Изгнание из рая - Павел Загребельный

Вам уже понятно: товарищ Жмак - представитель. Но это еще не все. Как формируется бессмертный институт представителей? Начинается все с области. Область рассылает своих представителей во все районы. Район, чтобы не отставать, уже рассылает своих собственных представителей по колхозам. Скажем, районный Госстрах едет в колхоз "Победитель" на рыхление свеклы, а редактор районной газеты - в колхоз "Передовик" на заготовку кормов. Свекла разрыхляется независимо от того, есть ли там Госстрах или его нет (а в зависимости от наличия рабочих рук в колхозе "Победитель", где их с каждым годом все меньше и меньше), корма в колхозе "Передовик" заготовляются так или не так в зависимости от наличия специальной техники, которую наши высокоталантливые конструкторы все еще где-то конструируют, и от урожая сеяных трав, а вовсе не от того - сидит там редактор райгазеты или не сидит.

На сельсоветском уровне - то же самое. Тут, правда, уровень власти не давал возможности посылать представителей для указаний, зато открывались неограниченные возможности для помощи. Всех учителей, медицину, какая была, культмассовых работников - все, что называлось интеллигенцией, мобилизовывалось, обязывалось, разгонялось и рассылалось на поля, на фермы, в бригады, в мастерские, во все колхозные звенья и подразделения для присутствия, для помощи, для сеяния разумного, доброго, вечного - чтения лекций, рисования стенгазет, разговоров и вздохов, советов и подсказок.

...Но автор слишком заговорился и забыл о Жмаке!

Товарищ Жмак был областным представителем. И не из племени якалов, представители которого только и знают угрожать: ятебепокажу! ятебедам! А из породы тыкалов, у которой чуточку иной словарь: тыуменязапоешь! тыуменязатанцуешь!

Можно понять, какими полномочиями был наделен товарищ Жмак! Почему он оказался в Веселоярске, а не сидел в райцентре? Это уже сугубо индивидуальное. Товарищ Жмак решил осчастливить Веселоярск, как село новое и показательное со всех точек зрения, и заявил, что отныне делает колхоз "Днипро" базовым для своего высокого представительства. Какая радость и какая честь!

Неудивительно поэтому, что товарища Жмака торжественно пригласили в президиум очередной сессии Веселоярского сельского Совета.

Кто же знал, что Вновьизбрать выступит со своим внеочередным заявлением!

Но, как уже сказано выше, товарищ Жмак мгновенно разобрался в обстановке, попытался захватить власть и потребовал отложить вопрос о Вновьизбрать, как неподготовленный.

Вновьизбрать выступил с решительным возражением. Его поддержала Зинька Федоровна, не желавшая упустить случай отстранить Вновьизбрать от руководства. Гриша Левенец, как председательствующий на сессии, осторожно, однако весьма решительно сказал, что если вопрос поставлен, да еще таким авторитетным человеком, как сам председатель сельсовета, то отодвигать его нельзя, надо обсуждать с соблюдением всех демократических норм.

Молодой, да ранний, сделал для себя вывод товарищ Жмак и потребовал объявить перерыв на сессии, чтобы он мог связаться по телефону и поставить в известность.

- Какой же перерыв, если мы еще и не заседали? - удивился Гриша. Товарищи, есть предложение отпустить товарища Жмака из президиума, чтобы он смог поставить в известность, а нам продолжить обсуждение.

Сессия приняла предложение единогласно, уже объявлялись желающие выступить, а товарищ Жмак, скрежеща зубами, побежал к телефону, чтобы бить по всем коммутаторам и узлам связи, и, забыв о своем высоком уровне, посылал по адресу Гриши Левенца угрозы на уровнях куда более низких и малозначительных: "Ну, яжетебепокажу! Тыжеуменязапоешь!"

Звонил товарищ Жмак не единолично, а комплексно: товарищу Борису Борисовичу, Петру Петровичу, Федору Федоровичу. В наших местах руководство подбиралось с такими, если можно так выразиться, унифицированными, или однообразными, наименованиями. Может, для солидности, может, для удобства, а может, и просто случайно. Но не для смеха, товарищи, какой тут смех, когда вокруг столько серьезных дел!

В соответствии с уровнем своих собеседников, товарищ Жмак демонстрировал и безграничную гамму телефонного слушания. В этом деле он был неутомимо-изобретательным, так, словно закончил специальные курсы по умению слушать телефон. Со стороны это выглядело так:

- Ну, слушаю!..

- Так, слушаю...

- Так, так, слушаю...

- Слушаю вас...

- Слушаю вас внимательно...

- Слушаю вас очень внимательно...

- Слушаю вас чрезвычайно внимательно...

- Слуш...

- Сл...

- С...

А потом уж просто - ах! И заглатывает товарищ Жмак воздух полной грудью, и замирает, а провода гудят, а простор гремит, и слова летят, словно чайки в песне Дмитра Гнатюка, - какая радость и какое блаженство!

Тут еще нужно несколько слов для описания товарища Жмака, чтобы вы случайно не перепутали его с кем-нибудь и узнали, как только встретите. У товарища Жмака огромная голова (чтобы держать в ней все указания), лицо просторное, так что на нем свободно вырисовывается и надлежащая угодливость (для всего, что выше), и грозы, и вьюги (для всего, что ниже). Туловище у товарища Жмака весьма плотно и целесообразно обложено мышцами, для того чтобы в нужный миг наклоняться (или склоняться) в нужном направлении. Когда человек склоняется-наклоняется, то невольно (по законам земного тяготения или какой-то там эволюции) приходится отставлять одну часть тела для противовеса. Не будем скрывать: у товарища Жмака было что отставлять для противовеса. Одним словом, - человек солидный и голосом, и осанкой, не говоря уже о положении и авторитете.

Переговорив по всем надлежащим телефонам, товарищ Жмак возвратился в зал заседаний сессии, занял свое место в президиуме, стал слушать и ужаснулся. Пока он отсутствовал, тут не только не подумали снять вопрос, как не подготовленный, а договорились до ручки! Зинька Федоровна гнула потихоньку к тому, чтобы удовлетворить просьбу Вновьизбрать, хотя она и председатель колхоза, сила и авторитет, но все равно ведь женщина, а женщины неуправляемы и анархичны, тут товарищ Жмак имел твердое убеждение, и нельзя выдвигать их на руководящие должности. Создалась за это время и группа сторонников Вновьизбрать во главе с заслуженным посыльным Веселоярского сельсовета дядькой Обелиском. Их девиз был: не отпускать Вновьизбрать ни за какие деньги! К этой группе принадлежали, кроме Обелиска, Раденький и Сладенький, Благородный и Первородный, Таксебе и Нитуданисюда. Платформа этой группы была бы очень по душе товарищу Жмаку, но пока он разглагольствовал по телефону, дядька Вновьизбрать сумел убедить своих яростнейших сторонников, и теперь даже Обелиск предлагал удовлетворить его просьбу, но выдвинул предложение, от которого у Жмака ушла душа в пятки:

- Избрать нашего заслуженного товарища и соратника почетным председателем нашего сельского Совета!

Товарищ Жмак, как уже сказано, оцепенел, но тут же весь и встрепенулся, вскочил и стукнул кулачищем (мы забыли отметить, что кулаки у него были килограммов по десять каждый) по столу:

- Не пол-ложено!

- Не положено, а мы положим, - спокойно сказал Обелиск. - А когда наш любимый товарищ уйдет от нас на вечный покой, водрузим ему перед сельсоветом обелиск и напишем все, что полагается.

- Почетный председатель не положен для сельсовета! - упрямо повторил товарищ Жмак. - Прошу этот вопрос не выдвигать.

- Да и не надо выдвигать, - попросил слова Вновьизбрать. - Разве я требовал почетного или еще какого-то там? Если нужно, обещаю передавать свой опыт новому председателю, советы там, ну, как говорится-молвится, все, что необходимо.

Обелиск тотчас же ухватился за эти слова.

- Советником! - закричал он. - Назначить Свиридона Карповича советником сельского Совета и определить кабинет с телефоном и все такое прочее!

- Советник для сельсовета тоже не положен, - уже спокойно объяснил Обелиску (какая наивность, какая провинциально-глубинная наивность!) товарищ Жмак. - Существует штатное расписание, все утверждено, есть порядок. Если же вы хотите проводить товарища Вновьизбрать с надлежащим почетом, то можете выразить ему благодарность, записать ее, вручить торжественно.

- Да зачем писать? - махнул рукой Вновьизбрать. - Что же мне - для хранения этой благодарности новую хату построить, что ли? А если в самом деле люди хотят, чтобы я был советником, то без всяких штатов и зарплат (пенсию ведь заработал персональную у государства уже давно), на общественных началах, - почему бы и не согласиться?

Общественные начала заставили товарища Жмака умолкнуть: нечем крыть. Нужно было переходить в другое состояние. Быть уже не твердокаменным представителем, а мягкой восковой фигурой.

- На общественных началах - это можно, - согласился товарищ Жмак. - Но, товарищи, я еще раз хочу вам напомнить о неподготовленности этого вопроса. Допустим, мы сегодня освобождаем Свиридона Карповича от обязанностей... Но ведь у нас нет кандидатуры на этот пост!