Рейдер времени (ЛП) - Эдмонд Мур Гамильтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спотыкаясь о валявшиеся тут и там камни, я шагал по храмовым залам сквозь сгущавшиеся в них тени и в конце концов с чувством легкого облегчения выбрался на вымощенный каменными плитами двор, что лежал перед этим величественным сооружением и откуда большая дамба уводила обратно к городу и к моему лагерю. Хотя уже было довольно темно, я все же немного задержался. Луна только что взошла, и пейзаж вокруг был исполнен совершенной красоты: мягкий лунный свет, льющийся на безмолвные руины; темные стены, возвышавшиеся за спиной; чернильные тени, пересекавшие озаренный серебристым сиянием двор. Зачарованный, я простоял так несколько минут. Но в конце концов отвернулся и зашагал прочь.
Двигаясь через двор, я вдруг резко остановился и посмотрел вверх. Оттуда до моих ушей донесся странный звук, походивший на отдаленный пронзительный свист. Несколько секунд он висел в воздухе, робкий, навевающий жуть, а потом сделался гораздо громче. Как если бы два десятка человек оглушительно засвистели в разных тональностях, изменчивых и беспорядочных. Я был почти уверен, что увижу над собой пролетающих птиц, но их там не оказалось.
Воздух, остававшийся тяжелым и неподвижным на протяжении многих часов, теперь налетал на меня резкими порывами. Слегка расшалившийся бриз сменился вдруг сильным ветром, а затем — яростной бурей, сорвавшей с моей головы пробковый шлем и едва не сбившей меня с ног. И одновременно с этой внезапной переменой погоды свистящий хор тоже изменился; его звучание сделалось громче, превратилось в неистовое буйство визжащего ветра — остервенелое, пронзительное! И тут в сорока футах надо мной, прямо в воздухе возникло нечто!
Это была клубящаяся масса густого серого тумана, походившая в лунном свете на облако пара. Однако этот сгусток мглы жил собственной жизнью; он двигался, кружил, переплетался, из его нутра доносилось визгливое хоровое пение и вырывались бушующие ветра. А еще я видел, что где-то в глубине кипящей пелены светятся три маленьких зеленых круга, один из которых располагается выше двух других, — три крохотных сияющих шара, чей блеск выделялся даже на фоне бархатистого света луны.
***
И вдруг, пока я таращился снизу на это явление, три ярко светившихся кружка сменили свой цвет с зеленого на не менее яркий пурпурный. В ту же секунду изменения коснулись и вращавшейся вокруг сфер дымки. Казалось, она уменьшается, съеживается, затвердевает… Вскоре дымка исчезла, и на ее месте остался парить некий объект из плотного вещества — скопление чего-то, походившего на серую упругую плоть, в центре которого незыблемо висел треугольник пурпурных огоньков. Этот плотный сгусток обладал не большим постоянством, чем его туманный предшественник. Создавалось впечатление, что у сгустка отсутствует какая-то одна определенная форма. С невероятной скоростью он проносился через мириады едва различимых образов. Сворачивался и разворачивался, сжимался и растягивался, вращался и корчился. Глаза с трудом поспевали за всесторонними изменениями его облика. Между тем, три маленьких пурпурных шара все время висели в центре таинственного объекта.
С того мгновения, как это чудо возникло у меня над головой, прошло чуть более минуты, и теперь, ошеломленно таращась вверх, я смутно осознал, что свистящие звуки стихли, а ветер улегся. Затем, прежде чем мой потрясенный ум смог в полной мере постичь странность висевшей у меня над головой штуковины, она стремительно опустилось рядом со мной — так близко, что я мог бы коснуться ее рукой. В следующее мгновение из бесформенной, постоянно меняющейся массы вынырнуло длинное извивающееся щупальце и потянулось прямо ко мне!
Я закричал и на ослабевших ногах отпрянул назад. Однако щупальце все же обвилось вокруг моего тела и, крепко сжавшись, подтащило меня к основной массе. На ощупь существо оказалось ужасно холодным — абсолютная, вызывающая онемение стужа. Подобный холод мог бы исходить от чего-то, что явилось из открытого космоса, чего-то совершенно чуждого нашей планете и всякой жизни. Меня пронзил и парализовал леденящий шок. Я беспомощно болтался в воздухе, зажатый в тисках щупальца, а треугольник, образованный пурпурными сферами и почему-то различимый даже сквозь скопление плоти, казалось, наблюдал за мной из центра твари.
Все это произошло буквально за несколько секунд, и теперь непостижимое существо, в чьей хватке я находился, начало подниматься обратно в воздух. По-прежнему крепко удерживая меня, оно вознеслось на небольшое расстояние над землей, после чего три сферы вновь сделались ярко-зелеными, а плотная, бурлящая туша существа подверглась очередным изменениям — она стала извиваться, закручиваться, пока снова не превратилась в дрейфующее, вращающееся облако пара, в виде которого существо впервые предстало передо мной. Я плавал во мгле, скованный незримыми оковами так же крепко, как и прежде. Потом снова послышался резкий, пронзительный свист, долетавший сразу со всех сторон; вокруг державшей меня твари взревел усиливающийся ветер.
И в этот же миг, бросив взгляд наверх, я увидел, что луна с невероятной скоростью мчится по небу. Подобно падающей звезде, она проскочила через зенит и нырнула за горизонт на западе. Стоило ей исчезнуть, как с востока хлынул поток серого света, вслед за которым на небо выскочило красное, пылающее солнце и рвануло вперед с еще большей скоростью, чем луна. Я мельком заметил, что Ангкор подо мной залит тропическим солнечным светом — а ведь за полминуты до этого стояла глубокая ночь!
Меня скрутила ужасная тошнота, и пока я с ней боролся, солнце успело с молниеносной быстротой спрятаться на западе. Снова наступила ночь, и снова сияющая луна понеслась через небосклон, развив чудовищную скорость. Когда она снова исчезла, на свободу вновь вырвалось солнце и ракетой взмыло к зениту. И тогда в моем оцепеневшем мозгу впервые зародилось некоторое понимание того, что происходит.
Непостижимое создание, в плен к которому я угодил, — существо, состоявшее из без устали менявшихся языков тумана и клубов пара, — несло меня сквозь время. Посредством некой невообразимой силы оно влекло меня в будущее.
Теперь солнце проносилось по небу со скоростью кометы — росчерк золотистого света. День и ночь сменяли друг друга, подобно страницам перелистываемой книги — все быстрее и быстрее. Через несколько минут их стало невозможно различить: они слились в зеленые сумерки, в которых лишь с трудом удавалось различить лежавшую подо мной землю. И хотя, таким образом, мы с постоянно растущей скоростью неслись сквозь время, державшая меня тварь начала перемещаться еще и в пространстве — краем глаза я увидел, как из-под меня
