Венецианское зеркало (сборник) - Александр Чаянов

В 1912 году он издал тоненький сборник стихотворений «Лелина книжка». Это было его первое выступление в печати как беллетриста (к тому времени им уже было опубликовано около полутора десятков специальных научных работ: «Кооперация в сельском хозяйстве Италии», «Письма из сельскохозяйственной Бельгии», «Участковая агрономия и организационный план крестьянского хозяйства», «Некоторые данные о значении культуры картофеля в крестьянском хозяйстве нечерноземной России» и др.).

Наиболее ранние стихи в «Лелиной книжке» относятся к 1908 году, в основном — любовная лирика, изящные и ироничные стилизации. Стихи в достаточной степени подражательны, явна их связь со стилизациями Андрея Белого из «Золота в лазури», с поэзами Игоря Северянина, но в то же время в иих виден и определенный собственный литературный опыт.

Герои стихов Чаянова — «милая Лльвина» и влюбленный в нее студент-петровец:

Сегодня, милая Альвина,Жасмина отцветает куст,На завтрак с молоком малинаПрипасена для ваших уст.

Итак, начнем: в саду АльвинаИз лейки клумбы георгинаСвежит дождевою водой,Ее поклонник молодой —Студент-петровец на бумажкеСтрочит стихи в честь именинАльвины. На его фуражкеГорит пунцовый георгин.

В некоторых стихах воспевается Петровско-Разумовское:

Люблю про подвиги ПатроклаВ Петровке осенью читать.Глядя на выпуклые стекла,Вдвоем с Альвиной замышлятьРазнообразные прогулкиИ, чтоб Альвине поднести,Из листьев кленовых плестиВенки. Забраться в закоулкиАкадемического садаИ под покровом листопада,Под звон осенних аллилуйСорвать украдкой поцелуй.

«Лелину книжку» Чаянов послал В. Я. Брюсову («Только Вам», — написал он в сопроводительном письме, что, безусловно, говорит об особом отношении Чаянова к Брюсову). Отзыв Брюсова (на конверте письма Чаянова его помета: «Отвечено») был, видимо, весьма критичен, так как никаких следов продолжения переписки в архиве Брюсова не обнаружено.

В дальнейшем в литературном творчестве Чаянова основное место заняла проза. В 1918–1928 годах он напечатал шесть повестей: «История парикмахерской куклы, или Последняя любовь московского архитектора М.» (1918), «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» (1920), «Венедиктов, или Достопамятные события жизни моей» (1922), «Венецианское зеркало, или Удивительные похождения стеклянного человека» (1923), «Необычайные, но истинные приключения графа Федора Михайловича Бутурлина, описанные по семейным преданиям» (1924), «Юлия, или Встречи под Новодевичьим» (1928). Все они, кроме «Путешествия моего брата Алексея…», выходили в издании автора.

Действие «Истории парикмахерской куклы» и «Венецианского зеркала» происходит в начале XX века. «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» переносит читателя на шестьдесят лет вперед, в 1984 год, события, описанные в остальных повестях, относятся к концу XVIII — началу XIX века.

Таким образом повести Чаянова, изображая прошлое, настоящее и будущее, охватывают два столетия, но при этом нельзя не заметить, что в образах и характерах их героев много сходного, хотя в то же время про графа Федора Михайловича Бутурлина не скажешь, что он человек начала XX века, а архитектора М. никак не могло быть в конце XVIII.

Эта особенность объяснима, с одной стороны, взглядом автора на темпы эволюции человека как биологического вида. «Политический опыт многих столетий, к сожалению, учит нас тому, что человеческая природа всегда почти остается человеческой природой, смягчение нравов идет со скоростью геологических процессов…» — в «Путешествии моего брата Алексея…» говорит А. А. Минин, выражая и мнение автора — Чаянова. Но другой и, как нам представляется, не менее важной причиной этой особенности является принадлежность повестей Чаянова к определенному мироощущению — к романтизму.

«В теснейшем и существеннейшем своем значении, — писал В. Г. Белинский, — романтизм есть не что иное, как внутренний мир души человека, сокровенная жизнь его сердца. В груди и сердце человека заключается таинственный источник романтизма; чувство, любовь есть проявление или действие романтизма, и потому почти всякий человек — романтик». Далее Белинский развивает это положение: «Романтизм не принадлежит исключительно одной только сфере любви… Сфера его, как мы сказали, — вся внутренняя, задушевная жизнь человека, та таинственная почва души и сердца, откуда подымаются все неопределенные стремления к лучшему и возвышенному».

Таким образом, романтизм и как литературное направление не может быть прикреплен к одному какому-нибудь времени, он сопровождает человечество во все эпохи его развития.

Свои повести Чаянов относил к жанру романтических, снабжая их определяющим подзаголовком — «романтическая повесть, написанная ботаником X.».

«Нашей задачей являлось разрешение проблемы личности и общества. Нужно было построить такое человеческое общество, в котором личность не чувствовала бы на себе никаких пут… Всегда нашим конечным критерием являлось углубление содержания человеческой жизни, интегральная человеческая личность. Все остальное было средством… Весь социальный прогресс только в том и заключается, что расширяется круг лиц, пьющих из первоисточника культуры и жизни. Нектар и амброзия уже перестали быть пищею только олимпийцев, они украшают очаги бедных поселян». Эти проблемы и цель, изложенные на страницах «Путешествия моего брата Алексея…» — основа романтизма Чаянова, его «стремления к лучшему и возвышенному», они являются генеральной идеей и его литературного творчества, и научного экономического поиска, и общественной, административной, организаторской деятельности.

Уже в предреволюционные годы Чаянов стал крупнейшим авторитетом в области сельскохозяйственной кооперации и — шире — организации сельского хозяйства. Пропагандируя свою теорию трудового крестьянского хозяйства, он проводит большие полевые исследования, читает лекции в Петровской академии, Московском университете, университете имени Шанявского и других учебных заведениях. Его привлекают для работы и консультаций в соответствующие государственные и общественные органы: Льноцентр, «Особое совещание для обсуждения и объединения мероприятий по продовольственному делу», Лигу аграрных реформ, при Временном правительстве его выдвинули на должность товарища министра земледелия, правда, к работе в этой должности он не успел приступить, так как Временное правительство пало.

В апреле 1917 года, выступая на курсах по подготовке культпросветчиков при Московском Совете студенческих депутатов, Чаянов сказал: «В настоящее время мы стоим перед долгими годами тяжелой и ответственной творческой работы строительства новой России».

После Октябрьской революции деятельность Чаянова приобретает еще большую активность и широту. Кроме продолжающейся преподавательской работы, к которой прибавляется и работа в Коммунистическом университете имени Я. М. Свердлова, он создает Научно-исследовательский институт сельскохозяйственной экономии и становится его директором, занимает руководящие посты в кооперации — Центросоюзе, является членом коллегии Наркомата земледелия и представителем его в Госплане, едет советником на Генуэзскую конференцию — первую международную конференцию с участием Советского государства. В рабочей библиотеке В. И. Ленина находились некоторые работы Чаянова, он пользовался ими при написании статьи «О кооперации», также была известна Ленину деятельность Чаянова в Наркомземе — документально подтверждается, что он читал докладную записку Чаянова, имел отношение к утверждению его кандидатуры при назначении в Госплан; кроме того, по воспоминаниям современников (к сожалению, это только устные рассказы), Чаянов лично встречался с Лениным, и его утопическая повесть «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» — единственное художественное произведение, изданное не за счет автора, а государственным издательством — было издано по совету или распоряжению Ленина.

В тяжелейшие годы гражданской войны и экономической разрухи Чаянов верит, что экономические, продовольственные трудности преодолимы, но для этого необходимо, чтобы русский крестьянин участвовал в их преодолении сознательно и добровольно. В книге «Основные идеи и формы организации крестьянской кооперации» (кстати, находившейся в библиотеке В. И. Ленина) он пишет: «Во время Великойo французской революции, когда отечество было в опасности, когда государственный аппарат колебался под ударами врагов — народные вожди не раз выбрасывали лозунг: „beyer les masses!“ („Поднимайте массы!“) — и бросали в борьбу стихию народных масс, своей мощью спасавшую положение… В грозный час, когда окажутся бессильными все методы предпринимательства, когда экономический кризис и удары организованного противника будут сметать наши сложные предприятия, для нас возможен единственный верный путь спасения, неизвестный и закрытый капиталистическим организациям, — путь этот: переложить тяжесть удара на плечи того Атланта, которым держится вся наша работа — да, в сущности, и все народное хозяйство нашей Родины — на плечи русского крестьянского хозяйства. Эти плечи смогут выдержать всякую тяжесть, если… если только захотят подставить себя.