Разоблачение - Майкл Крайтон

— А слух не сообщил тебе, как ее зовут?

— Я думал, ты знаешь, — покачал головой Бенедикт. — В конце концов, это твоя компания.

Продолжая стоять на освещенной лучами солнца палубе, он достал свой переносной телефон с памятью и набрал номер.

— Кабинет мистера Сандерса, — услышал он голос своей секретарши Синди Вулф.

— Привет. Это я.

— Привет, Том. Вы на пароме?

— Угу. Я буду на месте около девяти.

— Ладно, я им передам. — Она замялась, и Сандерс почувствовал, с какой осторожностью секретарша подбирает слова. — Сегодня довольно суматошное утро. Мистер Гарвин только что был здесь, искал вас.

— Искал меня? — нахмурился Сандерс.

— Да. — Снова пауза. — И, по-моему, он был сильно удивлен, что вас нет.

— А он не говорил, что ему нужно?

— Нет, но он обошел один за другим почти все кабинеты на нашем этаже. Разговаривал с людьми. Что-то происходит, Том.

— Что?

— Мне никто ничего не говорил, — ответила она.

— А что там Стефани?

— Она звонила, но я сказала, что вас пока нет.

— Еще что-нибудь есть?

— Артур Кан звонил из Куала-Лумпура и спрашивал, получили ли вы его факс.

— Получил. Я ему позвоню. Что еще?

— Да вроде все, Том.

— Спасибо, Синди. — Он нажал кнопку, прерывая связь.

Стоявший рядом с ним Бенедикт показал на телефон Сандерса.

— Забавная штуковина. По-моему, эти аппараты становятся все меньше и меньше, а? Этот не у вас ли сделали?

Сандерс кивнул.

— Я бы без него пропал, особенно в последнее время. Разве все телефонные номера запомнишь? А это не просто телефон — это телефон вместе с телефонным справочником. Вот смотри… — Он начал демонстрировать Бенедикту возможности аппарата. — У него память на двести номеров. Их можно зашифровать первыми тремя буквами имени.

Сандерс набрал «К-А-Н», чтобы вызвать из памяти прибора международный номер Артура Кана. Затем нажал кнопку «Пуск». Послышалась череда попискиваний: каждое соответствовало цифре номера. Для Малайзии, с учетом кода страны и кода городов, таких попискиваний получилось тринадцать.

— Господи, — поразился Бенедикт. — Ты что, на Марс звонишь?

— Почти. В Малайзию — у нас там завод.

Завод «ДиджиКом» в Малайзии находился в эксплуатации всего год. Там производили новые лазерные дисководы — аппараты, работавшие как проигрыватели компакт-дисков, но предназначавшиеся для компьютеров. Во всем деловом мире считалось признанным фактом, что вся информация будет в скором времени записываться цифровым способом и большая ее часть будет храниться на компакт-дисках. Компьютерные программы, базы данных, даже книги и журналы будут переводиться на диски.

Этого не случилось до сих пор только потому, что лазерные дисководы работали слишком медленно. Пользователи должны были сидеть перед погасшими дисплеями, пока дисководы неторопливо шелестели и пощелкивали. А пользователи компьютеров не любят долго ждать. Вообще-то, в мировой компьютерной индустрии все скорости удваивались приблизительно каждые восемнадцать месяцев; с лазерными дисководами такого прогресса не удалось добиться и за пять последних лет. В «ДиджиКом» была разработана новейшая технология, предусматривающая использование дисководов нового поколения, получивших кодовое название «Мерцалка» (по начальному слову детской рождественской песенки «Мерцай-мерцай, маленькая звездочка»). «Мерцалки» были в два раза быстрее, чем любые другие. С виду они напоминали обычные бытовые проигрыватели компакт-дисков, но имели экран. Их можно носить с собой в руке и пользоваться ими даже в автобусе или поезде. Новые дисководы обещали стать революцией в вычислительной технике. И вот теперь на заводе в Малайзии возникли проблемы с новинкой.

Бенедикт спросил, прихлебывая кофе:

— Это правда, что ты единственный начальник отдела — не инженер?

— Да, — улыбнулся Сандерс. — Я из маркетинговой службы.

— Кажется, это довольно необычно? — спросил Бенедикт.

— Не совсем. В нашей работе по маркетингу нам приходится тратить уйму времени, пытаясь выяснить свойства, характерные для нового продукта, и большинство из нас не может говорить с инженерами на равных. А я могу. Я и сам не знаю почему — у меня нет технического образования или опыта, но я нахожу общий язык с этими ребятами. В технике я понимаю ровно столько, сколько нужно, чтобы не давать им повода для шуток. А восемь лет назад Гарвин спросил у меня, не возьмусь ли я за руководство отделом. И вот я здесь.

В телефоне раздался сигнал, что звонок прошел. Сандерс посмотрел на свои часы: в Куала-Лумпуре была почти полночь. Оставалось надеяться, что Артур Кан еще не спит. В следующую секунду в трубке щелкнуло, и сонный голос произнес:

— Ау. Привет.

— Артур, это Том.

Артур Кан трескуче кашлянул.

— А, Том… Привет. — Еще кашлянул. — Ты мой факс получил?

— Получил.

— Тогда ты в курсе. Не могу понять, что происходит, — пожаловался Кан. — Хотя и провел весь день на сборочной линии. А куда денешься — Джафар сбежал.

Мохаммед Джафар, очень способный парень, был бригадиром на конвейере.

— Сбежал? Почему?

В трубке послышался треск электрических разрядов.

— Его сглазили.

— Не понял?

— Джафара сглазила его двоюродная сестра, и он ушел.

— Чего-о?

— Трудно поверить, да? Он сказал, что его сестра наняла в Джохоре колдуна, чтобы наслать на него порчу, и он тут же отправился к колдуну-лекарю в Оранг-Азли для контрпорчи. У местных здесь есть целая больница в Куа-ла-Тингите, в трех часах езды от Куала-Лумпура. Очень знаменитая. Многие здешние политики обращаются туда, когда чувствуют какое-то недомогание. Так что Джафар отправился в эту больницу за помощью.

— И как долго он там пробудет?

— Хоть убей, не знаю. Рабочие говорят, что около недели.

— А что случилось со сборочной линией, Артур?

— Не знаю, — ответил Кан. — Я вообще не уверен, что дело в линии, но те приборы, что с нее сходят, функционируют очень медленно. А когда мы производим начальную контрольную загрузку, время поиска постоянно получается на сто миллисекунд выше, чем у прототипа. Мы не знаем, почему они работают медленно и почему здесь такое отклонение. Наши инженеры полагают, что тут дело в совместимости чипа-контроллера[4], который ориентирует расщепляющую оптику, и драйвера.[5]

— Ты полагаешь, что чипы плохие? — Чипы-контроллеры производились в Сингапуре и доставлялись на автомобилях через границу в Малайзию.

— Не знаю. Или они плохие, или дефект в коде драйвера.

— А что там насчет мелькания на экране?

— Я думаю, что это проблема конструкторов, Том. — Кан кашлянул. — Мы сами справиться не можем. Шарнирные контакты, подводящие ток к экрану, заключены в пластмассовые кожухи. Они должны функционировать независимо от того, как повернуть экран. На деле каждый раз, когда шарниры поворачиваются, ток то включается, то выключается, и экран мигает. Сандерс нахмурился.

— Но это же стандартная конструкция, Артур: самый паршивый лэптоп[6] имеет такую же конструкцию шарнирных контактов. Их используют добрый десяток лет.

— Сам знаю, — сказал Кан. — А у нас они не работают. Меня это просто с ума сводит.

— Пошли мне несколько аппаратов.

— Уже послал, по Ди-Эйч-Эл FDHL — международная курьерская почта. Они будут у тебя сегодня вечером, самое позднее — завтра утром.

— Ладно, — сказал Сандерс. — И какие у тебя соображения?

— Насчет завода? Ну, в настоящее время мы не вышли на полную мощность и гоним продукцию, которая работает на тридцать-пятьдесят процентов медленнее, чем опытные образцы. Это никуда не годится. Мы ведь не бытовые проигрыватели производим, Том. Наши показатели лишь немного лучше, чем у продукции «Тошибы» или «Сони», уже занявших рынок, а японские аппараты еще и стоят намного дешевле. Так что все очень серьезно.

— И сколько времени уйдет на решение всех вопросов? Неделя? Месяц? Сколько?

— Месяц, если дефект не в конструкции. Если в конструкции, то клади четыре месяца… Ну а если дело в чипе, то, может быть, и год.

— Чудесно, — вздохнул Сандерс.

— Вот такая ситуация. Штука не работает, и мы не знаем почему.

— Кому ты об этом говорил? — спросил Сандерс.

— Никому, кроме тебя, мой друг.

— Спасибо, дорогой. Кан кашлянул.

— Ты не выпустишь наружу эту информацию до окончания слияния, или как?

— Не знаю еще. Не уверен, что получится.

— Ну, от меня они ничего не узнают, обещаю. Если кто-нибудь спросит — я ничего не знаю, тем более что так оно и есть.

— Ладно. Спасибо, Артур. Попозже еще позвоню.

Сандерс дал отбой. «Мерцалки» определенно превратятся в политическую проблему при предстоящем слиянии с «Конли-Уайт», и Сандерс понятия не имел, с какого бока за нее взяться. А решать предстоит скоро — паром прогудел, и впереди уже показались черные контуры Колмановских доков и небоскребов делового центра Сиэтла.