Дело о двух ухажерах - Андрей Константинов

В новом алом платье с открытой спиной мне было тепло, а атласные алые же туфли я сняла, чтобы насладиться теплым длинноворсовым ковром под ногами. Платье и туфли мне привез Аркаша, и изящный браслет, который сверкал на моей руке, и колье, и серьги. Он хотел, чтобы на его дне рождения я была неотразима. Кто бы сомневался!

Правда, сравнивать было практически не с кем. Гости подъезжали к воротам, охрана открывала, и Аркашины друзья входили в дом. Это были мужчины всех возрастов и видов: от откровенных бандитов до людей вполне интеллигентного вида. С одним из бандитов приехала сестра Аркаши — лет тридцати пяти, невысокая, со спортивной крепкой фигурой. С ней приехал сын, племянник Аркаши, о котором он заботился как о собственном чаде. Катя чмокнула брата, поздоровалась со мной и удалилась наверх.

А среди гостей я не без удивления узнавала героев как светской, так и криминальной хроник. Было несколько явных «южан», которых Аркаша представлял мне: «Тофик… Рафик… Рустам Улаев…»

— Улаев? — переспросила я любимого очень тихо. — Знакомая фамилия. Что-то из оперативной ленты. Три килограмма героина и труп в ванной. Информация Иратова.

— Да, а что?

— Да нет, ничего.

Рустам был красивым высоким парнем лет тридцати, с очень смуглым лицом. Такой темной коже золото очень идет. И Рустам это знал. Золота на нем было ровно столько, сколько может себе позволить мужчина. Очень сладкий, похожий на женский, пар-фюм. Идеальный дорогой костюм. Идеальный галстук. Он улыбнулся белоснежной улыбкой, похлопал по плечу Аркадия, вручая сверток, пошел к камину, к землякам.

— Это твой друг? — спросила я, пока не подошли другие гости.

— Нет, просто работали вместе. А почему ты спрашиваешь?

— Фамилия знакомая.

— У них половина республики — Улаевы. — Без особого почтения сказал Аркаша.

К нам шли новые друзья и партнеры по бизнесу.

— Откуда ты слышала фамилию — Улаев? — спросил Аркаша, когда мы снова ненадолго оказались вне плотного кольца гостей. Мне не хотелось отвечать, особенно после того разговора про «шарашкину контору имени Обнорского».

— Не помню. Где-то слышала.

Мне показалось, что Аркаша хочет еще что-то сказать или спросить, но тут вошел высокий темноволосый мужчина с волевым лицом, за ним в зале появился гориллообразный парень и забегал глазами по сторонам. Оглянувшись, темноволосый жестом велел ему удалиться и, раскинув руки для объятий, направился к Аркаше.

— Аркашка, старик, здорово! Мадам… — он галантно приник к моей руке, — представишь королеве?

— Светочка, это Вадим, мой партнер по бизнесу. — Аркаша без энтузиазма представил меня: — Это Светлана.

— Светлана! Вы — божественны! — заявил Вадим. — Аркаша, друг, мой тебе подарок. — И он сунул в руки имениннику не коробку и не сверток, а папку.

— Береги такое сокровище… — сказал он походя, направляясь с приветственным жестом к другим гостям. Мне-то не привыкать к таким пассажам, а вот Аркаша, похоже, был не готов. Впрочем, все гости так или иначе стремились мне продемонстрировать свое восхищение. Ох, тяжело быть красивой женщиной!

Повинуясь широкому жесту хозяина (да, была в Аркаше барственная и вальяжная манера, которая заставляла мужчин слушать его, а женщин — умирать от любви), народ устремился в столовую, отделанную также с особым шиком в стиле шале, где на столах сверкал хрусталь и призывно источали ароматы изысканные закуски. Расселись, загомонили, заговорили про Аркашу. Гости напивались стремительно и вели себя все более раскованно. Зазвучала музыка — блатняк вперемежку с Булановой и Апиной, гости желали танцевать. Вечер стремительно катился к полуночи.

Однако я заметила, что не все гости были одинаково пьяны: некоторые небольшими группами поднимались по винтовой лестнице на второй (или третий?) этаж и возвращались через некоторое время, захватывая «сверху» обрывки деловых разговоров. А кто-то уже парился в сауне, и среди костюмов и смокингов появились вдруг банные простыни. Аркаша был в ударе: он шутил, кружился по столовой, обнимая меня, и пил.

— Котик… Мне бы домой, — осторожно потрепала я его по плечу. Завтра, как ни крути, был понедельник, и надо было появиться на работе в полном порядке. Мне бы хотелось провести ночь с Аркашей в этом прекрасном доме среди сосен, посидеть в сауне, поплескаться в бассейне…

— Зайчишка, через час я сам отвезу тебя домой. — Аркаша поцеловал меня и потянулся к бокалу. За его спиной стоял Вадим.

— Мне жаль, мадам, чертовски жаль, приятель, но я отбываю.

Едва он покинул столовую, Аркаша буркнул: «Скатертью дорога», и снова потянулся к вину. Через полчаса положение стало критическим. Аркаша, конечно, был не безобразно пьян, но не в состоянии везти меня домой и категорически отказывался от предложений гостей «подкинуть» меня до города. Наконец появилась Катя.

— Аркаша, дай ключи от машины. Пусть Володя отвезет Толика домой на твоей машине, я останусь. — Володя, Катин шофер, телохранитель, друг и бог знает кто еще, протянул руку за блестящим маленьким ключиком.

— Вот-вот, и отвези Светочку домой. Держи. Мне еще тут поговорить кое с кем надо. В сауне. Давай, зайчишка, поезжай.

Аркаша проводил меня до машины, усадил в свой серебристый «мерседес.

— Зайчишка, не забывай, у тебя есть я и мобильный телефон. Я жду звоночка. Пока, любимая. Володя, отвечаешь головой за обоих, и аккуратнее, у меня на тормозе люфт небольшой есть. Все. — Он захлопнул за мной дверцу, Володя сел за руль, Толик, — рядом со мной на заднем сиденье, и мы тронулись. Ворота бесшумно открылись, Аркаша махнул рукой нам вслед, за тонированными окнами смутно замелькали сосны, и я прикрыла глаза. В голове мягко шумело, хотелось спать… Плавный ход машины убаюкивал, пахло елочкой-ароматизатором. Сквозь прикрытые ресницы я видела, как Толян, не отрываясь, смотрит в разрез моего платья. Да, Аркаша-то обрадовался, что я с племянничком поеду, а не с мужиками! Вот смеху-то будет, если этот полезет…

Я не помню, сколько мы проехали, когда вдруг машина резко затормозила. Нас замотало по салону, машину крутило на мокрой дороге, Володя крикнул: «Держитесь, вашу мать!» Толик навалился на меня всем телом, и машина встала.

— Что случилось? — сдавленным голосом спросила я. Несмотря на ужас момента, Толик не торопился слезть с меня и тяжело сопел мне в лицо.

— Да вот мудаки какие-то… встали…

Мы стояли почти поперек дороги. Прямо нам в лицо светили фары.

— Сейчас, разберусь, — сказал Володя, с трудом отстегивая ремень и вылезая из «мерса».

Сбросив раскрасневшегося тинэйджера, я прилипла к окну, пытаясь разглядеть за тонированными стеклами и в кромешной темноте. В свете встречных фар я увидела, как к Володе с обеих обочин подскочили дюжие ребята, Володя резко согнулся в три погибели, его с двух сторон подхватили под белы руки и поволокли к другой машине. Вот это да! Свет фар стал менее ярким (переключили на ближний свет), и я увидела, что от машины к нам приближается человек. В руке его ясно был виден пистолет, а вот лица его было не видно, — он был в вязаной маске.

— Надо это — кнопки, — срывающимся на детский фальцет голосом сказал Толик. Мы заблокировали двери и сжались на сиденье, ровно посерединке. Мужчина постучал дулом в стекло. Я приоткрыла окно на полпальца и спросила:

— Что это значит, вы кто? — Несмотря на мои старания говорить сердито и грозно, получилось истерично.

— Ничего страшного. Мы вашего друга хотим не много покатать, не возражаете?

— Возражаю! — пискнула я малоубедительно.

— Из машины не выходите, глупостей не делайте, — сказал на прощанье «мистер Икс» и удалился.

Тронулась от обочины машина, увозя Володю с неизвестными, и стало темно. Но все-таки я разглядела на обочине еще две припаркованые иномарки. В них ярко вспыхивали сигаретные огоньки, в каждой было по два курильщика. Итого — минимум четыре дюжих мужика, наверняка вооруженные, на беззащитную девушку и подростка.

— Что теперь делать? — почему-то шепотом спросил Толик.

— Сиди. — Я сползла почти под сиденье и нашарила в темноте сумочку. В ней был спасительный телефон. Я привычно набрала Аркашин номер. — Сейчас я позвоню дяде Аркаше, и все будет хорошо.

Но видимо, в сауну дядя Аркаша ходит без мобильника. Ну же, ну же! Нет. Телефон вообще отключен. О, черт! Обнорскому! Чудо!

— А-але!

— Андрей… Андрей Викторович, это Завгородняя! Я в машине сижу! Нас люди в масках остановили, с пистолетами! Где? Я не знаю где!!! Из Репино! По какому шоссе? Не знаю, темно очень, Андрей Викторыч… Машина? Какая машина? А, «мерседес», шестисотый, серебристый, я тут с мальчиком. Да нет же, нет, с маленьким! Ну, не маленьким, ну… Номер? Чей номер? Я не знаю номера… А что мне делать? Они водителя увезли. Не знаю куда, на машине. Не знаю на какой! — Тут я судорожно сжала рукой крошечную коробочку телефона (руки тряслись), что-то пискнуло, и Обнорский пропал.