Скандал в академии магии. На лезвии любви - Верхова Екатерина Сергеевна

Морэн перевел на меня озадаченный взгляд, нахмурился и уточнил:

– У нас с тобой такая богатая история, что я в замешательстве. Что именно было нужно? Просить согласиться на предложение твоей бабушки или инсценировать нападение? Или держать от тебя Дарена подальше…

Держать Дарена подальше?!

Я глубоко вдохнула, стараясь не выпалить грубость. Не помогло.

– Вы ведь еще не вернулись к должности? – делано спокойно поинтересовалась я.

– Нет, я все еще на минеральных водах.

– То есть если я назову вас каким-нибудь неприличным словом, это не будет оскорблением должностного лица при исполнении?

– С точки зрения закона, не будет. – Морэн широко улыбнулся, непонятно из-за чего развеселившись.

– Хорошо, – сухо бросила я. И… промолчала.

– А что, обзывательств не будет? – театрально удивился он.

– Нет.

– Ну вот. А я уже рассчитывал услышать что-то, чего мне раньше не говорили. Прогуляемся?

– Пожалуй. Но если я в очередной раз должна сделать ход в какой-то вашей игре, попрошу заранее уведомить меня о том, зачем он нужен.

– По рукам, – легко согласился Морэн. – С чего мне следует начать?

– С самого начала, полагаю, – огрызнулась я.

Понимала, что не стоит, но никак не могла умерить раздражение. И в то же время понимала, что Морэн из-за такой ерунды не обидится и не оскорбится.

– Тогда вернемся к нашим баранам, то бишь к Амелии Росс и Нарлану Рану, – начал Морэн, подставляя локоть, чтобы я могла опереться.

Я отказываться не стала, брусчатка и правда была довольно скользкой.

Морэн довольно подробно рассказал о том, что стало с бывшими деканом факультета искусств и преподавателем боевой магии. С того самого момента, как их заключили под стражу, им пришлось дать множество показаний. С мотивами профессора Рана все было понятно с самого начала, а вот с Амелией Росс возникали трудности. Сперва ищейки Морэна, да и он сам, подозревали женщину в глупой любви к преступнику и вытекающей из нее жертвенности, но теперь удалось выяснить иное.

Оказалось, что она письмами передавала все детали их с Нарланом Раном действий. Кому? Это только предстояло установить. Было понятно одно: как простой соучастнице Амелии теперь не пройти, и без дополнительных подробностей ясно, что племяннице верховного судьи Кантора светит весомый срок. А дяде вряд ли удастся ее отмазать.

– В общем, мы пытаемся разобраться, кто стоит за реализацией драффа в Канторе и Подканторье. Поставки запрещенных смесей продолжаются. И тут мы плавно переходим ко второй части нашего диалога… твоему согласию войти в род Роунвесских.

Морэн взял паузу, будто переводя дыхание.

– Наверняка за это время у тебя не раз возникал вопрос, почему, несмотря на все те данные, что ты мне предоставила, появилась необходимость прибегнуть к предложенной графиней помощи. Да, я изначально знал, что в случае согласия тебе придется участвовать в этом фарсе с так называемой помолвкой и слиянием с родом Уилкинсов. И не спеши прожигать меня взглядом. Если у тебя останется желание избежать брака, я помогу. Просто есть весомые доказательства того, что Уилкинс может быть замешан в деле твоего отца. Согласись, попав в эту семью хотя бы номинально, ты сможешь выведать куда больше. Заслать к ним в поместье своих шпионов – почти нереальная задача, уж слишком серьезную проверку проходят все слуги и помощники. А вот невеста… м-м-м, какой потрясающий предлог!

Последнюю фразу он выдал почти с восторгом. С тем же восторгом и продолжил:

– Потому празднование Первого дня будет проходить в их родовом поместье. Тебе предстоит пробраться в кабинет Уилкинса и раздобыть некоторые документы.

Я была настолько шокирована сказанным, что даже не потрудилась это хоть как-то прокомментировать.

– Почему я не слышу оваций и восхищения моим умом? – со смехом поинтересовался Морэн.

– Вам честно? – почти спокойно выдала я. – Моя реакция колеблется от «Что за идиотский план?» до «Как же интересно принять в этом участие!» Опустим моральный аспект всего того, что вы на меня вывалили, я другого не могу понять: что делать, если меня поймают?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– А мы сделаем все, чтобы не поймали, – с твердой уверенностью произнес Морэн. – К примеру, Уилкинса срочно вызовут к его величеству, а уж стражу поместья я точно придумаю, как отвлечь. Всеми необходимыми артефактами и дополнительной информацией я тебя снабжу.

Пришло время задуматься. Как я отношусь к лорду Уилкинсу? С осторожностью. Я видела исходящую от отца Ричарда опасность, чувствовала ее на интуитивном уровне. Но могла ли доверять своей интуиции, которая меня подвела, к примеру, в отношении профессора Рана? Я ведь и не подозревала в нем преступника.

– Морэн, вот скажите… – Я тяжело вздохнула. Уже поняла, что меня почти убедили, толком не дав никаких весомых данных. – Вы поспособствовали моей смерти и бросили в бабушкины когтистые объятия, толком не объяснив, что от меня требуется. Разве я могу вам полностью доверять?

– Безусловно, – твердо произнес Морэн.

– Назовите хоть одну причину, по которой мне стоит это сделать.

– Тебе ту, что я придумал, чтобы тебя убедить, или настоящую?

– Давайте обе, – флегматично отозвалась я.

– Первая звучит слишком приторно. Что-то вроде «Не могу же я обманывать и рисковать будущей невесткой». И не надо так на меня смотреть! Прекрасно знаю, что звучит по-дурацки! Послушай вторую причину… Их даже две. Ты хочешь разобраться в деле отца и отстоять его доброе имя, а еще у тебя страсть к расследованиям. У меня на таких грифонят взгляд наметан!

– Это уже три причины.

– А должок с твоей смертью я вернул, – добавил Морэн.

– Это как?

– Тебе досталась одна, скажем, запасная жизнь при рождении. Лишь по праву крови. Ты была рождена уже Браунс, но кровь, даже если ее капля – а в тебе ее куда больше, – дает о себе знать. После того как ты поставила свою подпись в договоре о вхождении в род, считай, переняла куда больше способностей, которые будут постепенно давать о себе знать. И еще одну запасную жизнь. Я бы на твоем месте рисковать и проверять не стал, но… Но есть весомые доказательства, подтверждающие мои слова. Я проверю информацию.

Интересно… А если я буду выходить и входить в род Роунвесских, будет ли у меня увеличиваться количество жизней из-за количества таких манипуляций?.. Абсурд какой-то.

– Я даже не буду спрашивать, откуда вам это известно. Просто скажите, может, вы знаете причины, по которым Уилкинсы так заинтересованы в том, чтобы породниться с семьей Роунвесских?

– Выясняю, – легко ответил Морэн, придержав меня под руку, когда я вновь чуть не поскользнулась.

Координация ни к черту! Надо все же воспользоваться выделенными бабушкой деньгами и купить себе хотя бы сапоги на плоской подошве. С канторовской погодой и дорогами они мне точно пригодятся.

– А делает ли моя дражайшая старшая родственница хоть что-то, чтобы вытащить моего отца из магтюрьмы?

– Твоего отца не могут отпустить под залог лишь по той причине, что не в состоянии найти документы.

– Не те ли документы, что вы самовольно изъяли из дела?

– Именно. И уже завтра они таинственным образом вернутся на место. И вообще-то, Эрналия, ты можешь обращаться ко мне на «ты». Так уж вышло, что ты стала нашим внештатным сотрудником.

– А зарплата внештатному сотруднику полагается?

– Отплатил тем, что перевел тебя на боевой факультет. К предстоящей операции надо подготовиться.

– Ах, значит, перевод подписал не Дарен… – глухо произнесла я.

– Документ завизировал Неррс. А вот какой именно, не суть важно. Да и у Дарена довольно простенькая подпись… Ума не приложу, почему студенты этим открыто не пользуются.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– В качестве наказания применяется исключение из ВАКа без возможности восстановления и перевода в любое другое высшее учебное заведение, – без запинки процитировала я устав.

Ого! А это вспомнила с легкостью. Лучше бы что-то другое так запросто всплывало в памяти.