Цена первой ночи (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

Задвинув табуретку под стол, я разложила свою раскладушку из диванчика, застелила постель и выключила свет. Белая ночь медленно уступала место летнему утру. Задёрнув лёгкие шторы, я подумала — в который раз! — что надо бы купить другие, поплотнее, чтобы высыпаться по-человечески, а потом легла, мысленно махнув рукой. Потом. На следующее лето. Всё равно скоро август, будет темнее на улице.

Зато я нашла жильца. Избежала больших неприятностей. Отработала полторы смены, за которые мне заплатят. Всё будет хорошо.

Правило 2. Всегда запирай дверь

Кто-то легонько щекотал лицо. Это точно была не травинка, не волосок. И не муха — вчера только новую липучку повесила. Приоткрыв глаз, я скосила его на то место, где было щекотно, и вскрикнула от неожиданности. Страшная корявая морда вся в шипах и наростах торчала надо мной и пристально смотрела, словно гипнотизировала. Потом морда раскололась пополам, как будто Гуинплен улыбнулся. Широкая пасть с шипами, похожими на зубы, — наяву ли, в кошмаре?

На мой ор не сбежались толпы. Только Николай появился в кухне, горестно простонал: «О, Лариска!», потом нежно схватил чудище в объятья и испарился.

Сон, подумала я. И снова закрыла глаза. Но уснуть мне не удалось. Николай тихонько позвал:

— Люба! Прости, пожалуйста, но Лариска очень дружелюбная и общительная! Ты ведь не слишком испугалась?

— Я? Нет, — пробормотала, натягивая одеяло повыше на грудь. — Это же кошмар, да?

— Мою ящерку часто называют кошмаром, — усмехнулся жилец. — Но она безобидная!

— Ящерка?!

Я резко села на раскладушке и уставилась на него, пытаясь проснуться. Какая ещё, нафиг, ящерка? Ящерки миленькие, маленькие, а это чудовище в колючках и в наростах!

— Называется бородатая агама. Абсолютно безопасная!

— Только не для моей психики, — я вдруг заметила, как Николай смотрит на меня и отнюдь не в глаза, опустила взгляд и быстро прикрылась. Маечка на бретельках сползла, почти открывая грудь. Жилец смутился:

— Извини. Ну и за Лариску тоже.

— Сколько времени? — пробурчала, потянувшись за мобильником.

— Полдевятого.

Из моей груди вырвался душераздирающий стон, и я упала обратно на подушку, натянув одеяло на голову, отчего пяткам сразу стало прохладно:

— Блинский блин, ну неужели я никогда не высплюсь по-человечески?

— Спи-спи, я ухожу.

— Поздно…

Кое-как завернувшись в тонкое одеяло, поднялась, но на кухне сразу стало тесно. Попросила:

— Нажми кнопочку на чайнике, пожалуйста! И выйди, дай диван сложить.

— Сей момент!

Николай щёлкнул выключателем на чайнике и передвинулся ближе к двери:

— Извини.

— Да хорош уже извиняться!

Мне захотелось бросить в него чашкой из раковины, но стало жалко чашку. Ну, и жилец всё-таки, обижать нельзя. Деньги нужны кровь из носа.

Николай пробормотал что-то неразборчивое, но мне показалось, что он снова извинился. Да что ж такое… Во всяком случае, из кухни он исчез, дав мне возможность натянуть штаны и пуловер. Сейчас попью чаю и схожу в магазин, потрачу вчерашние чаевые на еду.

В супермаркете через дорогу я купила кило пельменей и пачку творога. Аришка давно сырников просила, да всё руки не доходили. Подумав, взяла майонез и кетчуп — кто этого Николая знает, что он с пельменями любит. На вечер приготовлю им драники, картошка ещё осталась. Может, салатик какой-нибудь с помидорами к пельменям? И хлеба, хлеба булку забыла!

В результате вышла из магазина я с двумя пакетами, полными под завязку. Потащилась к дому, как старая тётка, всей кожей ощущая усталость и тяжесть мешков. Тележку, что ли, купить? Тогда точно буду выглядеть, как соседская бабуся, которая каждый день таскается на базар… Да пофиг. Для кого мне летать птичкой и излучать красоту и молодость? На работе вон улыбаться задалбываюсь, но там я обязана. А на улице ничего никому не обязана. Даже вот этому симпатичному парню, который окинул меня долгим взглядом и усмехнулся. Не исключено, что его насмешил мой вид.

Едва удержавшись, чтобы показать ему язык, я поспешила домой. Вот моё гулкое парадное с облупившейся краской на стенах и щербатыми перилами. Вот моя дверь с поцарапанной обивкой, в которой не хватало гвоздиков. Вот мой ключ…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ой!

Открыв дверь, я наткнулась на спину Николая, который балансировал на табуретке и забивал в стену дюбель.

— Что ты делаешь? — недовольно спросила, протиснувшись в коридор.

— Вефалку вефаю, — ответил жилец невнятно, потом вытащил шурупы изо рта и вежливо пояснил: — Я же её вчера оборвал. Вот, ставлю на место.

Он положил молоток и взял дрель, которая обычно пылилась в кладовке. С натужным «вж-ж-ж» вкрутил первый шуруп. Я закатила глаза. Сейчас всех разбудит… И точно. Всего через несколько секунд дверь в комнату сестры приоткрылась, и Катя выглянула в коридор, зевая во весь рот:

— Что за шум? Спать невозможно! Ой! Вы кто?

Сняв палец с кнопки дрели, мужчина на табуретке широко улыбнулся:

— Здрасьте, Николай!

— Новый жилец, — пробурчала я, пронося сумки на кухню мимо сестры. — Доброе утро.

— Доброе, — Катька сунулась за мной, шёпотом спросила: — А где ты его откопала?

— На Фонтанке, когда с работы домой шла.

— Ни фига себе! Ты уже с улицы жильцов приводишь?

Новый «вж-ж-ж» заставил меня поморщиться. Или это был возмущённый вид сестры?

— Кать, отстань, а? Кстати, могла бы вечером посуду помыть.

— Ты вообще во сколько вернулась вчера?

— В полчетвёртого. А что?

— Ничего! Тебя никогда нет дома! А когда есть — ты спишь! А Аришке весь вечер было плохо, между прочим!

Со вздохом я открыла холодильник и запихнула в морозилку две пачки пельменей. Разложила остальные продукты и ответила, постаравшись скрыть раздражение:

— Работать же надо кому-то. Кать, не доставай, пожалуйста! Включи чайник.

— Сверлит! — откликнулась сестра, нажав на кнопку. — Аришку разбудит!

— Зато вешалка болтаться перестанет.

— Она и так нормально висела…

— Пока не упала.

Катька хмыкнула и ушлёпала к себе. Её место занял заглянувший в кухню Николай:

— Хозяйканама, принимай работу! Я там биль, биль, всё пробиль!

— Как пробил? Куда пробил?

С перепугу я выскочила в коридор, но жилец засмеялся:

— Шутка, эй! Ты что, «Нашу Рашу» не смотрела?

— Я телик вообще не смотрю. Не заметил? У меня его нет.

Вешалка с виду держалась нормально. Осторожно взявшись за крючок, я подёргала, потом повесила куртку, вторую, обернулась:

— Вроде не падает.

— Обижаешь! — усмехнулся Николай. — Заслужил ли я чай?

— Заслужил.

— Только давай я сам заварю.

Я внимательно посмотрела на него, раздумывая — обижаться мне или пропустить мимо ушей. Решила пропустить. Пусть шутит. Я люблю мой чифирёк.

Впрочем, Николай умел не только приколачивать вешалки. Чай заваривать он неожиданно тоже умел. Сначала он отмерил пять ложечек заварки без горки. Потом залил буквально каплей кипятка и прикрыл заварочный чайник крышкой. Положил в чашки рафинада. Подмигнул мне:

— Сейчас будет не чай, а симфония!

— А у меня что тогда?

Я сидела на диванчике и подшивала подол Аришиного нового платьица. Мелкая плохо росла в высоту, зато в ширину — как и положено в её возрасте. Николай помотал головой:

— Ты обидишься.

— Вот ещё.

— Ладно. Я предупредил. У тебя блатной шансон.

— Ах-ах!

Я только хмыкнула, постаравшись вложить в этот звук как можно больше язвительности. Тоже мне, знаток музыки нашёлся! И вот ведь нормальный человек вроде, а на всё своё мнение имеется… Аж противно.

Николай заглянул в заварочный чайник и довольно улыбнулся:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ещё немножко!

Долил ещё раз закипяченной водой и снова закрыл крышкой. А я вдруг вспомнила и спросила:

— А ты работаешь где-нибудь?

— Я фрилансер. Сайты делаю.

— Фрила-ансер…

Это плохо. Это очень плохо. С этими фрилансерами никогда не знаешь: будут деньги, не будет денег… Они кормятся заказами, а нет заказов — нет оплаты за комнату. Может, его за это жена выставила из дома? Мало зарплаты приносил, бездельничал… Ящерица ещё эта. Страшная.