Мой прекрасный враг - Ники Сью
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы оба замерли, переглянулись. Сашка хмыкнул, а я, оттолкнув его, высунулась в окно, стараясь рассмотреть, куда упало мое сокровище.
– Эй! – раздался вдруг голос с легкой хрипотцой. Я сглотнула, разглядывая мужскую макушку. Кажется, дневник упал кому-то голову, а затем скатился к ногам.
Блин!
Сверху было не очень понятно, кто там стоит на балконе. Однако, когда парень вскинул голову, в груди у меня все оборвалось. Ну, знаете, так бывает, когда видите большую злую собаку, что вот-вот кинется на вас, или маньяка с бензопилой, о котором вещают в страшных фильмах. В таких случаях тело немеет, а мое еще и покрылось коркой льда.
Поджав губы, я быстро отошла от окна, резко сев на корточки.
– Ты чего? – спросил брат.
– Блин! Блин! Блин! – завыла, ухватившись за волосы. Это просто невозможно! Так не бывает! Ну как, ну как, черт возьми, сам дьявол во плоти оказался под моим окном?
– Ты что, приведение увидела? – засмеялся брат, пытаясь разгадать, что со мной происходит.
– Хуже! – шикнула я, боясь, что голос звучит слишком громко, и кое-кто снизу его услышит. – Из-за тебя мой дневник упал на голову… – я вздохнула, качаясь от безысходности. – На голову Ледовскому.
– И что? – не понял Сашка, выгибая бровь.
– В смысле «что»? Ты знаешь, какие о нем ходят слухи? Вот иди сам и возвращай мой дневник!
– Еще чего, – глумливо выдал он, явно радуясь своему подвигу.
– Но…
– Твой дневник, ты и разбирайся, – кинул брат, выходя из моей комнаты.
Глава 2
Ситуация была максимально безысходной, и любой другой человек просто махнул бы рукой, оставив дневник у практически незнакомого парня. Процент, что Ледовский узнал бы, кто ему зарядил по голове, максимально низкий. Тем более имени там не было, моего по крайне мере, а уж откуда свалился вещдок, в принципе угадать невозможно.
Однако такие ситуации прокатили бы с кем угодно, но не со мной.
Во-первых, в нашем подъезде из молодежи только мы с Сашкой, остальные либо очень старые, либо груднички. Во-вторых, я и представить не могла, обернется ли чем-то моя потеря, потому что парень внизу – это находка для триллеров, ну тех, которыми пугают народ.
О Максиме Ледовском, по прозвищу Айс, ходило приличное количество слухов: ошивался с наркодилерами, побывал в колонии, вроде прошлым летом. Говорили, они с друзьями нет-нет да и девчонок грязно домогались. А уж про то, что он имел авторитет не только в нашем институте, но и в принципе в городе, известно было доподлинно. Как-то мальчишки пошли на стрелку, вроде стенки на стенку, ну и позвали с собой Айса. Разборка закончилась не начавшись: Ледовский одним своим видом заставил людей обратиться в бегство.
Учился Айс, как и я, на экономическом, только на третьем курсе. И вроде бы, как можно узнать о человеке, когда вы и пересекаться-то поводов не находите? Но нет! Еще в сентябре, когда я пришла на день распределения по группам, уже тогда девчонки во всю о нем чирикали.
А позже, я воочию узрела Ледовского, пусть и не вблизи, а так, издали. Ну и подкрепила информацию слухами с потока, говорили об этом парнем не меньше, чем о кинозвездах.
На парах Айс был гостем не частым. Другого бы выгнали, но отец этого товарища держал крупный мебельный завод в городе, дружил с какими-то важными шишками из администрации, отсюда, полагаю, и неприкосновенность Ледовского. Не удивлюсь, если по итогу его пристроят на сочное местечко, снимать сливки, с деньгами папочки возможно многое.
Вопрос оставался открытым: что делал Айс под моим окном?
Внизу, в той самой квартире, жила довольно симпатичная, я бы даже сказала, эффектная женщина. Когда она спускалась, за ней всегда летел шлейф ванильных духов, а шелковистые каштановые волосы до лопаток развивались на ветру, переливаясь ярким блеском, словно смотришь рекламу шампуня. На вид лет тридцать, может, чуть больше, наверняка какая-нибудь бизнес-вумен.
Она ездила на черной БМВ, почти не улыбалась, выглядела довольно строго. И сколько бы я с ней ни здоровалась, этикет же никто не отменял, незнакомка ни разу не повела носом, будто мимо прошел воздух.
Может, это, конечно, и мать Айса, тогда странно, что он гостил у нее столь редко. Я его никогда прежде здесь не видела. Хотя дама жила в нашем подъезде уже года два точно, если не больше.
Ладно, какая разница, что в этой квартире делал Ледовский? Сейчас у него в заложниках моя репутация правильной отличницы, идеальной Полины Королёвой, а еще чувства к Власову и кое-какие тайны подруг.
И пусть это максимально странно, рискованно, даже необдуманно, но идти за дневником нужно при любом раскладе. Так что, призвав оставшиеся силы, я выскочила в домашних тапочках на лестничную клетку и дрожащими ногами переступила ступеньку.
Ну не убьет же он меня, правильно?
Между третьим и вторым этажом я остановилась, сердце лихорадило, словно сиреной завыло. Пришлось постучать по грудной клетке кулачком, сделать пару глубоких вдохов, затем решительно начать двигаться к конечной цели. А уж сколько я простояла напротив черных железных дверей, вообще лучше опустить. Говорят же, перед смертью не надышишься, но я искренне пыталась.
И вот спустя почти десять минут внутренних метаний, наконец, нажала на кнопку звонка. По ту сторону послышались шаги, а когда щелкнул замок, спину у меня словно ледяной водой облили. Однако внешне я постаралась держать маску спокойствия, даже натянула максимально вежливую улыбку.
Дверь открыли буквально сразу, словно хозяин квартиры кого-то ждал.
– Эм, привет, – выдавила из себя, немного опешив. Я никогда прежде не видела вблизи Айса, он выглядел довольно… привлекательно, несмотря на слухи, наводящие ужас. Стрижка в стиле «кроп»: рваный короткий срез с рваными, но плавными переходами длины, каштановые волосы были немного приподняты, словно их недавно намочили.
Татуировка на шее, подобно плетущей лиане, уходила вниз под черную майку. В одном ухе была маленькая, едва заметная кольцо-серьга, а на правой руке браслет-фенечка из множества кожаных переплетений.
Довольно высокий, если не сказать очень высокий, на фоне этого парня я себя вдруг ощутила маленькой мышкой, добровольно вбежавшей в клетку. А уж глаза у Айса были под стать его фамилии – холодные до ожогов, глубокие и очень проникновенные. Казалось, сама
