Консервы - Игорь Пронин

Глэнор говорит, что это не страшно, что у меня будет еще достаточно времени все понять. Потом, дома. А пока нужно только запомнить приборы и значки на них. У нас один нэйламор на всех, мы обмениваемся, и я запоминаю, зарисовываю вид этих приборов, зазубриваю числа… Нам нужно будет трижды войти в «режим дальнего полета», так безопаснее. Это потому, что придется огибать звезды, у них большая масса. Был бы опытный пилот-вычислитель – хватило бы одного «прыжка», но опытный погиб. Я так ненавижу хмоллов… Обязательно выучусь всему и пойду с ними воевать, Глэнор говорит, что теперь война неизбежна. Эльвейны нашли наконец эту планету-тюрьму, теперь хмоллам не отвертеться. Здесь еще есть наши соплеменники, которые тоже томятся в чужом теле, их нужно освободить.

А вообще Земля населена полуразумной расой. Я всегда это знала, мы все знали. С тех пор как Глэнор и Мастиж начали говорить с нами, у всех появились какие-то видения. Это возвращается память. У меня лучше всех получается: я даже знаю, что у меня был любимый. Только никак не могу увидеть лицо, не получается… Дома, на Эльве, нас вылечат, вернут тела и память. И больше мы никогда не будем страдать здесь, среди людей. Об этом приятно думать.

Вчера в метро два придурка смеялись, думали, я не замечаю. Прыщи, да, по всему лицу. Знали бы, уроды, что если бы я начала смеяться, то просто не смогла бы уже остановиться. Видели бы свои несчастные тела со стороны, а еще слышали бы себя. Ведь зоопарк какой-то! В самом деле: мы будто были заперты в клетке с обезьянами. Или с крысами. И я их ненавидела, а теперь мне просто смешно. Теперь я ненавижу хмоллов.

Когда пришел тот день, точнее, ночь, я уже немного научилась стрелять из арбалета. Только перезаряжать его очень долго, конечно, и в полумраке трудно увидеть цель. Но Глэнор сказал, что они включат габаритные огни на корабле. Ведь на самом деле корабль стоит на виду, в парке, но там включены специальные защитные генераторы, и его не видно. Лиззи – почему ей нравится себя так называть? – тоже пробовала стрелять, но сказала, что у нее ничего не получилось. Зато Чак принес не только пистолет, но и такую трубку специальную, из нее можно выстрелить всего один раз. Глэнор на последней связи сказал, что хмоллов будет трое или четверо. Я была уверена, что мы справимся. У Андрея есть нунчаки, он ими очень здорово дерется.

Мы уже давно знали, где находится корабль, так что и в темноте легко нашли дорогу. Спрятались за деревьями так, как учил Глэнор. Я оказалась за толстой старой березой, гладила ее на прощание. Ведь природа ни в чем не виновата, вся гадость от людей. А природы земной мне будет не хватать, особенно русской. Я даже немного поплакала, пока никто не видел. А потом услышала шаги.

Они подошли со стороны аллеи, от асфальтовой дорожки. Хмоллов оказалось всего трое, а Глэнора и Мастижа мы уже видели в человеческом обличье. Два старых тощих мужика, хмоллы специально так сделали, чтобы легче было справиться, если что. Зато сами-то все здоровенные, широкоплечие, и руки в карманах – там оружие, очень опасное. Глэнору и Мастижу повезло: те кристаллы, с помощью которых их изменили, один из хмоллов несет с собой, чтобы в своем настоящем виде эльвейны смогли проникнуть в корабль. А нам придется оставаться людьми до самой Эльвы…

Как они преобразились, я не видела, все произошло в тени от деревьев. Но когда габаритные огни вспыхнули и корабль оказался на полянке, стало светло. Красивые тела у эльвейнов, сильные, вот только очень непривычные… Я даже вздрогнула, когда впервые увидела их перед собой, а не по нэйламору. Чуть не прозевала счет: Глэнор сказал, что как огни загорятся, надо сосчитать до пяти и начинать.

Первым выстрелил Чак и сразу попал в одного хмолла, тот вскрикнул и упал. Мимо меня промчался Андрей, в одной руке нунчаки, в другой – та трубка. Я тоже выстрелила, но промахнулась, едва не зацепила Глэнора. Эльвейны не могли нам помочь, они были лишены сил. Чак выстрелил еще два раза, повалил второго врага, а на третьего налетел Андрей и сразу ударил нунчаками по руке, в которой тот держал свое оружие. Но хмолл успел все-таки выпустить красный луч и случайно ожег руку Лиззи – она так и не выпустила стрелу, решила подбежать ближе.

Потом Андрей выстрелил из своей трубки хмоллу прямо в голову, а Чак дострелял все патроны в других двоих. Я так ничем и не помогла, только Лиззи руку перевязала. Глэнор заговорил, приказал подтащить к нему одного из убитых. Он достал у него из кармана кристаллы, и они с Мастижем смогли двигаться. Первым делом они забрали у хмоллов оружие, конечно.

Нужно было торопиться – враги могли держать поблизости еще нескольких бойцов. Глэнор открыл люк в корабль, и мы по одному забрались туда. Лиззи все плакала, но Мастиж сказал, что скоро ей будет не больно, что все обойдется. Внутри оказалось очень тесно, тем более что наши друзья сразу сели в специальные кресла, а нас попросили пока собраться в нижнем помещении, маленьком и холодном.

Лиззи как-то вдруг перестала плакать, и я хотела ее спросить, как дела. И поняла, что не могу разговаривать и двигаться – тоже. Корабль задрожал: мы, наверное, взлетели.

Чак

Я остался один. Лежу, разглядываю стену, потому что не могу отвернуться. Первой сожрали Лиззи, я чувствовал, как на меня брызнула ее кровь. Теплая кровь, это даже приятно было – тут довольно холодно. Лиззи не кричала, и я не знаю, чувствовала ли она боль. Я ничего не мог понять, и Ленка тоже: хлопала глазами и смотрела то на меня, то на эльвейнов. А они жрали Лиззи. С нами не разговаривали, вообще ни звука не произнесли. Потом ушли наверх.

Мы лежали, переглядывались, больше ничего не могли сделать – ни пошевелиться, ни заговорить. За моей спиной часто дышал Андрей, он, наверное, не видел, что случилось с Лиззи. Так прошло много времени, сколько – я не знаю. Голода я не чувствовал, холода вообще-то тоже. Или, точнее, я не мерз. Иногда чуть мутило – наверное, корабль двигался. Но ни перегрузок, ни невесомости, ничего такого я не чувствовал. Мощная техника, я верю, что эльвейны действительно умеют летать к звездам. А мы, может быть, первые люди, участвующие в таком путешествии. Или не первые…

Потом сожрали Ленку. Потом почему-то Андрея, этого я не видел, только слышал. А теперь я остался один. Пробовал надеяться, что меня в качестве какого-нибудь опытного образца привезут на Эльву, но не получилось. Почему в качестве продуктов на время полета выбрали именно нас, а не мороженое мясо, например, не знаю. Может быть, им нравится свежатинка. А может быть, просто так вышло, все равно ведь кто-то должен был помочь им справиться с хмоллами.

Мне уже ничего не интересно. Вот только надо бы сейчас, напоследок, о чем-то важном подумать, а я не знаю, о чем.