Великое кощунство - Василий Купцов

Майк услышал, как Идол смачно облизнулся. Нож резанул по коже в первый раз. Майку удалось извернуться, крови не пролилось, было только чувство прикосновения острого. Но вот ужасный нож пошел на второй заход... - Не-е-ет! - закричал Майк, вертя головой, водя плечами и извиваясь всем телом в тщетных попытках увернуться от кошмарного ножа. - Вот, он, извращенец! - услышал Майк сверху девичий голос, - Это он!

Через пару секунд в подвал свалились два огромных тела, одетых в бронежелеты. Где Маняше ухитрилась так быстро найти милиционеров, осталось загадкой... - Точно, смотри, Павло, он себе уже почти отрезал! - подивился один из оперативников. - Да нет, только начал, - отозвался другой, осторожно забирая из рук Майка жертвенный нож. - Совсем эти детишки с ума посходили! - Это все дискотеки, компьютеры... - Вы спасли меня, спасли! - воскликнул Майк и бросился обнимать милиционера, благо руки вновь начали подчиняться прежнему хозяину. - Точно, извращенец, - оперативник брезгливо оттолкну от себя Майка, ну, пошли, парень! - Да, да, быстрее отсюда! - согласился Майк. - Штаны-то натяни!

Застегивая брюки, Майк заметил, что Идол не только помалкивал, не только не светился, но и вообще, стоял себе тихонько, как будто здесь он совсем ни при чем! - Он сам с собой разговаривал, на разные голоса, - ябедничала Маняша, хотел меня в жертву, уж не знаю, что это такое, но точно - ничего хорошего! - На попытку изнасилования не потянет, - задумчиво произнес первый оперативник, - ни эрекции, ни следов спермы. - Да просто псих! - заключил второй. - Точно, точно, в психушку его! - поддакнула Мисс Глубокая Глотка, Пусть его там доктора покрепче привяжут!

* * *

Через две недели Майк вернулся из дурдома. С каким-то маловразумительным диагнозом, который даже на отмазку от армии не сгодился. Короче - здоров. Дела на него тоже заводить не стали...

Вернувшись, Рыжий Майк обнаружил, что все-все из его подпола растащили. Кто спер Идола, Майку так и не удалось выяснить. Сосед дядя Толя, торговавший на рынке, вдруг припомнил, что видел иностранца, проносившего мимо дяди-толиного места какую-то старую статуэтку с отбитыми крыльями видно, купленную там же, на рынке...

Зато Маняша вся цвела и расцветала.

Теперь за ней закрепилась слава первой красавицы на деревне, все-таки, как-никак, хотели в жертву принести, да принцы спасли. Кажется, ее даже пригласили куда-то на конкурс - то ли большеногих, то ли длиннобюстовых...