Революция - Анатолий Федорович Дроздов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этот шанс украли. Когда Федор избавил Юлию от похотливого княжеского сынка, мог бы объясниться, но гордость не позволила. И Юля наверняка желала, только стыд мешал.
Одно осталось после их общения – приличный письменный русский. Когда в Гамбурге окончательно прошли последствия контузии, приналег на немецкий. Слушал, повторял за заводскими. И его язык стал практически неотличим от говора городских пролетариев. Пожалуй, звучал даже лучше, чем у Отто с его неистребимым восточно-прусским акцентом.
Но вот в деле коммунистической революции в Германии не удалось продвинуться ни на шаг.
Задержка с получением подданства вынудила избегать стачек и других форм протеста. Иначе получил бы пинок под зад. Возвращение в Россию – далеко не худший вариант, и на первый взгляд – вполне достойный. Восстал из мертвых, получил все причитающееся князю Юсупову-Кошкину… И вновь оказался бы под прицелом кайзеровских агентов. А окружать себя кольцом охраны вроде казачьей пластунской сотни Федор не хотел. Пусть не каждую ночь, но приходили во снах станичники, доверившиеся ему и погибшие под Ригой. Не попрекали ни единым словом, только вопрошали: а не зря ли принесена их жертва, и что сделал спасшийся Осененный для победы над врагом? Чтоб Вильгельм крепко сел на задницу и более не имел сил подняться на ноги, сукин он сын.
Сбежать в Россию или вообще подальше от событий – в какую-нибудь Южную Африку, например, означает трусость перед павшими товарищам: я устал от борьбы и устраняюсь. Не вариант и привлечение частной армии для охраны. По обладателю Зеркального Щита грохнут от души – так, что окружающих размажет по стенам тонким слоем… Хватит убитых ради сохранения его персоны.
Это означает, что Германии нет альтернативы на ближайшие месяцы. Федор с Другом здесь как тайные агенты. Внедрение и легализация в тылу врага прошли успешно. Можно приступить к выполнению задания, о котором российский Генштаб не подозревает и Кошкину его не давал. Причем без связи с Россией вроде «Юстас-Алекс», как в синематографическом сериале «Семнадцать мгновений весны», о котором Друг рассказал подробно – один из любимых фильмов его детства. В Гамбурге «агент Клаус» находился без прикрытия и поддержки. Зато совесть перед пластунами чиста. Точнее – будет очищена, если удастся добиться своего.
Задуманная акция по насаждению коммунизма в отдельно взятой стране возможна, но не силами одного человека. Где найти боевую партию вроде ленинской РСДРП(б)? Поначалу показалось, что такая есть. На эту роль годились радикальные марксисты левого крыла партии социал-демократов Германии, СДПГ.
Отто Циммерман возглавил заводскую ячейку левых на заводе «Ганомаг», получив титул Obmann – доверенное лицо рабочих. Федор не говорил своему товарищу, что означает по-русскислово «обман». Тем более Отто был честен.
Через него и несколько промежуточных звеньев партийной иерархии можно было выйти на Розу Люксембург, Клару Цеткин и Карла Либкнехта. Эти люди, памятные по названиям улиц в российских городах в реальности Друга, занимали руководящие должности в СДПГ.
Допустим, добился бы аудиенции, ну, а дальше? Послезнание, что коммунистическое восстание 1919 года провалится, абсолютно бесполезно. Здесь история развивается по близкому, но все же отличающемуся сценарию. Рейх не отправлен в нокаут, как это случилось в Первой мировой войне. Тут глобальная война даже не началась, ограничившись континентальной. Население не столь измучено. Значит, нет достаточного народного недовольства, что привело бы к восстанию. Тем более Друг, изучавший историю мирового коммунистического движения давно и не слишком усердно, плохо помнил, что конкретно у Розы Люксембург пошло не по плану.
Другое дело, любая подобная проблема решается деньгами. Если нет – то еще более крупными деньгами. Как все успешные «оранжевые» революции в постсоветских странах. У германских коммунистов тупо недостает финансов. У Федора деньги есть, но они недоступны.
Допустим, как-то решил эту проблему. Привез два миллиона российских рублей, что составляет более десяти миллионов кайзермарок – вполне достаточно для агитации, закупки оружия отрядам «сознательных» рабочих, подкупа чиновников, чтоб до поры до времени закрывали глаза на очевидное…
Ну, хорошо, деньги в Рейхе. Наличными. Но Роза с Кларой находятся под неустанным наблюдением. «Под колпаком у Мюллера», как сказал Друг, еще раз цитируя тот самый сериал. Коммунисты без опаски расходуют исключительно «чистые» бабки – на ту же агитацию через газеты, расклейку листовок, наем агитаторов. Неизвестного происхождения либо пришедшие из недружественных государств не примут. Иначе моментально получат обвинение: «продались врагу». Может, в тюрьму не сядут. Но политическая карьера рухнет.
Требуется немецкий меценат, готовый от своего имени пожертвовать коммунистам капитал Юсупова-Кошкина. Не голодранец Отто Циммерман, а настоящий эксплуататор рабочего класса или трудового крестьянства, для которого десять миллионов кайзермарок – вполне подъемная сумма.
И еще одна задача. Однажды полиция Рейха примется перетряхивать окружение коммунистической верхушки, обеспокоенная наличием у них больших денег. Не попадется ли им на карандаш безвестный остарбайтер с гамбургского завода «Ганомаг», удивительным образом способствовавший получению этих миллионов оппозицией? К тому же – чрезвычайно похожий на покойника, пару раз доставившего крупные неприятности властям империи…
Не нащупав подходов к решению этих вопросов, Федор утомился и заснул. Следующий день обещал принести немало нового.
* * *Весна! Юлия Сергеевна Соколова по привычке радовалась ей, замечая все приметы ее победоносного шествия: все более светлые вечера, порывы теплого ветра, тающий слежавшийся снег, на прогалинах – первые зеленые травинки-разведчицы… Через несколько месяцев она как классная дама принесет своим воспитанницам известие, которое уже совсем не новость: учебный год заканчивается, впереди – вакации.
Из института благородных девиц Юлия перевелась в губернскую гимназию, патронируемую Ее Императорским Величеством. То есть предназначенную исключительно для дворянских детей с каким-либо даром. Отпрыски из купеческих и разночинных семей туда не принимались, сколько бы полновесных червонцев не соглашались отпустить родители неблагородного происхождения на обучение любимого чада.
Воспитанникам гимназии внушалось: они назначены для государевой службы. Девушки – быть образцовыми супругами
