Совершенная crazy - Ольга Степнова

– Надо, – легко согласилась Ксюня. – Но тогда какой смысл пить?! – уставилась она на Славку.

Славка пожал плечами. Он не любил алкоголь. Конечно, выпивал иногда с парнями за компанию, но не испытывал от этого никакого удовольствия, а наутро мучился тошнотой и головной болью.

– Ты меня, милая, не осуждай, – нахмурилась тётка. – Поживёшь с моё в этом улье, и не такие дурные привычки приобретёшь.

– А где все? – осмелился спросить Славка.

– Где, где… Возле гроба как глухари токуют. И плачуть, и плачуть! А чего плакать-то?! При жизни Иду Григорьевну кроме как «чокнутой черепахой» не называл никто! И потом, помереть в сто пять лет, это, извините, бо-о-ольшое счастье!

– В сто пять лет?! – поразился Славка.

– А ты типа возраста своей богатой бабки не знаешь? И на куш с наследства не претендуешь?!

– Претендую! – искренне оживился Славка. – Только это… со счёту в бабкиных годах сбился!

Идея с наследством ему понравилась. Нигде и никто во всём белом свете не мог бы завещать Славке Орлику и ломаный грош. А тут, стоило влезть в чужую шкуру, и на тебе – сразу денежки засветили!

Орлик с воодушевлением огляделся, прикидывая, на какую долю всей этой роскоши он может рассчитывать в облике то ли Люськи, то ли Дианы…

– Пойдём, я тебе твою комнату покажу, – встала Ксения Павловна. – С дороги помойся, переоденься в траур, и мой тебе женский совет – депиляцию сделай! Страх смотреть на твои ножищи. Гроб в гостиной стоит, захочешь потоковать возле него, сходи, потокуй для приличия. А в нуль-нуль полуночи Георгий Георгиевич просил всех собраться в столовой для… Слушай, не помню точно для чего… Я как ворота открывать стала, так у меня с памятью что-то не очень.

Славка кивнул, будто бы всё понял, хотя абсолютно запутался в незнакомых именах, огромных комнатах и удивительных обстоятельствах. Ксения Павловна посеменила впереди, показывая Славке дорогу среди бесконечных просторов дома.

– Если понадоблюсь, ты кнопочку возле кровати нажми, я как Сивка-бурка к тебе прискачу! – Распахнув какую-то дверь, она устало вздохнула, и, пока Славка делал осторожный шаг в отведённую для него комнату, словно сквозь землю провалилась.

Орлик восторженно огляделся.

Никогда судьба не подкидывала ему шанс пожить в такой умопомрачительной роскоши. Славка прикинул, сколько общаговских коек поместилось бы в этом просторном будуаре, но точного ответа так и не нашёл. Наверное, штук шестьдесят-восемьдесят. А, может, сто…

Живут же люди!

Мысленно заставив это пространство железными кроватями, Орлик расхохотался.

– Я девушка!!! – Он бросился на широкую кровать под тяжёлым розовым балдахином и подрыгал ногами в воздухе. – Девушка я!! Вот только Люська, или Диана?.. – Славка счастливо улыбнулся. Его перестал пугать этот странный дом.

В чемодане он нашёл полный боекомплект гламурной красотки: дорогое бельё, косметику, много одежды с бирками известных фирм, шикарную бижутерию, духи, несколько пар обуви и портрет молодого человека в рамке, очевидно, того самого Карпова – бедного актёра, застрявшего в эпизодах. Никаких документов Орлик в чемодане не обнаружил, поэтому вопрос его имени так и остался открытым.

Славка великодушно поставил портрет на тумбочку возле кровати, и, насвистывая, направился в ванную.

Она была розовая. Розовый кафель, розовая джакузи в форме большой ракушки, розовые светильники, розовые полотенца, розовые мочалки и розовые флаконы с косметикой. Славку слегка затошнило от такого розового однообразия. С трудом разобравшись в кранах, он пустил воду, намешал в неё всего, что нашёл в многочисленных банках и флакончиках, и минут пятнадцать бездумно отмокал в этой вонючей смеси.

Эх, знал бы он, что ему придётся так спешно, внезапно и судьбоносно стать девушкой! Знал бы – внимательнее относился бы к женщинам.

На Славкину смазливую внешность клевало немало девчонок, все они были с губками, щёчками, ресничками, ножками, талиями, причёсками и ужимками, так что, в принципе, Орлик имел представление где что подкрасить, где утянуть, где подложить, как дышать, в какой момент надувать губки, как поводить бровями, как закидывать ногу на ногу и с какой степенью глупости выражать свои мысли… В общем, Славка почти всё знал о женщинах своего возраста, но задача всё равно была не из лёгких. Критически оглядев себя в зеркале, Орлик с энтузиазмом и несвойственной ему тщательностью взялся за свой женский образ.

Депиляцию он проделал с помощью какого-то крема, на этикетке которого был нарисован пляж. Ноги стали бронзового цвета, но волосы никуда не делись. Пришлось пучками выщипывать их странным устройством с полукруглым защипом. От боли градом катились слёзы, но Славка даже не пикнул, правда, в конце операции вспомнил, что это устройство предназначено для завивки ресниц. Бриться оказалось нечем, но щетина у Орлика была очень светлая и по-юношески незаметная. Она гнездилась исключительно под подбородком и возле ушей. Славка попытался оттереть её куском пензы, но бросил это занятие, найдя его глупым. После избавления от буйной растительности на ногах, всё остальное показалось детской игрой.

Бельё он выбрал с атласным отливом и для гарантии форм набил чашки бюстгалтера туалетной бумагой. Выпуклость под трусами, после долгих раздумий, Славка не смог ликвидировать, поэтому решил надеть широкую тёмную юбку-тюльпан, надёжно скрывающую его субтильные бёдра и выдающиеся половые признаки. Нашлась и блузка с длинными рукавами, под которой были не так заметны широкие плечи и неприличные для девушки бицепсы.

С макияжем он справился быстро, выбрав довольно яркие тона, чтобы ни у кого не возникло сомнений в его бесконечной женственности. Ногти на ногах и руках Славка накрасил оранжевым лаком, а волосы гладко зачесал назад, соорудив на затылке куцый хвостик.

Образ получился спорным, но убедительным.

Орлик повертелся перед зеркалом.

– Хороша! – похвалил он себя. – Кем будем?! Стервозиной? Паинькой?

«Всего помаленьку», – прозвучал в голове женский голос, и Славка вдруг понял, что интеллигентские байки про «второе я» – сущая правда.

Предстояло «потоковать» у гроба и Славка, нацепив скорбную мину, пошёл в гостиную.

Гроб он искал полчаса.

Заблудившись в бесконечных просторах особняка, Орлик запаниковал.

– Ау-у! – крикнул он, заметавшись по длинному коридору и тычась в закрытые двери. – Эй, кто-нибудь!

– Чего орёшь как в лесу? – раздался за спиной дерзкий голос.

Славка обернулся и увидел девчонку лет тринадцати, с нарочито отрешённым лицом и копной разноцветных дредов на голове.

– Ты кто? – спросила девчонка.

– Родственница, – расплывчато ответил Славка. – Дальняя.

– А-а-а! Маринка Дымова, что ли? Приехала наследство делить?!

Орлик схватил девчонку за ухо. Такие маленькие нахалки вызывали у него раздражение.

– Где гроб? – прошипел он.

– В Караганде, – извернувшись, тинейджерка укусила Орлика за запястье.

– А Караганда у нас где? – Славка отпустил ухо, и, морщась от боли, схватился за место укуса.

– Я тебя провожу. – Девчонка побежала по коридору, Славка как завороженный пошёл за ней, рассматривая полноватую фигурку в вызывающе красных лосинах.

Дался ему этот гроб… Пообещал Ксении Павловне «потоковать» возле него и отчего-то решил непременно исполнить своё глупое обещание. А может, вверх взяло любопытство, и Славке просто захотелось увидеть баснословно богатую бабку, померевшую в нереальном возрасте ста пяти лет?..

Да, любопытство у Орлика было самым неуправляемым качеством, после неудержимого желания воровать всё, что плохо лежит.

– Проходи, – девчонка распахнула перед Орликом дверь. – С бабой Идой прощаются здесь!

Славка шагнул в комнату, где горели сотни свечей. От сквозняка языки пламени задрожали, и вся гостиная будто бы завибрировала вместе с белым гробом, который стоял на высоком столе.

Дверь за спиной у Славки закрылась. Отчётливо щёлкнул замок.

– Открой! – в панике заорал Славка, заколотив кулаками по дубовой поверхности. – Открой, маленькая дрянь! Я сейчас дверь взломаю! Я уши тебе оборву, малолетка!

– Скажи, кто ты, открою, – в замочную скважину сказала девчонка.

– Родственница я! Дальняя! Ты меня знать не знаешь!

– Ну и сиди там, раз я тебя знать не знаю.

Послышались удаляющиеся шаги.

– Стой! – заорал Славка. – Стой, я тебе, я тебя… – Он замолчал, не зная, что посулить, или чем напугать богатую, избалованную тинейджерку.

– Постарайся к полуночи явиться в гостиную! – крикнула она звонко. – Мой папочка собирается что-то сказать гостям!

– Во, попал… – прошептал Славка.

Он медленно повернулся к гробу, чувствуя, как от ужаса дрожат ноги и потеют ладони. Никогда Славка не был в таких мистически-устрашающих обстоятельствах, никогда не оставался наедине с покойником в закрытой комнате, никогда не видел столько горящих свечей.