Морганы. Династия крупнейших олигархов - Льюис Кори

Подобное единение Господа и обогащения сопровождалось идеализацией бедности: «Для большинства людей оставаться бедным лучше, чем родиться богатым. Так жизнь в этом мире будет для них более удобной, а последующая – менее ужасной… У богатого человека жизнь всегда полна страхов и забот… В то время как человек, добывающий честным трудом себе на пропитание и одеяние, свободен от подобных страхов и забот… Поэтому нам следует жалеть и любить богатых людей».

Но поскольку подобные аргументы могут мешать накоплению богатств, преподобный Джозеф Морган восклицает: «Но что же я делаю? Если это оттолкнет людей от борьбы за богатство, то принесет большой вред обществу и может подорвать устои мира… Богатый человек – большой друг общества, хотя он и заботится только о своем благе. Господь велит нам помогать друг другу, а раз любовь этого добиться не может, это должна сделать алчность».

В этой проповеди прослеживается социальный уклон к пуританскому объединению религии и личного интереса. В прежней вере богатство и бедность являлись вопросами индивидуальных отношений с божественной сущностью: бедность была знаком неудовольствия Бога, а бедные – небогоугодными и отверженными. В данном же виде вера не могла выжить в условиях грядущего социального недовольства и более либеральных идей. Формулировка преподобного Джозефа Моргана сохраняет религиозные постулаты, но «социализирует» при этом старую веру, объединяя ее с «общественным благом». Таким образом, преподобный, возможно, перефразирует теорию Мандевиля, по которой «личный порок является общественной добродетелью» – важный аспект развивающегося капитализма. Приравнивая личные интересы к религии, пуритане воспитывали неудержимую страсть к приобретательству и накопительству, которая пережила упадок их теологической морали.

Глава 3. Джозеф Морган – хозяин гостиницы

– Так они и жили, – продолжала мышь Соня сонным голосом, зевая и потирая глаза, – как рыбы в киселе. А еще они рисовали… все, что начинается на М.

Давно существует ошибочное мнение, что дедушка Дж. Пирпонта Моргана был капитаном Континентальной армии. На самом деле это был его прадедушка, который сражался во время Войны за независимость, один из американских цинциннатов, который, уйдя в отставку после войны, осел в родовой ферме неподалеку от Спрингфилда. Его сын, дедушка Дж. Пирпонта Моргана, был более предприимчив и успешен. В семейной хронике Джозеф Морган, родившийся в 1780 году, описывается как «известный владелец гостиницы», который умер в 1847 году, оставив после себя сравнительно большое состояние». Эти хроники были довольно подробными. Джозеф Морган был хозяином гостиницы, владел несколькими линиями дилижансов, играл на бирже, одним словом – хитроумный янки, который своего не упустит.

В тот период существовало множество возможностей для предпринимательства. Революция пробудила политические и экономические силы. В гуще классовых конфликтов по поводу форм и целей нового правления индустриальные инновации придали нации определенный образ капитализма. Преобладавшее в то время мнение интерпретировало революцию с точки зрения расширения возможностей для коммерции: «Американская революция явилась освобождением не столько от политического, сколько от экономического рабства. Это коммерческое движение поддерживали прежде всего собственники, торговцы и производители». Промышленность и торговля развивались ускоренными темпами, а освоение Запада приносило новые богатства и расширяло рынки. Множились варианты возможности заработка денег.

Однако у фермеров Новой Англии не было возможности заработать большие деньги, поэтому фермерство стало экономически невыгодным и хозяйства пустели. Тогда предприимчивый Джозеф Морган решил стать хозяином гостиницы.

Коммерческий прогресс придал новое значение тавернам и использованию дилижансов для транспортных перевозок. Таверны, как правило, процветали, так как наши прадеды были отчаянными выпивохами – «мужчина не считался «пьяным», пока без сознания не валился на пол». Вместе с тем таверны были не только помещением, где удовлетворялись греховные страсти, но и социальным, политическим и деловым центром. Местом, где останавливались дилижансы и встречались бизнесмены во время путешествий. Будучи основным средством транспорта, дилижансы приносили большие прибыли, а высокие прибыли вызывали конкуренцию и войны тарифов. В одном из таких случаев война тарифов закончилась тем, что конкуренты завлекали пассажиров обещаниями бесплатной поездки, с бесплатным обедом и бутылкой вина впридачу. Владение тавернами и линиями дилижансов часто объединялось, что уже считалось «большим бизнесом».

Именно этот процветающий бизнес и привлек внимание Джозефа Моргана. В 1817 году он оставил родовую ферму и в сопровождении жены и сына, Джуниуса Спенсера Моргана, переехал в Хартфорд. В то время этот город был наиболее важным, бурно развивающимся торговым центром в долине реки Коннектикут. Он процветал благодаря активному переселению людей и развитию бизнеса. Хотя таверны и не являлись традиционным делом предков Моргана, чтобы победить, человеку зачастую нужно немного рискнуть, и гостиница стала для Джозефа Моргана надежным оплотом.

Владелец гостиницы оказался практичным и радушным хозяином. Дела Джозефа Моргана сразу же пошли в гору. Он не был замкнутым; радушно приветствуя пассажиров дилижансов, Морган весело беседовал со своими гостями, которые в тот момент поглощали обильные обеды, включая большое количество вина и рома. Джозеф Морган всегда старался привлекать к своей гостинице внимание видных и зажиточных граждан Хартфорда, и вскоре она стала пользоваться у них популярностью.

Такая известность предоставила Моргану шанс разбогатеть. В 1819 году группа наиболее видных бизнесменов Хартфорда встретилась в его гостинице и организовала страховую компанию «Этна файер», но тогда Джозефа Моргана не было в числе организаторов. Только небольшая часть капитала компании была внесена наличными, а остальная – в векселях. Предполагалось, что прибыль снимет необходимость каких-либо дополнительных выплат наличными со стороны акционеров. Но дело шло медленно, с трудностями, и вскоре возникло опасение, что для выполнения обязательств могут потребоваться дополнительные взносы. Стоимость акций катастрофически падала, и Джозеф Морган приобрел большое их количество почти даром. Вполне возможно, что он получал эти акции прямо от посетителей своей гостиницы, так как акционеры часто хвастались, что нашли того, кто освободит их от их акций, обязательств и всего прочего. Похоже на то, что доход Моргана от этого сравнительно ничтожного предприятия оказался весьма большим, так как через несколько лет капитал «Этны» уже составлял три миллиона долларов, из которых только сто девяносто шесть тысяч были выплачены акционерами, а остаток представлял собой капитализированный доход и прибыли. Эта удачная спекуляция сделала Джозефа Моргана действительно богатым человеком.

Когда колоритные кучера останавливали свои ярко раскрашенные дилижансы, запряженные грациозными лошадьми, у гостиницы Джозефа Моргана, ее хозяин размышлял о перспективах своего бизнеса. Таверну и дилижансы легко можно было объединить в прибыльное совместное предприятие. В то время Хартфорд был крупным транспортным центром, а одна из наиболее важных линий дилижансов «Мидл роуд» проходила из Бостона в Нью-Йорк через Хартфорд и Нью-Хейвен, а далее пароходом до Нью-Йорка. И тогда Джозеф Морган приобрел значительные активы в линиях дилижансов. Говорили, что он фактически контролировал главные транспортные дороги штата, но этому заявлению нет документального подтверждения. Морганизированный бизнес все еще ждал своего часа. Потом появились железные дороги.

Железная дорога ускорила ход индустриальной и коммерческой революции, повлекшей за собой глубокие социальные перемены. Цеплявшиеся за старую систему люди резко осуждали железную дорогу, которую ассоциировали с фабричной системой и другими новшествами. Дорога была «дьявольским изобретением», способствовавшим капиталистической монополизации, а потому антиреспубликанским, рассчитанным на проникновение производителей в самое сердце страны, отвлечение производства от пусть и примитивных, но моральных устоев сельского хозяйства, что могло навлечь на людей все беды и несчастья индустриальных и коммерческих центров. Возмущение аграриев против расширения индустриализации росло. Эта борьба между сельским хозяйством и промышленностью в том или ином виде продолжалась до конца столетия.

Железные дороги вытеснили дилижансы и их кучеров из бизнеса. Кучер дилижанса был лучом света в серой обыденной жизни, предметом обожания женщин и идеалом для молодежи. Население сочувствовало кучеру дилижанса во время его разорения. Новый вид транспорта привел также к разорению таверн, процветание которых во многом зависело от дилижансов. Осознав неминуемость победы этого нового вида транспорта и все ее грядущие последствия, Джозеф Морган вовремя оставил бизнес, связанный с тавернами и дилижансами, и благополучно пережил перемены, которые для многих обернулись крахом.