Загадочное отношение философии и политики - Ален Бадью

Таким образом, будущее философии является, как и её прошлое, творческим повторением. И нам всегда придется терпеть наши мысли в течение всей ночи.

Из этих ночных мыслей ни одна, без сомнений, не важна нам сегодня больше, чем мысль, составляющая единый узел с политическим условием. И причина проста: политика сама находится, по большому счету, в положении ночи мышления. Однако философ, который не может смириться с тем, чтобы его собственное ночное положение было следствием ночи конкретных истин, пытается разглядеть вдалеке, на горизонте, проблески предвестий. Этим он напоминает Дозорного в самом начале «Агамемнона» Эсхила:

«Год уже в дозоре я,Лежу на крыше, словно верный пес        цепной.Познал я звезд полночные собрания,Владык лучистых неба, приносящих намЧредою неизменной стужу зимнююИ летний зной»[1]

Философ – это субъект науки такого рода, он живет как пес в ночи, сохраняя верность Внешнему. Но радость ему дает предвестие утра. И снова Эсхил:

«О, если б моему труду бессонномуБлагой конец пришел. Блесни же, зарево!»

Именно в последние недели в нашей стране было ещё раз доказано, что у народа есть предрасположенность к изобретению в ночи некоторых новых форм утра. У нас есть, по крайней мере, проблески возможного зарева радости. Философ, естественно, на своей подстилке, пропитанной росой, приоткрывает один глаз. Он подмечает прояснения.

Вам известно, что в населении существует четыре больших группы, от которых, судя по последним двадцати годам, можно ждать того, что они ускользнут от мрачной дисциплины актуального порядка. Мы знаем это, поскольку каждый из этих коллективов в своей ещё ограниченной, но исторически верной форме массового движения доказал возможность формы существования, не сводящейся к играм экономии и к государству.

Назовем студенческую и лицейскую молодежь, которую волнует жизнь и будущее и которая не так давно одержала победу по вопросу о «контракте первого найма». Живое и уверенное движение; победа, конечно, двусмысленная, но сама субъективность – многообещающая.

Назовем молодежь из народа, бичуемую полицией и стигматизацией, – бунтуя, она периодически поджигает кортежи машин и пригороды, а её темное мятежное упорство, пришедшее из глубин времен и управляемое одним-единственным императивом: «у нас есть причина восстать», обладает, по крайней мере, одним достоинством – оно заставляет устроенных людей вздрогнуть.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Перевод С. Апта.