Иго жидовское - Борис Миронов

Вот на это и должен делать ставку — на свободную и благую силу русского народа — будущий российский диктатор. Дать развитие русской воле. А для этого весь талант диктатора должен быть отдан подбору себе в окружение талантливых, волевых русских людей с самого низа до самого верха. Необходимый подбор людей должен определяться не партией, не классом, не сословием, не богатством, не пронырливостью, не закулисными нашептываниями или интригами и не навязыванием со стороны иностранцев, а только качествами самого человека, его ума, честности, верности, творческой способности и воли. Но все это непременно должно быть освящено национальным самосознанием.

Россия возможна только как национальное государство. После длительного революционного перерыва, после мучительного интернационалистического коммунистически–демократического провала Россия должна вернуться к своему национальному самоутверждению.

С нами, русскими, без малого век власти России обходятся так, как будто мы напрочь лишены национального достоинства, национального духа и национального инстинкта. Наша национальная слепота, глухота, немость продолжаются по сей день.

Не понимать коренного в России — национального преобладания — значит вовсе не знать, не понимать, не чувствовать, не сочувствовать России. Но нельзя запретить народному организму его собственное здоровье — он прорвется к нему любой ценой, нельзя погасить в народе чувство собственного духовного достоинства — эти попытки только пробудят его к новому национальному осознанию, к новой национальной силе, — к русскому национализму с его истинной силой и в его истинной мере.

Каждый народ имеет национальный инстинкт, данный ему от природы. У каждого народа инстинкт и дух живут по–своему и создают драгоценное своеобразие. Этим русским своеобразием мы должны дорожить, беречь его, жить в нем и творить из него, оно дано нам было искони, в зачатке, а раскрытие его было задано нам на протяжении всей нашей истории. Раскрывая его, осуществляя его, мы исполняем наше историческое предназначение, отречься от которого мы не имеем ни права, ни желания.

Национализм проявляется прежде всего в инстинкте национального самосохранения, и этот инстинкт — состояние верное и оправданное. Не следует стыдиться его, гасить его или глушить его. Этот инстинкт должен не дремать в душе народа, а бодрствовать. Он подчинен законам добра и духа. Он должен иметь свои проявления в любви, жертвенности, храбрости и мудрости, он должен иметь свои радости, свои печали и свои моления. Из него должно родиться национальное единение во всей его инстинктивной «пчелиности» и «муравьиности».

В национальном чувстве скрыт источник достоинства, которое Карамзин обозначил когда–то как «народную гордость», и источник единения, которое спасало Россию во все трудные часы ее истории.

Национализм есть здоровое и оправданное настроение души. То, что национализм любит и чему он служит, — в самом деле достойно любви, борьбы и жертв. И грядущая Россия непременно будет национальной Россией. Другого пути у нее просто нет. В противном случае — это уже не Россия.

КОМУ МЕШАЕТ НАЦИОНАЛИЗМ

Первое инстинктивное, а может уже и генетическое восприятие русскими людьми самого понятия «национализм» — в лучшем случае подозрительно–настороженное, чаще и вовсе с порога отторгаемое — тут же выплескивается в негодующее: — А другие?! Мы же обидим их, оскорбим их национальное сознание, унизим их национальную гордость! Понятие «национализм» настолько ложно вдолблено в наши головы, что уже неосознанно воспринимается как вызов другим народам, как покушение на их национальный суверенитет, как объявление войны другим народам. Умышленно и усиленно внушается, что националисты любой нации, а уж тем более русской громады, непременно стремятся не просто укрепить, обогатить, возвысить свою нацию, но непременно возвысить свою нацию над другой нацией, укрепить, обогатить свою нацию за счет других наций. Обществу осознанно обостренно навязывается убеждение, что в основу национализма заложено нетерпение, высокомерие, презрение, ненависть к другим народам. Именно поэтому у совестливого, добросердечного русского человека при слове «русский национализм» тотчас сжимается сердце от сопереживания за инородцев.

— Да, — соглашаются, — негоже быть на родной земле безголосыми и бесправными, но и национализм с его гордыней и кичливостью перебор. Сами себя запишем в первосортные, а других, что же, в третий сорт определим? В сострадании к другим народам и нациям не желают видеть и понимать русские люди, что искренним стремлением не обидеть своим национализмом другого, они губят и себя и других, порождая национальное беспамятство, национальное оскопление, национальную слепоту, лишая себя и других национального самоуважения, гордости за себя, как за нацию. Приходится объяснять и доказывать очевидное, что если ребенок, а мы — дети нации, любит свою мать и считает ее лучшей во всем свете, разве он своей любовью унижает или оскорбляет другую мать, у которой свое дитя, для которого она лучшая в мире? И вот тут, я продолжу начатое сравнение, самое важное: только любящий сын, не скрывающий своей любви к матери, не стесняющийся своего полноценного, здорового чувства, а и гордящийся этим чувством, поймет любовь другого сына к другой матери, оценит и будет уважать эту любовь, но никогда не поймет их обоих, не разделит их любви, не будет ни считаться, ни уважать эту любовь взращенный без материнской ласки и любви детдомовец, интернатовский воспитанник — интернационалист, космополит. Чужая сыновняя любовь будет ему не только непонятна и неуважаема им, но будет для него чужой и чуждой, а то и вовсе ненавистной ему.

Только национализм — полная открытая любовь к своей нации, гордость за свою нацию, страстное желание служить своей нации, до самопожертвования быть верным ей, быть ответственным перед ней — дает возможность каждому человеку, каждому народу дышать полной грудью, не скрывать своей любви к своему народу, к своей нации, не стесняться этой любви, не избегать ее.

Сегодня же получается, что великий и талантливый народ, а каждый народ, живущий в России, мы сейчас о России говорим, велик и талантлив — татары, чуваши, башкиры, марийцы, хакасы, буряты, тувинцы, удины, алеуты, агулы.., равно как и русские, не желая обидеть кого своей национальной гордостью, душу распирающим счастьем быть плотью своего умного, сильного, смелого, умелого, храброго народа, должен скрывать полноту своих национальных чувств именно из–за ложно выставляемых обвинений в кичливости национализма, в ложно прививаемой скромности перед другими народами, с оглядкой быть непонятым, обвиненным в гордыне, в превосходстве своей нации. И от того, что человек и целые народы вынуждены дышать не полной грудью, вынуждены утаивать всю полноту своих национальных чувств, они рано или поздно, но начинают испытывать раздражение от того, что вынуждены таиться, оглядываться, быть яко тать в своей любви к матери, обкрадывая стеснением своих чувств и себя и мать, и вот это накопленное и накапливаемое раздражение рано или поздно, но выплеснется на тех, ни в чем не повинных, из–за которых надо скрывать и скрадывать свои чувства. Но и те, на кого злы первые, тоже ведь молчат, не вольны и не полны в выражениях своих чувств, и накапливается взаимное раздражение друг на друга ни в чем не виноватых друг перед другом людей и народов. Только национализм дает всем народам возможность дышать полной грудью; вольно, легко и свободно без оглядки на кого другого ценить, любить, гордиться своим народом, искренне и полно считать его лучшим, и стремиться его таким крепить.

Крепость нации и полноценность нации, гарантия ее нерастраченности хранится только в народе, гордящимся собой, любящим себя. Так как же можно это жизненно необходимое, здоровое, крепкое чувство национализма выдавать за больное, непременно ущемляющее другие народы, выдавать как покушение на другие народы? Разве не национализм, а именно национализм и в первую очередь национализм является гарантией мирного жительства народов, потому что национализм крепит не только нацию, национализм крепит отношения между нациями.

Оберегая свой народ, храня свой народ, националист никогда не пойдет на то, чтобы ввергнуть свой народ в пучину страданий, горя, смерти, а потому, хорошо сознавая ответственность за свой народ, его сбережение, каждый любящий свой народ националист понимает, с каким жестоким отпором он столкнется в попытке улучшить жизнь своего народа за счет другого народа; по себе, своей готовности жизнь отдать за свой народ, понимает, какой мощный отпор встретит от другого народа. Поэтому никогда националист, если он действительно националист и интересы нации, а не собственная президентская папаха его интересуют больше всего, не решится поставить под удар, реальный, жесткий удар, свою нацию в призрачном поиске удачи, приращении блага своего народа за счет другого народа.