Любовь и жизнь как сестры - Ольга Кучкина

Пуховой шали суждено занять особое место в нашей истории. В нашей Истории.

Иосиф Виссарионович был болен. Мучила жестокая простуда. Таблетки, которые прописывали врачи, не помогали. Да и не могли помочь. Поскольку он их выбрасывал. Он не доверял врачам.

Молоденькую официантку послали к нему с горячим чаем. Видя, как человек мучается, она, глянув на него с состраданием, пообещала вылечить. Недаром сибирячка и недаром заканчивала медицинское училище. Заварила мяту, или ромашку, или шалфей, напоила и плотно обернула торс больного принесенной пуховой шалью, подоткнув со всех сторон.

Лечение или любовь сделали свое дело. Наутро лихорадка оставила Иосифа Виссарионовича.

Сталин не отличался крепким здоровьем. Как явствует из вновь открытых медицинских источников, он страдал частыми инфекционными заболеваниями, сильными расстройствами желудка – иногда с ним случалось до двадцати поносов в день. При этом пил, курил, ел жирную и острую пищу, любил устраивать ночные пиры с соратниками. И не слушал врачей, относясь к ним с подозрением. Как-то раз он, как бы шутя, спросил своего терапевта Шнейдеровича, лечившего его до войны: «Доктор, скажите, только говорите правду, будьте откровенны: у вас временами появляется желание меня отравить?» Последовало оглушительное молчание. После чего Сталин сказал: «Я знаю, вы, доктор, человек робкий, слабый, никогда этого не сделаете, но у меня есть враги, которые способны это сделать».

С появлением в его жизни Валюши он если и принимал таблетки, то исключительно из ее рук.

Вскоре ее перевели на ближнюю дачу в Кунцево, где Сталин проводил большую часть времени.

Рассказывали, что они частенько ездили на машине из Кунцево в Москву. Вдвоем. Без охраны. И это несмотря на всю его дьявольскую осторожность и осмотрительность. Однажды их видели в аптеке: старик и, по всей вероятности, его дочь. Старик был закутан в длинную то ли шубу, то ли шинель. Миловидная дочь купила отцу лекарства, и они ушли. И лишь позже аптекарше сообщили, кто это был.

Вот какой описывал Валечку, называя ее «пригожуней», Сергей Красиков, бывший офицер охраны, в своих мемуарах «Среди вождей»:

«Не знаю, точно ли сохранила память облик этой милой, обаятельной, невероятно стройной и опрятной женщины, которая умела сохранить такт и аккуратность во всем, но при том еще и этические нормы поведения. Из-за секретности положения мало кто из военнослужащих знал, какую на самом деле должность занимала пригожуня. Дежурные постов нередко пытались заигрывать с красавицей, задерживая ее на постах разговорами, с желанием выудить номерок телефона для знакомства более обстоятельного. Люди эти были разными, корректными и развязными. Отбиваться от перезрелых ухажеров приходилось нелегко. Однако Валентина Васильевна с честью выходила из положения, охлаждая потоки изъявлений влюбленных точно найденным тихим и твердым словом. Никто из предполагаемых ухажеров взысканий не получал, как не получал и ожидаемых свиданий».

Тут, насчет «ожидаемых свиданий», наблюдатель неточен.

Незнание правды либо нежелание говорить всю правду до конца сковывает уста наших мемуаристов.

Григорий Пушкарев, также офицер личной охраны Сталина, выразится прямее:

«По наблюдениям охранников, у нее со Сталиным в последние годы его жизни были очень близкие отношения. Не раз видели, как она выходила из его спальни в четыре, а то и в пять часов утра и шла к себе, в дом для прислуги. Хозяин, а так называло Сталина все окружение, ее обожал. Он любил, чтобы вечером только она подавала ему чай, а иногда просил: “Позови Валентину, пусть расстелет постель”. Ему нравилось, когда это делала именно она. Обычно Сталин работал до полуночи, но часто засиживался и до трех часов. Не спала и Валентина. Только ей дозволялось беспрепятственно заходить в “главную спальню” страны. Надо сказать, что в Валентину была поголовно влюблена вся охрана. В свои 40 лет она была очень хороша собой – красивое лицо, большие глаза, огромные ресницы, плотная фигура с хорошими формами. Каждый из нас считал своим долгом в какой-то мелочи помочь ей или просто лишний раз попасться на глаза».

Пушкарев ошибается в возрасте Валентины – 40 лет ей исполнится в 1958 году, когда Сталина уже не будет на свете.

О том, что Сталин не расставался с Валечкой, есть любопытное свидетельство той же Светланы Аллилуевой:

«Летом 1946 года он уехал на юг – впервые после 1937 года. Поехал он на машине. Огромная процессия потянулась по плохим тогда еще дорогам, – после этого и начали строить автомагистраль на Симферополь. Останавливались в городах, ночевали у секретарей обкомов, райкомов. Отцу хотелось посмотреть своими глазами, как живут люди, – а кругом была послевоенная разруха. Валентина Васильевна, всегда сопровождавшая отца во всех поездках, рассказывала мне позже, как он нервничал, видя, что люди живут еще в землянках, что кругом одним развалины… Рассказывала она и о том, как приехали к нему на юг тогда некоторые, высокопоставленные теперь, товарищи с докладом, как обстоит с сельским хозяйством на Украине. Навезли эти товарищи арбузов и дынь не в обхват, овощей и фруктов, и золотых снопов пшеницы – вот какая богатая у нас Украина! А шофер одного из этих товарищей (в сноске сказано, что это был Хрущев – О. К.) рассказывал “обслуге”, что на Украине голод, в деревнях нет ничего, и крестьянки пашут на коровах… “Как им не стыдно, – кричит Валечка и плачет, – как им не стыдно было его обманывать! А теперь все, все на него же и валят!”»

Простодушная защитница его перед другими, перед всем белым светом, а может, и перед собой, она и была нужна ему такой, похоже, единственной, на кого он мог целиком положиться.

Целиком?

Он еще не предчувствует того, чему суждено случиться.

Тем больнее будет удар.

Между прочим, результатом того, как нервничал тов. Сталин, переживая плохие условия жизни вверенного ему народонаселения, явится факт, которым – также простодушно– закончит Светлана Аллилуева:

«После этой поездки на юг там начали строить еще несколько дач, – теперь они назывались “госдачи”».

Не землянки менять на нормальное жилье, а возводить дачи для номенклатуры – какая характерная деталь режима, который робким, малодушным и, по сути, невежественным из ближнего и дальнего круга хотелось бы оправдать, а то и превознести.

Вновь возведенные крымские дачи мало кто посмеет обжить. Посмеют Жданов и Молотов.

Секретность положения, о каком упоминал охранник Красиков, сегодня расшифрована полностью: пригожуня – мало того что любимая женщина Хозяина, она еще и сержант госбезопасности.