Маленькая радость - Реймонд Карвер

Энн подошла к окну и стала смотреть на парковочную площадку. Уже наступила ночь, и машины заез­жали и выезжали оттуда с включенными фарами. Пальцы Энн крепко вцепились в оконную раму. В са­мой глубине своего существа она чувствовала, что они на пороге чего-то ужасного, по-настоящему жут­кого. Ей сделалось страшно, ее начала бить дрожь, и она стиснула зубы. Она увидела, как к входу подъеха­ла большая машина и какая-то женщина в длинном пальто села внутрь. Ей захотелось оказаться на месте этой женщины, и чтобы кто-то, — кто угодно, — увез ее отсюда туда, где бы ее ждал Скотти, где бы она вы­шла из машины, обняла его, а он бы сказал: «Мама».

Вскоре проснулся Ховард. Посмотрел на мальчи­ка. Затем он встал со стула, потянулся, подошел к ок­ну и встал рядом с Энн. Теперь они оба смотрели на парковочную площадку за окном. Никто не произ­нес ни слова. Но оба чувствовали, что творится в ду­ше у каждого, как будто тревога сделала их прозрач­ными.

Дверь открылась, и вошел доктор Фрэнсис. В дру­гом костюме и другом галстуке. Седые волосы были гладко зачесаны, и, похоже, он только что побрил­ся. Он сразу подошел к кровати и осмотрел Скотти.

— Ему пора бы уже прийти в себя. Не понимаю, по­чему этого еще не произошло. Но могу вам сказать, что мы все уверены — мальчик вне опасности. Нам просто будет спокойнее, когда он проснется. Не ви­жу причины, ни единой причины, чтобы он не оч­нулся. Это произойдет очень скоро. Конечно, у него будет болеть голова, когда он проснется, можете да­же не сомневаться. Но по всем признакам с ним бу­дет все в порядке. Все показатели идеальные.

— Так что же, это кома? — спросила Энн.

Доктор потер гладко выбритую щеку.

— Нам придется пользоваться этим словом, пока он не проснулся... Однако, вы совершенно вымота­ны. Это тяжело. Я знаю, это тяжело. Почему бы вам не пойти перекусить? — предложил он. — Это при­даст вам сил. Я пока оставлю здесь медсестру, если вам так будет спокойнее. Пойдите позавтракайте.

— Я не могу есть, — сказала Энн.

— Конечно, как вам угодно, — сказал доктор. — Я про­сто хотел сказать, что все показатели хорошие, анализы отрицательные, ничего не обнаружено, так что как только он проснется, кризис минует.

— Спасибо, доктор, — сказал Ховард. Они снова пожали друг другу руки. Доктор потрепал Ховарда по плечу и вышел.

— Я думаю, кому-то из нас нужно поехать домой, проверить, как там все, — сказал Ховард. — Главное, нужно покормить Слага.

— Позвони кому-нибудь из соседей, — предложила Энн. — Позвони Морганам. Они покормят, если ты попросишь.

— Хорошо, — сказал Ховард, но чуть погодя добавил:

— Милая, почему бы тебе этого не сделать? Почему бы тебе не поехать домой — посмотришь как там де­ла, и сразу вернешься. Немного отвлечешься. А я по­буду с ним. Действительно ведь, — добавил он, — нам надо поберечь силы. Мы же хотим быть рядом, ког­да он проснется.

— Почему тебе не поехать? — спросила Энн. — По­кормишь Слага, сам поешь.

— Я уже ездил, — сказал он. — Меня не было ровно час и пятнадцать минут. Съезди теперь ты на часок, освежись.

Она попыталась обдумать его предложение, но была слишком вымотана. Она закрыла глаза и снова попыталась сосредоточиться. Через какое-то время она сказала:

— Может быть, и правда съездить ненадолго. Мо­жет, если я перестану вот так, неотрывно смотреть на него, он проснется и все будет хорошо. Понима­ешь? Может быть, пока меня не будет, он проснется. Я поеду домой, приму ванну и переоденусь. Я по­кормлю Слага. И вернусь.

— А я останусь здесь, — сказал он. — Поезжай, ми­лая. Я за всем присмотрю.

У него были воспаленные отекшие глаза, как буд­то он долго пил. Одежда помялась. Отросла щетина. Она коснулась его щеки, но тут же убрала руку. Она понимала, что ему хочется побыть одному, ни с кем не разговаривая и ничего не обсуждая. Она взяла с тумбочки свою сумку, и он помог ей надеть пальто.

— Я скоро, — сказала она.

— Когда приедешь — просто посиди, расслабься, — сказал он. — Поешь чего-нибудь. Прими ванну. После ванны сядь, отдохни. Вот увидишь, тебе сразу станет легче. Потом возвращайся, — добавил он. — Давай попробуем не волноваться. Ты же слышала, что ска­зал доктор Фрэнсис.

С минуту она постояла в пальто, пытаясь припом­нить точные слова доктора, уловить в них какой-то дополнительный смысл, что-то, кроме того, что бы­ло явным. Она пыталась вспомнить, изменилось ли выражение его лица, когда он осматривал ребенка. Она вспомнила выражение лица, когда он оттягивал веки мальчика и слушал его дыхание.

Подойдя к двери, она обернулась. Посмотрела на сына, затем на его отца. Ховард кивнул. Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Она прошла мимо поста сестер и направилась дальше по коридору в поисках лифта. Дойдя до кон­ца коридора, повернула направо и оказалась в ма­ленькой комнате ожидания, где в плетеных креслах сидело негритянское семейство. Мужчина средних лет в рубашке и брюках цвета хаки и повернутой ко­зырьком назад бейсболке. В одном из кресел возвы­шалась необъятная женщина в домашнем платье и шлепанцах. Молоденькая девушка, совсем еще под­росток, в джинсах и с множеством косичек на голо­ве, развалилась в другом кресле, вытянув ноги и скрестив их, и курила сигарету. Семейство сразу уставилось на Энн, едва она вошла в комнату. Малень­кий столик был завален обертками от гамбургеров и пластиковыми стаканчиками.

— Вы от Фрэнклина? — спросила огромная женщи­на, приподнимаясь. — Вы насчет Фрэнклина? — ее глаза расширились.

— Вы насчет Фрэнклина? — повторила женщина. — Скажите, леди, как он? — Она попыталась встать с кресла, но мужчина придержал ее за руку.

— Ну-ну, Эвелин, — сказал он.

— Извините, — я ищу лифт, — объяснила Энн. — У ме­ня тут сын, и я не могу выйти.

— Лифт будет дальше по коридору, только надо по­вернуть налево, — мужчина пальцем ткнул в нужную сторону.

Девушка затянулась сигаретой и все смотрела на Энн. Ее глаза сузились и стали похожи на щелочки, а крупные губы приоткрылись, выпуская дым. Тол­стая негритянка уронила голову на плечо и отверну­лась, потеряв к Энн всякий интерес.

— Моего сына сбила машина, — сказала Энн муж­чине. Похоже, ей самой нужно было это рассказать. — У него сотрясение мозга и небольшая травма чере­па, но с ним все будет хорошо. Сейчас у него шок, но, возможно, это что-то вроде комы. Вот что нас больше всего беспокоит, эта непонятная кома. Я ухо­жу ненадолго, но муж остается с ним. Может быть, он проснется, пока меня нет.

— Все это очень плохо, — сказал мужчина и подви­нулся в кресле. Покачал головой. Посмотрел на стол, затем вновь на Энн. Она стояла не двигаясь. Он продолжил:

— Наш Фрэнклин сейчас на операции. Кто-то пыр­нул его ножом. Пытались убить. Кто-то затеял драку, а он как раз был.там. На вечеринке. Никого не трогал. Говорят, он просто стоял и смотрел. Но в наши дни и этого достаточно... Теперь он на операцион­ном столе. Мы, конечно, надеемся, и молимся, это все, что мы можем сделать. — Он внимательно по­смотрел на нее.

Энн снова взглянула на девушку, которая все еще наблюдала за ней, и на старшую женщину, так и си­девшую с опущенной головой, но теперь уже с за­крытыми глазами. Энн увидела, как она беззвучно шевелит губами, шепча про себя какие-то слова. Ей очень захотелось узнать эти слова. Ей хотелось еще поговорить с этими людьми, которые тоже ждали, так же, как и она. Ей было страшно, и им то­же. Это их объединяло. Ей хотелось рассказать еще что-нибудь о Скотти, о том, что произошло это в день его рождения, в понедельник, а он до сих пор не пришел в себя. Но она не знала, как на­чать. Она все стояла, все смотрела на них — и ниче­го не говорила.

Она пошла по коридору, туда, куда указал мужчи­на, и нашла лифт. Помедлила мгновение перед за­крытыми дверями, все еще не уверенная, что посту­пает правильно. Потом вытянула палец и нажала на кнопку.

Она въехала на подъездную дорожку и заглушила мотор. Потом закрыла глаза и на мгновение опус­тила голову на руль. Прислушалась к пощелкива­нию остывающего двигателя. Затем вышла из ма­шины. Ей было слышно, как в доме залаял их пес. Она прошла к передней двери, которая была не за­перта. Вошла в дом, зажгла свет и поставила чай­ник. Она открыла собачий корм и покормила Слага на заднем крыльце. Пес жадно ел. Затем побе­жал на кухню, чтобы убедиться, что она никуда не уходит. Когда она села на диван с чашкой чая, за­звонил телефон.

— Да! — сказала она. — Алле!

— Миссис Вайс, — произнес в ответ мужской го­лос.

Было пять часов утра, но ей показалось, что в трубке то ли глухо шумит мотор, то ли работает ка­кое-то оборудование.

— Да, да! Что случилось? Это миссис Вайс. Это я. Что случилось? — Она прислушалась к шуму в труб­ке. — Вы насчет Скотти, скажите ради бога?

— Скотти, — сказал голос. — Да, насчет Скотти. Это связано со Скотти, эта проблема. Вы забыли про Скотти? — сказал мужчина — и повесил трубку...