Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2] - Сергей Козлов

«В середине августа 1941 года оперативную спецгруппу при штабе Западного фронта преобразовали в Оперативный диверсионный пункт (п/я №14), начальником которого стал майор Артур Карлович Спрогис. Его основными задачами являлись организация и осуществление в тылу противника диверсионной и разведывательной работы, развертывание там массовой партизанской борьбы. Офицеры-разведчики работали непосредственно в войсках 16-й, 20-й и других армий Западного фронта с задачей создать на своем участке сеть партизанских отрядов из местных добровольцев»6.

В.А. Никольский пишет о деятельности офицеров управления: «В первой половине августа группу сотрудников управления, и меня в том числе, направили в прифронтовую полосу для создания разведывательной сети в городах, которым угрожала опасность захвата противником. Работа должна была проводиться в помощь фронтовым агентурным и диверсионным отделениям, которые выполняли ее независимо от нас. Командиров разведывательных групп (резидентур), за редкими исключениями, планировалось подбирать на месте из добровольцев, не подлежавших призыву в армию, как правило, пожилых людей, имеющих за плечами опыт армейской службы. С собою мы везли подготовленных радистов, знавших не только свое дело, но и основы агентурной работы,

приобретенные в краткосрочной школе при Разведупре. Они должны были, по нашему замыслу, не только являться техниками-связистами, но зачастую и заместителями командира группы. В этом качестве им разрешалось в случае необходимости создавать агентурные группы из местных жителей. Такие задачи обычно ставились радистам, имевшим в пункте назначения родственные или другие связи.

Разведчиков экипировали в поношенную гражданскую одежду, обеспечивали деньгами, сухим пайком (консервы, сухари, сахар, сало, спирт) месяца на два, оружием, боеприпасами и взрывчаткой. Радисты получали рации «Север» с двумя комплектами батарей. Всем выдавались соответствующие легенды-бцографии и советские документы — паспорта, военные билеты с отметкой о снятии с воинского учета по какой-либо трудно контролируемой причине, свидетельства об освобождении из мест заключения, короче говоря, всё, что было необходимо. Каждый оперативный работник снабжался удостоверением за подписью заместителя начальника Генерального штаба, где указывалось: податель сего выполняет задание особой важности, и все гражданские и военные власти и органы НКВД обязаны оказывать ему всяческое содействие. Люди и грузы, следовавшие с ним, проверке не подлежали.

По замыслу руководства наши разведчики знали только свои пункты назначения и, хотя обучались вместе, оперативных фамилий и кодовых имен, под которыми им предстояло работать, друг другу не открывали. Но иногда строгая конспирация нарушалась, и это приводило к тяжелым последствиям. Совместная подготовка разведчиков при массовом наборе была неизбежным злом, чреватым раскрытием отдельных групп и даже провалом и ликвидацией их противником.

По приказу начальника 2-го отделения 7-го отдела Разведуправления Н.В. Шерстнева мне надлежало 12 августа выехать на грузовой автомашине с разведчиками и радистами для создания в Гомеле и Брянске разведывательных групп. Перед нами поставили задачу вскрывать переброску войск противника через эти пункты в том случае, если они будут оставлены нашими войсками. Впрочем, сомнений в этом не было: бои шли уже на подступах к этим городам. Нужно было спешить.

Все шоссейные дороги в западном направлении были забиты автомобильным и гужевым транспортом. К фронту перебрасывались незначительные подкрепления, а на восток катил неудержимый поток беженцев, перегонявших скот, везущих на телегах детей, плетущихся пешком, измученных, голодных, с воспаленными от бессонных ночей глазами. Многие из них потеряли во время почти непрерывных налётов немецкой авиации своих близких. [...]

В Гомель мы прибыли ночью 13 августа. Он не был подготовлен к обороне. Немцы продвигались так стремительно, что западнее Гомеля ничего, кроме обычных окопов, подготовить не успели. В городе, подвергавшемся непрерывной бомбежке, а с 14 августа и прямому артобстрелу, из органов власти фактически никого не оставалось, и оформить хотя задним числом моих людей на работу, подобрать надежных помощников из числа проверенных местных жителей уже было нельзя. [....]

Все мои попытки найти представителей органов НКВД, чтобы воспользоваться их помощью для создания разведгруппы, не увенчались успехом. Брать же непроверенных людей было рискованно.

[...] Я почти бегом направился к своим разведчикам. Они ожидали меня в покинутом домике на восточной окраине города.

После проверки надежности связи с Центром мне пришлось оставить группу на нелегальном положении. Мои люди в последующем должны были сами легализоваться в городе. Если не удастся, им предписывалось пробраться к партизанам и организовать подвижную разведкоманду. Распростившись с товарищами, фамилии которых, к сожалению, не сохранились в памяти, я перешел мост через реку Сож, который был через несколько минут взорван: кто-то сообщил, что немецкие танки и мотоциклисты прорвались и могут занять переправу. [...]

Выполнив не совсем удачно из-за недостатка времени задачу в Гомеле и сообщив начальнику разведотдела штаба Брянского фронта подполковнику М.А. Кочеткову данные о группе на случай посылки ею связника через линию фронта, я с оставшимся радистом направился в Брянск.

Гомель был занят немцами буквально через несколько часов после нашего отъезда.

В Брянске удалось задержаться на более продолжительное время. Там еще действовали советские организации, и мы сумели с помощью местных партийных органов подобрать нужных людей и достаточно убедительно легализовать радиста, документируя его как племянника одного из жителей города. С подобранными разведчиками удалось провести более или менее подробный инструктаж, разработать условия связи, проверить рации.

В Москву я возвратился в начале сентября»7.

«[...] Работу по подбору, подготовке и заброске разведчиков в тыл врага проводили агентурные и диверсионные отделения разведотделов штабов фронтов. Разведорганы фронтовых и армейских объединений начали развертываться по штатам военного времени уже в ходе боевых действий, когда наши войска вели тяжелые оборонительные бои. Поэтому квалификация офицеров специальных отделений была в первые месяцы войны крайне низкой. Опыт гдриобретался ценой больших потерь»8.

На местах, где сохранились профессионалы разведки, работа была организована верно и позволяла достигать ощутимых результатов. Так, например, разведотдел штаба Северо-Западного фронта создал 1 ДПО из студентов и преподавателей Института физической культуры.

Первый добровольческий партизанский отряд Института физической культуры им. Лесгафта сформирован 29 июня 1941 года. Разведывательным отделом штаба Ленинградского военного округа из студентов и преподавателей ИФК.

Уже 23—28 июня на спортивной базе института в Кавголове офицеры-разведчики ЛВО провели краткое ознакомление добровольцев со стрелковым оружием (автомат, самозарядная винтовка) и техникой применения взрывчатки.

29 июня 1941 года заместитель начальника штаба ЛВО комбриг П.П. Евстигнеев подписал?секретный приказ № 005 о сформировании 1-го ДПО численностью 254 человека (в некоторых источниках численность отряда указана в 300 человек).

Отряд был разбит на 12 самостоятельных групп, по 20—25 человек каждая (в дальнейшем группы стали именоваться отрядами и получили соответствующую нумерацию от 1-го до 12-го), имел 6 раций.

29 июня все группы 1-го ДПО на автомашинах выехали по маршруту Ленинград—Луга—Струги Красные.

Основные задачи отряда:

«...б) По прибытии в указанные районы в первую очередь скрытно расположить базы снабжения групп в лесных массивах указанных районов, обеспечив надлежащее хранение как продуктов, так и боеприпасов.

в) При обнаружении противника в районах своего расположения группы приступают к активным боевым действиям путем совершения мелких диверсий — выведения из строя бронебойными пулями двигателей машин, водительского состава, нападения на одиночно следующие машины и их уничтожения, захвата документов у связных-посыль-ных на мотоциклах и пр. — внести панику в двигающиеся части противника, заставить на каждом шагу задерживать темп движения, особенно в результате нарушения дорожных сооружений — мостов, гатей и создания искусственных препятствий — завалов, минирования, поджогов танков и пр.

Комиссар 1 ДПО Института им. Лесгафта Владимир Дмитриевич Шапошников