КАК ЕВРЕИ ПРОИЗОШЛИ ОТ СЛАВЯН - Михаэль Дорфман

Александр Бейдер разбивает и самый «веский» аргумент в пользу движения евреев с запада на восток – широкое распространение древних фамилий, происходящих от названий западногерманских городов Ландау, Шапиро, Минц, Бахрах и многих других. Сомнительно не только происхождение некоторых фамилий от названий городов (напр. Минц от Майнц). Еще более сомнительно, что большинство евреев носящих эти фамилии действительно являются потомками этих семей известных средневековых раввинов. В XVIII веке в Австро-Венгрии, Германии и России евреев в обязательном порядке заставляли брать фамилии, и многие брали «престижные» фамилии. Среди евреев того времени фамилия рассматривалась, как еще одна выдумка «гойской» власти с целью ущемить, заставить платить налоги или забрить в солдаты. Фамилия для них не имела никакого значения, а императорским чиновникам недосуг было разбираться, кто от кого происходит, и они записывали фамилии со слов самих евреев.

Теорию Векслера о существовании значительного контингента славяноязычного еврейства, двигавшегося с востока на запад Европы, подкрепляют и хорошо известные факты существования во многих восточноевропейских городах двух ашкеназийских еврейских общин, не смешивавшихся веками. Например во Львове с XIV века бок о бок жили две еврейские общины – выходцы из Киевской Руси и, вероятно, Византии, поселившиеся в районе улиц Сербской, Русской и Старожидовской и общины выходцев из западнославянских и восточногерманских земель, поселившихся в Краковском предместье. Обе общины имели свои институции, свои синагоги и свое самоуправление. Их представители даже избегали родниться друг с другом. Единственное место, где все львовские иудеи встречались, было еврейское кладбище, общее для всех. Лишь в середине XVIII века, обе общины окончательно слились, да и то потому, что австро-венгерские власти в 1765 году решили признавать лишь представителей единых еврейских общин.

Общепринятая схема истории идиша не способна объяснить, почему в идише древнееврейских слов значительно больше (около 10% словаря), чем в языке евреев Испании, средневековой Франции или еврейско-арабском. Ведь, если евреи пришли оттуда в Восточную Европу, то они могли лишь утратить по пути, но никак не обогатить свой древнееврейский словарь. Вайнрайх объяснял такой феномен высокой ученостью ашкеназийских евреев, обогащавших свой язык из священных книг. Однако вряд ли ашкеназы в средневековой Восточной Европе вплоть до XV века были более ученые, чем евреи Испании, Прованса или арабских стран, где в Средневековье находились крупнейшие центры еврейской учености.

«Теории учености» ашкеназийских евреев Вайнрайха носит умозрительный характер. Многие источники указывают на очень низкий уровень талмудической учености евреев, а часто даже безграмотность в средневековой Германии, в славянских землях. Например, уроженец Германии рабби Ашер бен Йехезкиэль (1250-1327), считавшийся у себя на родине вундеркиндом еврейской учености, пишет, как, попав в Толедо, обнаружил, что его древнееврейский язык ниже всякой критики, и он не способен преподавать. В свою очередь ученый раввин из Испании Рабби Элиэзер бен Йоэль Ха-Леви (1140-1225), принявший раввинское служение в Кёльне, пишет, что пришел в ужас от вопиющего невежества (и нищеты) местных евреев. Он отмечает, что, в большинстве общин в Польше, Венгрии и на Руси нет ученых раввинов, да и во многих местах бедные общины не способны их содержать. Все это далеко от идиллических рассказов начала еврейского заселения Восточной Европы, куда евреи якобы попадали по личным приглашениям, герцогов, духовных владык и королей. Даже в XVI веке грамматик из Германии Элия Бахур упрекает своих земляков евреев в невежестве и вопиющих ошибках в древнееврейском языке. Вероятно, Бахур не совсем прав. В ранней работе тот же Пол Векслер указывает, что критика Бахура не свидетельствует о низком уровне знаний, а лишь о том, что многие гебраизмы и арамеизмы позаимствованы идишем из позднего разговорного языка, где словопользование и даже грамматика сильно отличались от языка Библии или литургических текстов.

ГНИЛАЯ ГРУША ЙОМ-КИПУРА

Пол Векслер отвергает «теорию учености» и объясняет проникновение древнееврейского и арамейского в язык ашкеназийских евреев иудаизацией местных языческих и христианских терминов. Слова, а особенно термины, казавшиеся недостаточно еврейскими, заменяли понятиями из Библии или Талмуда. Например, школой (шул) испокон веков называли молитвенный дом на идиш, пока иудаизаторы не стали повсеместно заменять «нееврейски звучащие» шул и синагогу на ивритское бейт-кнессет. Народное предание гласит, что называть синагогу шул евреи стали потому, что антисемитские власти запрещали евреям молиться, а вот учиться разрешали. В «Истории города Глухова» Салтыков-Щедрин называл такие рассказы «лыгендами», хотя понятно, что в своих религиозных историях, евреи всегда мудрые, а их вечный враг – «гойская» власть всегда жестокая и тупая. От названия синагоги шул произошли такие еврейские фамилии, как Шульман, Школьник и Альтшулер, обозначавшие смотрителя синагоги. Научная этимология (происхождение слова) выводит шул – синагога от греческого схола (школа) – отмеченного в этом значении еще в Новом завете. «Деяния апостолов» повествует, как св. Павел собирает своих учеников в схоле в Тираннус, отличая ее от еврейской синагоги, где местные евреи не хотели его слушать.

Иудейские молитвенные дома в Евангелиях обычно называются греческим словом синагога, что означает «собрание». Слова синагога в идише не было, хотя оно было в ходу у говоривших по-гречески евреев Византийской империи и (в арабизированной форме) в языках евреев Иберийского полуострова: ладино и иудейско-португальском, откуда ашкеназийские евреи якобы пришли.

Интересно, что старославянское Евангелие переводит синагогу, как сонмище. Переводчики Евангелия сочли слово «синагога» непонятным для свои читателей. Неизвестное в библейский период бейт-кнессет («дом собраний», иврит) пришло в еврейский язык намного позже, от арамейского слова кaнэсет, означавшего церковь. (Интересно, что в арабском языке было четкое разделение книса – церковь и книс – синагога).

В наше время под влиянием израильской и американской религиозной агитации бейт-кнессет постепенно вытесняет «нееврейскую» синагогу из русского еврейского словопользования. Постепенная иудаизация происходит и со словом «Библия» («книга», греч.), которая в еврейском обиходе вытесняется новомодным Танахом (от ивритского сокращения Тора, Невиим, Ктувим – «Пятикнижие», «Пророки», «Писания», иврит). У неискушенного читателя создается впечатление, будто речь идет о некоей особой еврейской Библии, отличающейся от христианской по содержанию. «Синагога» или «Библия» – далеко не единственные примеры иудаизации. Доходит до курьезов. В 70-е годы в Израиле религиозно-просветительское общество «Шамир» выпустило в свет новый перевод Библии на русский язык. Переводчики и редактор Бецалель Шиф тщательно убрали все, что могло напоминать христианство, и заменили своими словами, часто неологизмами. Ладно еще, что суббота стала шаббат, но заодно решили поправить и географию, в результате чего Иерусалим там вопреки правилам русского языка стал Ыршалаймом.

Векслер отмечает еще один интересный феномен – использование в еврейском языке старинных славянских слов из дохристианских языческих ритуалов, как правн – справлять (обряд), и, особенно, трейбн – термин ритуальной обработки мяса. Над загадкой трейбн бился еще Макс Вайнрайх, но до Векслера не было удовлетворительного объяснения, как славянское слово трѣба, употреблявшееся исключительно для обозначения языческого жертвоприношения богам, попало в идиш. Как иначе, объяснить наличие в идише слова, исчезнувшего из оборота за несколько веков до общепринятой даты появления идиша, если не от перешедших в иудаизм язычников? Заметим, что для христианского обряда в славянских языках всегда используется другое слово – «жертва» и однокоренные ему. Даже еврейскому слову давэнэн – «молиться» нет удовлетворительной этимологии до сего дня. Интересно и то, что основными источниками идиша для обозначения магических понятий были славянские, греческий, латынь и некоторые романские языки. В идише очень мало турецких или арабских заимствований и даже прямых заимствований из древнееврейского, а как раз слов германского происхождения для обозначения религиозных или магических понятий в идише практически нет.