Библиовизор - Селина Танеева

стеллажами, выбирая книгу для Геннадия Алексеевича. Хотелось, чтобы ему понравилось. Сколько ему может быть лет? Пятьдесят? Шестьдесят? Что может понравиться пятидесятилетнему дворнику? Впрочем, не всю же жизнь он работает дворником? А может и всю… Я вдруг поняла, что ничего и не знаю об этом человеке…

Наконец Олег вылез из кресла, а я подошла поближе.

— Геннадий Алексеич, вы какую книжку хотите прожить? Про что?

— Да мне всё равно — я ж в первый раз, да и вообще давно ничего не читал.

Олег склонился над пультом библиовизора, нацелился было на кнопку "Delete", потом хмыкнул и нажал "Repeat".

— Попробуйте эту, — а когда Геннадий Алексеевич уселся, приладил шлем и окунулся в неведомую мне жизнь, — ухмыльнулся и добавил: — Рабом на шахте — это для него в самый раз, после помойки-то.

— Ты… ты что ему поставил?!

— Не парься, всё нормально. Ничего с ним не сделается, с твоим Алексеичем!

— Хватит ухмыляться! — я чуть не заплакала. Мне так хотелось сделать Геннадию Алексеичу что-нибудь хорошее. Как я радовалась, когда придумала показать ему библиовизор… а теперь этот рыжий урод всё испортил!

— Да ладно тебе, в самом деле… Я эту книжку пережил, переживёт и твой дворник. Ещё и понравится — я уверен!

И Геннадию Алексеевичу понравилось!

— Правда?! — я обрадовалась. — А чью жизнь вы прожили?

— Что значит — чью? Свою… Только всё было не так, как в самом деле. В этой книжке я был калекой, хромым… — Он не видел, как ухмыльнулся за его спиной Олег. — И звали меня по-другому… и внучат нянчить не привелось… Зато я научился летать! — ухмылка сползла с лица Олега, и он сразу стал похож на обиженного щенка.

Геннадий Алексеевич не стал завсегдатаем библиотеки. За всю зиму он не был там ни разу. Правда, весной я его там встретила — и теперь он водит в библиотеку Надюшку, свою внучку.

Олег по-прежнему всё свободное время проводит в кресле библиовизора. Он всё ещё надеется прожить жизнь главного героя какого-нибудь модного романа.

А я… я начала заниматься с Надюшкой. Мы с ней прочли "Золотой ключик"; "Маугли" она читает уже самостоятельно, я помогаю совсем чуть-чуть. Надюшкин папа подарил мне обломок настоящего бивня настоящего мамонта! Рассказы о раскопках увлекли меня, я даже отыскала в библиотеке несколько книжек по палеонтологии. Но прожить их не решилась… Мне и без библиовизора не скучно.

— Привет, Алин!

— Привет, Олег.

— Из библиотеки?

— Ага! Вот, Павел отложил для меня новую книгу Семёновой.

— Дай-ка, гляну… А-а… я её уже это… отработал.

— В смысле прожил?

— Ага!

— И что? Всё как всегда?

— Ага! Хотя книжка, конечно, классная. Там история про какого-то парня, хромого… даже не хромого, а вообще, можно сказать, безногого. — Олега потянуло вдруг на философский лад: — говорят же: рождённый ползать летать не может, а повезло ж мужику — полетел!

— Погоди-погоди… хромой, говоришь?!

— Ага… ещё прозвище у него смешное — Коряга. Видел я его, действительно похож на…

— Погоди-погоди… полетел, говоришь? Помнишь, тогда, прошлой осенью, ты что давал Геннадию Алексеичу?

— Какому Алексеичу?.. а, дворнику твоему ненаглядному? Да тоже Семёновой что-то… Что-то про Волкодава, а что?

— А то! Ты помнишь, что он сказал тогда? Что в этой книжке он был…

— …калекой, хромым… — Олег вцепился в свою шевелюру. — Ты хочешь сказать…

— Вот именно!

— Ты хочешь сказать, что ему, дворнику твоему, удалось-таки прожить жизнь главного героя?!

— Главного героя ещё не написанной книги! Это что же получается…

— Так, значит, это возможно! — Олег подёргал себя за чуб. — Возможно!

— Нет, не так… получается… он же и говорил… помнишь? Он говорил, что прожил свою жизнь, — я вдруг поняла, о чём говорил тогда Геннадий Алексеевич, наш школьный дворник. — Он прожил свою жизнь, ты понимаешь? Не жизнь какого-то там главного героя, он сам стал главным героем!

— …главным героем ненаписанной книги… — пробормотал Олег

— Да! — я успокоилась. Я всё поняла и успокоилась. — Олег…

— Ну?

— Слушай… я поняла, только… может быть, ты знаешь, как прожить такую жизнь, чтобы книгу написали про тебя?..