Гражданская Война в освещении П Н Милюкова - Мельгунов Сергей Петрович

По схеме автора в ряды организованных и активных борцов вступили лишь элементы более сознательные или заинтересованные лично, как члены своего класса, в удалении советской власти. Те и другие элементы были перемешаны в движении с самого начала. Но с течением времени реалистические соображения классового интереса выдвигались постепенно вперед перед идеологическими соображениями государственной и народной пользы. В составе "антибольшевицкого движения", по мнению автора, можно, таким образом, различать:

1) элемент военных, 2) представителей старой бюрократии и старого привилегированного класса, 3) правые политические течения, 4) левые политические течения, 5) окраинное население.

Естественно прежде всего задать автору вопрос: к которой из перечисленных рубрик следует отнести крестьянство? Что же оно не боролось с большевизмом? Автор {14} во всей своей книге не упомянул об антибольшевицком крестьянском движении. А в действительности нельзя было найти в Совдепии района, где не было бы за эти годы восстания. Он умолчал - что совершенно непостижимо - о знаменитом антоновском восстании, захватившем с августа 1920 г. по осень 1921 г., в сущности, несколько губерний (Тамбовскую, Воронежскую, Саратовскую, Рязанскую). Восставшие крестьяне имели нечто на подобие регулярной армии, насчитывавшей более 20.000 человек. Против этой армии большевики вынуждены были создать свой внутренний фронт под началом небезызвестного Тухачевского. Историк ничего не знает и о крестьянских восстаниях 1918-19 г. поскольку они были направлены против большевиков, а не против генералов-диктаторов. В действительности, это были подчас кровавые восстания, сопровождавшиеся еще более кровавыми усмирениями. Материалов в этой области не так много, но они все же имеются и довольно доступны для использования. Достаточно было П. Н. Милюкову просмотреть хотя бы книгу Лациса "Два года борьбы на внутреннем фронте": даже Лацис с января 1918 г. по июнь 1919 г. исчисляет 340 крестьянских восстаний (Конечно, далеко не соответствует действительности утверждение С. Н. Прокоповича ("Посл. Нов." 5 сент. 1925 г.), будто бы "в первые годы они (т. е. крестьяне) ограничивались протестами против продразверстки и реквизиции, в последующие - прибавили к этому лозунги: свободные выборы в свободные крестьянские советы" (См. у Лациса, у Веры Владимировой "Год на службе социалистов капиталистам" - здесь использованы материалы Комис. Вн. Дел, и Лелевича "Срекопытовщина" (1924 г.).).

Не слыхал автор и о партизанском движении. Огромное партизанское движение на Украине даже не упомянуто.

Отсутствует у Милюкова и рабочий класс - очевидно, в перечисленные выше шесть рубрик он не попадает. Надеюсь, автор не будет отрицать, что и в рабочем классе были антибольшевицкие элементы и антибольшевицкие движения. {15} Были чисто рабочие восстания с оружием в руках, кончавшиеся тысячами рабочих гекатомб. Могу отослать автора хотя бы к своей книжке о красном терроре, где попутно указана соответствующая литература...

Перейдем к самой "схеме". П. Н. Милюков различает четыре периода в антибольшевицком движении (обратим внимание - не в "белом", а именно в "антибольшевицком" движении).

1. Подготовительное движение - между февральской и ноябрьской революцией (мы привыкли последнюю революцию называть октябрьской правильнее называть ее, однако, переворотом), когда происходила "дифференциация общественных группировок за и против революции вообще и большевиков в частности".

2. Первоначальный период, когда "антибольшевицкие и антиреволюционные элементы действуют вместе внутри России" (25 октября (7 ноября) 1917 г. до 18 ноября 1918, т. е. до переворота в Омске)".

3. Период разрозненной борьбы - совпадает с иностранной интервенцией 1919-1920 г. г. и борьба "носит по преимуществу вооруженный характер" (?!).

4. Разбитое в России противобольшевицкое движение переносится за границу и "приобретает здесь политический и эмигрантский характер".

Четвертая рубрика вызывает полное недоумение: что же, с 1920 г. в России не было антибольшевицкого движения? Оно не только было, но иногда носило и вооруженный характер.

Для еще большей отчетливости П. Н. Милюков на первых страницах указывает и причины неудачи антибольшевицкого, "в частности белого и еще более в частности реакционного движения". Первая причина - в тот период, когда движение еще было едино, "оно не было своевременно" и в достаточной "степени поддержано союзниками". "В этот период - добавляет автор отношение {16} населения к борьбе еще не играло решающей роли, ибо спор мог быть решен силой даже и при пассивности населения".

В следующем периоде "все ярче выступает действие нового фактора: сперва равнодушного, а потом и враждебного отношения населения к антибольшевицкому движению". Как однако помирить столь категорическое суждение с тем несомненным фактом, что именно в эти годы развилось широко повстанческое и антибольшевицкое крестьянское движение? Очевидно, это не может быть отнесено только к "белому" движению в узком смысле слова.

Третья причина - усиление реакционного элемента в "белой" армии.

Четвертая - отрицательное отношение белых армий к национальным вопросам.

Пятая - "недостаточно искусное военное руководство".

Можно указать много и других причин, обусловивших неудачу антибольшевицкого движения. Я лично считаю одной из важнейших то обстоятельство, что большевики могли пользоваться всеми преимуществами (психологическими, техническими, материальными) своего нахождения в центре в то время, как антибольшевицкое вооруженное движение образовалось на окраинах и должно было создавать заново весь правительственный и техническо-военный аппарат. Население этих окраин к тому же не ощущало в достаточной мере гнета большевицкого ярма и легче поддавалось коммунистической демагогии. Разбушевавшуюся стихию народных страстей не так легко было вообще ввести в русло какой бы то ни было государственной жизни. П. Н. Милюков почти игнорирует последнее обстоятельство - как бы неизбежное последствие разыгравшейся революционной бури: даже о движении Махно он говорит вскользь, всего лишь в нескольких строках.

Надо сказать, что в книге Милюкова поражает совершенно исключительно неравномерное распределение частей.

{17} Второстепенным событиям на Дальнем Востоке в период после-Колчаковской, т. е. в момент уже ликвидации в Сибири гражданской войны - так сказать эпилогу - посвящается 21/2 листа, а Сибири при Колчаке всего 2 листа. Основному моменту в гражданской войне - и с точки зрения самого историка, который омский переворот 18 ноября 1918 г. считает поворотным пунктом - периоду Уфимского совещания и Директории отводится едва ли 1/2 страницы. Не больше посвящено деятельности Политического Совещания в Париже. Только несколько страниц отдает историк рассказу обо всех общественных течениях и противобольшевицких действиях в первую половину восемнадцатого года. В истории "антибольшевицкого движения" историк не считает нужным назвать даже имен Канегиссера и Каплан (самые акты покушения на Урицкого и Ленина упомянуты в одной строке в главе о терроре в первом томе). Нельзя в истории промолчать о московском восстании левых с. - р. летом 1918 г., как это делает Милюков. Не знаю, упомянуто ли где либо об убийстве Мирбаха, но во всяком случае старательно обойден П. Н. Милюковым вопрос о поддержке, которую фактически оказывали немцы большевицкой власти после брест-литовского мира. Вскользь упомянув о важном для характеристики общественных позиций Ясском совещании в ноябре 1918 г., П. Н. Милюков обходит молчанием все южнорусские переговоры существовавших политических группировок. Деятельность савинковских организаций на польско-русском фронте даже не упомянута и т. д.

Таких пропусков много. И, быть может, из этих умолчаний вытекают и некоторые неясности в изложении П. Н. Милюкова.

Итак, первый период борьбы с большевиками П. Н. Милюков характеризует, как период борьбы "общим фронтом". Дело в изображении Милюкова рисуется таким образом: "К попытке Москвы оказать вооруженное сопротивление {18} перевороту большевиков массы не примкнули. В Москве сражались за русскую государственность пять тысяч юнкеров, студентов и прапорщиков. Солдаты и рабочие были на стороне большевиков, а городское мещанство не выставило никакой национальной гвардии на помощь сражавшимся. Социалистическая дума вела себя почти нейтрально (курс. мой). Это был зловещий прогноз того, что будет с антибольшевицким движением в дальнейшем. Однако, победа большевиков и первые же их действия образумили расколовшихся противников. Разрозненные части антибольшевицкого фронта, не сумели объединиться вовремя, пытались сойтись после поражения для совместной борьбы. Это единение, довольно непрочное, длилось в течение года после большевицкого переворота".