Не будите спящую выхухоль - Наташа Труш

Вот по этому делу она скучала. Но про себя на этот счет грустно говорила: видит око, да зуб неймет. Иногда выходила, садилась в машину, грела двигатель, слушала его неспешный монолог, и думала: «Куда бы поехать?!» А поехать было некуда! И она вылезала, закрывала свой «народный вагон», говорила ему тихонько: «Может быть через неделю…», и через неделю все повторялось.

Квартиру они нашли почти в новом доме – прежние хозяева в ней прожили всего два года. Планировка в «двушке» была удобная, и ремонт просто отличный. И на свои квартиры они легко нашли покупателей. Небольшие квартиры – самый ходовой товар на рынке недвижимости в наши дни.

Посчитали все. Оказалось, что в самый притык по деньгам получается обмен. И даже гонорар Алисиной приятельнице, которая уже много лет занимается сделками по недвижимости, выкраивается из тех денег, что они получают от продажи двух квартир.

Примерно через месяц после того, как подписали договор о сделке, они стали обладательницами документа о собственности, и вздохнули спокойно. Хоть и законно все, и времена не те, но все, что касается продажи и покупки жилья и Алису, и Аллу Михайловну пугало одинаково.

Потом в один день надо было переехать из двух квартир в одну, и Алиса сбилась с ног, чтобы самой выехать пораньше с Гражданки, разгрузить машину на Юго-Западе, и на ней же, с этими же грузчиками перевезти маму. Поздним вечером они оказались в своем новом совместном гнездышке, как на вещевом складе, заваленном коробками всех размеров, тюками, узлами, и мебелью. Лишь часть ее была поставлена туда, куда и сразу было намечено.

Нашли узлы с постельным бельем, заправили два дивана, и рухнули без чувств, не обращая внимания на мяукающего Васю, который, наверное, хотел есть, пить и найти свой туалет. На самом деле Вася очень переживал перемену места жительства. Кошки не любят переезжать. И еще его тревожили чужие запахи. Может быть, в квартире жили раньше какие-то животные.

Потом Алиса с ужасом вспоминала этот переезд. Все-таки это страшное испытание. Хорошо, что ремонт в квартире был сделан так, что не пришлось еще скакать по верхам, приклеивая обои, и красить двери и окна. Окна в их новой квартире вообще были современные, стеклопакеты. Причем, не пластиковые, а из дерева, что не могло не радовать. Да и вообще грех было обижаться на судьбу: они выменяли симпатичное гнездышко. И полюбили его. Оно сразу стало домом. Не жильем, не квартирой, а именно домом, в котором было уютно и комфортно. И Вася на следующий день разобрался, где у него еда, где туалет, а где лучше всего спится, и орать перестал.

И как это всегда бывает, они скоро разложили по своим местам книги и кастрюли, повесили шторы, передвинули мебель, как хотелось. У Аллы Михайловны откуда-то взялась необыкновенная прыть, будто в молодости она классически вышла замуж за лейтенанта и поездила с ним по гарнизонам. Она не растерялась, проснувшись на вещевом складе, а бодро взялась за грамотную расстановку мебели, и командовала Алисой и племянником Игорем, который на свою беду вызвался помочь тетушке.

А потом дом ожил: в нем звенел телефон, дзинькал в прихожей домофон, текла в компьютер информационная река по Интернет-кабелю.

И очень быстро дом стал им родным. Вот бывает так: и метров квадратных в достатке, и свет в окнах от пола до потолка, и друзья в восторге от «дворца», а название всему этому – «жилплощадь». А бывает и кухня тесновата, и лоджия крохотная, и этаж не тот, и паркета нет, а это – «дом». И в таком случае, в нем хорошо его обитателям. Вот так было Алисе и Алле Михайловне в их новой квартире. И даже сложный для многих процесс совместного проживания начался у них очень спокойно. Они, как и планировали, встречались по утрам и вечерам на просторной кухне, заваривали крепкий чай, и под телевизор обсуждали события прошедшего дня – мировые, российские, городские, ну, и свои собственные.

– Тебе стало лучше тут? – спросила в один из таких тихих домашних вечеров Алиса.

– «Лучше»… Мне просто хорошо. И, кажется, я не так устаю, и руки держат…

* * *

А сегодня мать исчезла так рано. Куда?

Алиса аккуратно выехала на шоссе. В этот ранний час пробок еще не было, но они вот-вот и возникнут. Так всегда бывает: только еще было все как по маслу, хоть и не совсем свободно, но в движении. Момент – и все встало. Достаточно одного тихохода, или – еще хуже! – аварии, хоть самой малой, чтобы все остановились, как вкопанные. Вкопанные в асфальтовое покрытие по самые бамперы! И никуда!

Алиса дотянула до виадука. В этот утренний час в сумерках на виадуке хорошо были видны две реки: туда – река из красных огней, навстречу – река из белых огней. И как ни крутись, ты всегда находишься в реке красной, независимо от того, едешь ты туда, или обратно. Парадокс! Ведь обратная река всегда светлая!

Алиса постоянно об этом думала, когда проезжала по виадуку или мосту в сумерках. Всегда в красном потоке. То есть – туда. Даже если она ехала обратно, домой. Вот она, теория относительности! Как все просто, оказывается. Всегда «туда», даже если обратно.

Пробка началась как раз на виадуке. На самой горке. Пока Алиса торчала в своем красном потоке, она трижды позвонила домой. Ей никто не ответил. В итоге, до работы она добралась в полном раздрае, словно заведенная до отказа пружина.

А день у нее был сложный. Директор компании «Макро+» Сергей Саблин, референтом которого работала Алиса, в этот день проводил большой прием в офисе. С одной стороны – должны были состояться переговоры, ни к чему не обязывающие, с другой – они должны были показать, кто чем дышит. И Алиса должна была увидеть то, что директору из его директорского кресла не всегда видно.

Алиса закрутилась, едва вошла в приемную, как белка в колесе. Она еще раз позвонила домой. И снова безрезультатно. После этого она отключила телефон, чтобы звонки не отвлекали.

Потом часа три она была занята. Но мозг постоянно сверлила мысль: «Куда мать делась? Что с ней?»

Она с трудом дождалась, пока закончатся переговоры, и, сложив в папку свои документы, пулей вылетела за порог. Она запуталась в кнопках телефона, и он никак не хотел включаться. А когда набирала свой домашний номер, то забыла его, и, чертыхаясь, набирала несколько раз.

Ей казалось, что звонок трезвонил битый час, и всей кожей ощущала, как звонит-надрывается в ее квартире трубка на стене в прихожей. Она уже хотела отключиться и ехать домой, как вдруг услышала, что звонки прекратились, и на другом конце мама спокойно сказала:

– Слушаю вас!

– Это я вас слушаю! – Алиса с трудом сдержалась, чтобы не взорваться. – Мама! Ты где пропадала? Я вся извелась!

– Лиса! Прости, я не предупредила, что уйду. Прости.

– Где ты была?

– Ну… – Алла Михайловна замялась, подбирая слова, а потом сказала:

– Давай, я тебе расскажу, когда ты приедешь, ладно?

– У тебя все нормально?

– Все нормально! Прости меня, дуру старую. Я и не думала, что ты так будешь переживать!

– Ну, все-все! Я уже успокоилась. Я скоро приеду…

Алису отпустило после разговора с матерью, а пока она ехала до дома с другого конца города, успела забыть свои утренние переживания, и то, что мать с утра пропала куда-то. Приехала, увидела живую и здоровую, и – и что еще надо?

– Почему ты не спрашиваешь, куда я так рано убежала сегодня?

– Мама, ты так напугала меня, что сейчас у меня просто отходняк!

– Фи, Лиса! Что за жаргон?! «Отходняк»! Ты говоришь, как будто на нарах сидела!

– Ой, мам, прекрати! Сейчас о русском языке большинство наших соотечественников имеет весьма призрачное представление. Я все-таки его знаю. Ну, а словечки такие… Знаешь, я не отношусь к тем, кто вырос в стерильной банке. Меня, мам, микробы и бациллы не обошли стороной, поэтому нет-нет, да и случается со мной такое. Если урок воспитания закончился, расскажи – куда улетела ни свет – ни заря?

– Лиса! Я поступила на работу. И сегодня у меня был первый рабочий день. Вот! – сказала Алла Михайловна, как выдохнула, и посмотрела на дочь, ожидая ее реакции.

– Куда? – Алиса постучала по поверхности стола наманикюренными ноготками.

Алла Михайловна хорошо знала этот дочкин жест, выражавший недовольство.

– Не нервничай только, пожалуйста, – Алла Михайловна сделала глубокий вдох, такой, как делает пловец перед тем, как нырнуть. – Я поступила на работу в детский дом. Вернее, в приют. Извини, я пока не привыкла к такому названию.

– Час от часу не легче! Мама, а кто говорил мне, что у тебя болят руки? А у кого давление? И что тебе дома не сидится? Ну, что за очередная блажь, а? Тебе не хватает пенсии? Ты удивляешь меня!

Алла Михайловна поджала губы. Она не могла привыкнуть к тому, что Алиса способна была порой дать ей такую вот отповедь. Раньше она этого не замечала, так как не жили вместе, а сейчас все видит, и промолчать не может, а когда получает аргументированный ответ, обижается.