ты пила хмельное зелье,А второй – печаль, печаль такая,Что нельзя вздохнуть, изнемогая,

Только третий – самый настоящий:Если сердце замирает чащеИ горят в туманном взоре свечи,Это значит – вечер новой встречи…

[Ночью ты предчувствием томима:Над собой увидишь Серафима.А лицо его тебе знакомо…И накинет душная истома

На тебя атласный черный полог.Будет сон твой тяжек и недолог…А наутро встанешь с новою загадкой,Но уже не явной и не сладкой,

И омоешь пыточною кровьюТо, что люди назвали любовью.

1910-е годы

ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ

1

Подушка уже горячаС обеих сторон.Вот и вторая свечаГаснет, и крик воронСтановится все слышней.Я эту ночь не спала,Поздно думать о сне…Как нестерпимо белаШтора на белом окне.Здравствуй!

2

Тот же голос, тот же взгляд,Те же волосы льняные.Все как год тому назад.Сквозь стекло лучи дневныеИзвесть белых стен пестрят…Свежих лилий ароматИ слова твои простые.

1909 или весна 1910* * *

Я не люблю цветы – они напоминаютМне похороны, свадьбы и балы,Для ужина накрытые столы. .Но лишь предвечных роз простая красота,Та, что всегда была моей отрадой с детства,Осталась и досель единственным наследством,Как звуки Моцарта, как ночи чернота.

1910-е годыЦарское Село* * *

Если в небе луна не бродит,А стынет – ночи печать…Мертвый мой муж приходитЛюбовные письма читать.

В шкатулке резного дубаОн помнит тайный замок,Стучат по паркету грубоШаги закованных ног.

Сверяет часы свиданийИ подписей смутный узор.Разве мало ему страданий,Что вынес он до сих пор?

1910-е годы* * *

В год своего замужества (апрель 1910-го), прощаясь со старой жизнью и уверив себя, что Гумилев – ее судьба, Анна уничтожила не только детские стихи, но и переписку. По чистой случайности сохранились лишь десять писем к Сергею фон Штейну, мужу ее старшей, рано (в 1 не эти полудетские письма, мы почти ничего и не узнали бы о необычайно важной в судьбе Анны поре: от лета 1905-го до весны 1910-го.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});