Александр Корнейчук - Е. Горбунова

Критерием положительности для Корнейчука были не сами по себе достоинства, присущие герою, даже такие прекрасные, как идейность, гуманность, порядочность, бескорыстие и т. д., а позиция, занимаемая им в развертывании и разрешении главного драматического противоречия. Тогда и поставленные писателем нравственно-этические проблемы выявлялись с объективной неотвратимостью в своем действенно-творческом качестве. Оттого, надо думать, Корнейчук всегда проводил строгое различие между положительным и идеальным героем в искусстве, возражал против идентификации идеального героя с идеалом, который всегда имеет перед глазами художник, даже если он пишет о недостатках: «Положительный герой — не сумма прописных добродетелей… Человек всегда остается человеком. И об этом следует помнить драматургу, если он хочет создать достоверный реалистический характер. Идеальный герой — это схема, и не случайно многие наши писатели пугаются, когда слышат этот скомпрометировавший себя термин».

Драматург добивался определенности идейно-эстетической характеристики не только персонажей, несущих положительный заряд в драме, но и персонажей отрицательных. Его герои этого плана, тоже всегда активные и даже по-своему агрессивные, отмечены ярко выраженной индивидуальностью. Они могли быть представлены в откровенно комическом или гротескно-сатирическом виде, как своего рода олицетворения неких пороков и предрассудков, но при известных условиях, своеобразно связавших их с окружающей средой, могли обладать и внутренним драматизмом, как это было показано, например, в образе Дремлюги («Крылья»).

Стараясь избегать упрощений, понимая, что новое не является на свет само собой и безмятежно, Корнейчук не закрывал глаза на то, что над новой действительностью довлеют не одни пережитки прошлого; утверждаясь, новый порядок порождает свои противоречия и трудности. Такова диалектика непрерывного, преемственно-поступательного хода жизни. Поэтому в своих пьесах он без иносказаний высмеивал не одного Галушку («В степях Украины»), который «не торопится к коммунизму, ему и социализм еще не надоел», или Романюка («Калиновая роща»), одолевшего огромные трудности первоначальных послевоенных лет, а теперь успокоившегося на «достигнутом среднем уровне». Писатель безжалостен ко всякого рода амбарным и городским Долгоносикам («В степях Украины»), исповедующим философию потребительства. И, как мы знаем, сатирически беспощаден к иным «столпам общества», использующим свое высокое положение во вред делу и народным интересам.

Не потому ли и самые жизнерадостные комедии Корнейчука всегда имеют глубоко залегающий драматический подтекст, а его любимые герои — живые творческие личности, способные на самоотверженные порывы, — не свободны от просчетов и крайностей, порою очень серьезных, оборачивающихся для них страданием и горькими размышлениями. Драматические и комические образы, созданные Корнейчуком, как правило, — натуры яркие, неповторимые и, одновременно, — художественные типы определенного времени. Надолго сохраняются в эмоциональной памяти зрителей психологически достоверный, цельный и очень привлекательный образ большевички Оксаны или же мятущийся, пылкий, политически еще не сложившийся Гайдай («Гибель эскадры»), идейно и творчески бескомпромиссный хирург-мечтатель Платон Кречет, по-государственному хозяйствующий, нетерпимый к приспособленцам Саливон Чеснок («В степях Украины»), герой ясной цели, исполненный внутреннего достоинства и силы Владимир Огнев («Фронт»). Нельзя не почувствовать доверия и симпатии к прошедшему трудную школу жизни старому шахтеру Макару Дубраве или же к умудренному горьким жизненным опытом секретарю обкома Ромодану («Крылья»), к жизнедеятельной и отзывчивой Наталье Ковшик («Калиновая роща»), так же как и к героиням трех разных пьес Корнейчука («В степях Украины», «Почему улыбались звезды» и «Память сердца»), названным одинаковым именем Катерина: эти женщины несхожи по своему жизненному опыту и судьбам, но родственны друг другу по чистоте совести, пылкому и верному сердцу, темпераментной и светлой открытости характеров. С другой стороны, синонимом инертности, самодовольного невежества и бюрократического чванства стали Кондрат Галушка, Иван Горлов («Фронт»), Дремлюга, Овчаренко («Крылья»).

Последовательный интернационализм — важная черта мировоззрения и творчества Александра Корнейчука. Ему в равной степени чужды и национальная ограниченность взглядов на историю и судьбы родного украинского народа, и космополитизм, игнорирующий чувства национального достоинства и патриотизма. Верный ленинскому учению, он вскрывает консервативно-реакционную подоплеку националистической «романтики», враждебность идей национальной самостийности и отгораживания от других советских народов, от русского в первую очередь. Именно так, в духе ленинской бескомпромиссности, ставится национальный вопрос в «Гибели эскадры», «Богдане Хмельницком», «Приезжайте в Звонковое», «Памяти сердца» и в других пьесах драматурга.

Преданный и любящий сын родной земли, певец прекрасной поэтической Украины, Александр Корнейчук хотел видеть ее обновленной и преображенной трудом свободного народа, сильным и равноправным членом содружества социалистических наций. Его патриотизм и законная национальная гордость не имели ничего общего с идеализацией патриархальной старины, тянущей народ в прошлое. Биограф и друг Александра Евдокимовича, профессор Ю. С. Кобылецкий в книге «Драматург и время» вспоминает, как однажды Корнейчук сказал своему собеседнику: «Вот прочел я лирическое стихотворение поэта о его любви к Украине. Я понимаю и уважаю эти патриотические чувства. Но когда поэт лишь без конца повторяет, что он украинец и любит Украину, для меня этого мало. Я хочу видеть в таких стихах Украину, которая рассылает свои машины во многие страны, ту Украину, производственные марки которой знает весь мир, на заводах и в вузах которой учатся тысячи иностранцев, азиатов, африканцев и т. д. Украину, которая строит коммунизм. Я хочу видеть в такой лирике гордость поэта за социалистическую Украину и ее социалистическую нацию».

Писал ли он о корифеях украинской литературы — Тарасе Шевченко, Иване Франко, Лесе Украинке, Михаиле Коцюбинском или о литераторах других народов — Шекспире, Пушкине, Гоголе, Шота Руставели, Шолом-Алейхеме, Христо Ботеве, Навои, Белинском, выступал ли на съездах и международных форумах, Корнейчук неизменно выдвигал на первый план идеалы гуманизма и интернационализма, присущие мировоззрению и творчеству классиков. В докладе, прочитанном в день 125-летия со дня рождения Тараса Григорьевича Шевченко, тогда еще очень молодой Корнейчук тепло и с большой признательностью говорил об огромной положительной роли, какую сыграли представители передовой русской интеллигенции в личной судьбе и в развитии драгоценного дарования великого украинского поэта.