Опасная ложь (СИ) - Гетта Юлия

Захаров сидит тут же, на заднем сидении, рядом со мной. Он как всегда спокоен и невозмутим, на губах застыла мягкая располагающая улыбка. Ловлю себя на мысли, что непроизвольно сравниваю его внешность с обликом Баженова. Несмотря на примерно один и тот же типаж и возраст, Захаров воспринимается мною совершенно иначе. У него тоже спортивная подтянутая фигура, правильные черты лица, выразительные карие глаза, цепкий, внимательный взгляд. Роскошный деловой костюм, наверняка пошитый по индивидуальному заказу, наручные часы Patek Philippe, аккуратная короткая стрижка. Весь его облик буквально пропитан пафосом мира больших денег, но, как ни странно, в нем это не раздражает меня так сильно, как в Баженове, или ком угодно другом. Даже не смотря на то, что я никогда не испытывала к Захарову особой любви, сейчас я радуюсь каждой нашей встрече. Он единственный близкий человек, оставшийся у меня в этом городе.

— Здравствуй, Алена, — произносит он с мягкой улыбкой и наклоняется, чтобы поцеловать в щеку, окутав терпким ароматом известного мужского парфюма. — Ты как?

— Здравствуйте, Роман Евгеньевич, — хочу улыбнуться ему в ответ, но сделать это искренне не получается, а фальшивые эмоции я лучше приберегу для кое-кого другого. — Я в норме.

— Как идут дела с Баженовым? — улыбка исчезает с лица моего собеседника, сменяясь сосредоточенным выражением. За что уважаю этого мужчину, так это за то, что быстро переходит к делу, и не склонен тратить время на пустые разговоры.

— Знакомство состоялось, но не так, как мы планировали, — со вздохом признаюсь ему в своем провале, потирая переносицу. — Он, кажется, сразу догадался о моей заинтересованности в этом знакомстве. Наверное, я плохая актриса.

— Он просто очень проницательный, я тебя предупреждал.

— Да, я помню. Но Жанна считает, что еще не все потеряно. Она говорит, что можно поправить ситуацию, если найти подходящего человека, который сможет меня ему представить. Может, вы сможете помочь в этом?

— Попробую, — с готовностью кивает Захаров. — Но он не узнал тебя?

— Нет. Не похоже было, — уверенно кручу головой я, вспоминая насмешливое предложение Баженова сделать ему минет. — Точно нет.

— Это хорошо, — медленно произносит Захаров, скользя по мне задумчивым взглядом. — Ты и правда совсем другой стала. С той смешной большеглазой девчонкой, которую я помню, почти ничего общего. Разве что глаза. Такие же огромные. Но, поверь, я сам бы тебя ни за что не узнал тогда на похоронах, если бы ты ко мне не подошла.

— Зато я вас сразу узнала, — мои губы сами собой дернулись в подобии улыбки, а ладони, покоящиеся на сидении, непроизвольно сжались в кулаки. — И его тоже.

Захаров переводит взгляд на мое лицо и несколько секунд пристально смотрит в глаза.

— Еще не поздно передумать, Алена.

— Вы ведь знаете, что я не передумаю, — холодно произношу я, без усилий удерживая его тяжелый взгляд.

— Пойми, твой отец был мне как брат. И теперь, когда его не стало, я чувствую себя ответственным за тебя.

— Это мое решение, Роман Евгеньевич. С вашей помощью или без нее, я доведу дело до конца. Но все же без вас мне будет гораздо сложнее, поэтому, прошу, не нужно сейчас включать заднюю.

— Как скажешь, — лицо Захарова превращается в холодную маску, а взгляд устремляется прямо перед собой. — У нас с тобой общая цель, и, разумеется, я помогу тебе, Алена. Включать заднюю, как ты выразилась, не в моих правилах.

— Спасибо, — тихо произношу я, опуская взгляд на свои колени. Горло дерет от дикого желания разрыдаться, но я держу себя изо всех сил. Я должна быть сильной.

— Не нужно меня благодарить, Алена, — тон Захарова смягчается, и я чувствую, как его твердая ладонь накрывает мою лежащую на сидении руку и слегка сжимает её. — Мы ведь не чужие люди.

Слова застревают в горле, я нахожу в себе силы лишь на легкий кивок, и только после этого Захаров, наконец, отпускает мою руку, чтобы в следующее мгновение открыть бардачок в подлокотнике, и достать оттуда большой прямоугольный конверт из плотной бумаги.

— Вот, держи.

— Что это? — настороженно интересуюсь, принимая конверт из его рук.

— Там все необходимые документы по твоей легенде. Паспорт, СНИЛС, страховка, банковские карточки, школьный аттестат, диплом о высшем образовании, короче все, что в теории могут проверять. Так же у тебя теперь есть счет в банке, и даже кредитная история. Да, и вот еще, — Захаров шарит рукой в подлокотнике и вскоре извлекает оттуда небольшую белую коробку с изображением айфона. — Если наш план выгорит, вероятнее всего люди Баженова будут не только щупать тебя со всех сторон, но и следить. Так что видеться нам с тобой больше нельзя. Поэтому вот, возьми. Сим-карта там уже стоит. На связь со мной будешь выходить исключительно с этого аппарата, и только через скайп. Он тоже установлен и учетная запись подключена с моим контактом. С собой эту трубку не таскай, пусть хранится дома, звони только когда одна, сам я звонить тебе пока не буду. Если Баженов раскроет наш план, убьет обоих, не раздумывая. Поэтому Алена, пожалуйста, — мужчина берет меня рукой за подбородок и аккуратно поворачивает мою голову к себе так, чтобы заглянуть в глаза. — Будь осторожна.

— Не беспокойтесь, Роман Евгеньевич, — отстраненно произношу я и настойчиво веду головой в сторону, чтобы избавится от его захвата. — Я не подведу вас.

— Я не о себе переживаю, Алена, — строго произносит он, продолжая пристально смотреть мне в глаза. — Если с тобой что-нибудь случится, я себе этого не прощу.

3

— Hi, honey… — голос Бена в телефонной трубке звучит слаще меда, проливая бальзам на мою израненную душу. — I miss you so much, that it seems to me my longing for you is already greater than the whole universe…

(Привет, милая. Ты знаешь, я так сильно по тебе скучаю, что мне кажется, моя тоска по тебе размерами больше всей нашей вселенной)

— Oh my darling… — тяжело вздыхаю, прикрыв глаза. — I miss you too.

(Ох, мой дорогой… Я тоже скучаю по тебе)

— I’m thinking about coming to Russia all the time. I want to see you, — самоотверженно заявляет он, и я не могу сдержать печальной улыбки.

(Я постоянно думаю о том, чтобы приехать к тебе в Россию. Хочу увидеть тебя)

— No, Ben. It is impossible.

(Нет, Бен. Это невозможно)

— Why not?!

(Почему нет?!)

— I can’t tell you now. Sorry…

(Я не могу рассказать тебе. Прости…)

— Ok, — его голос становится сухим, и это ранит меня даже сильнее, чем я могла предположить. — But when will you be able to go back?

(Хорошо. Но когда ты сможешь вернуться?)

— I’m not sure, Ben. I’m still having one thing to do. And you know that it’s very important to me.

(Я не знаю, Бен. Я должна сделать одно дело. Ты знаешь, это очень важно для меня.)

— Ok. Do it! — недовольно произносит он. — And come back to London as soon as you can!

(Ладно. Делай свое дело! И быстрее возвращайся в Лондон!)

— Ok. And Ben… — медленно произношу я с печальной улыбкой на губах, и чувствую, как по щеке катится слеза. — You can’t call me any more. I’ve got another phone number… And another skype… I’ll try to call you myself as soon as I can.

(Хорошо. И Бен… Ты больше не сможешь звонить мне. У меня теперь другой номер. И другой скайп. Я буду сама звонить тебе, как только смогу)

— You know… I don’t really like it, — холодно отвечает он.

(Ты знаешь… Мне это не нравится)

— I know. But it is necessary for me.

(Я знаю. Но так надо)

— The main thing is, that you should go back as soon as you only can, my love.

(Главное, возвращайся скорее, моя любовь)

— Ben. I may not be back at all.

(Бен. Я могу вообще не вернуться.)

На последней фразе, мой голос срывается и переходит в хрип. Он что-то еще говорит мне, но я уже не слушаю.