Космические авантюристы - Александр Кеслер

– Очень убедительно, – кисло улыбнулся Макс. – А если я откажусь?

– Не советую. В таком случае ты тоже вскоре отправишься на Землю, но только в холодильнике и по частям. Там нужны трансплантаты.

«Какая к черту разница, раньше сдохнуть или позже? – зло подумал Макс. – На трансплантаты меня хоть под наркозом будут распиливать, а на арене придется подыхать мучительной смертью. Так, что тут ещё большой вопрос: что в данном случае лучше?» Но успокоившись и отогнав минутную слабость, сказал:

– Хорошо. Если я всё же продержусь пять поединков, что вам помешает разделаться со мной после этого?

– Моё слово. Больших гарантий я не могу тебе дать, но предлагаю рискнуть. Так, ты, согласен?

– Можно подумать, что вы оставили мне выбор, – огрызнулся Макс.

– Выбор есть всегда, но ты сам должен его сделать, землянин.

– Тогда, согласен рискнуть, – ответил Макс.

После заключённой договоренности к рабу был приставлен надсмотрщиком второй циклоп, который молчал во время этой беседы. Он отправлялся с Максом на Грот. В знак того, что между сторонами достигнуто согласие и полное взаимопонимание с Макса были сняты наручники и возвращено всё его оружие, состоящее из ножа, копья и лассо, сплетенного из лиан.

– Можешь оставить всё это себе, – перевел пригл последние слова циклопа-хозяина адресованные Максу. – На Гроте это тебе пригодится.

* * *

Макс спустился по трапу корабля в сопровождении своего надзирателя. Ступив на планету Грот, он невольно зажмурился, ослепленный красным огненным солнцем. Братьев по разуму свозили сюда со всех уголков Вселенной. Богатые психопаты, толстосумы и извращенцы разных мастей не жалели денег покупая себе бойцов на рабовладельческом рынке. Макс понимал, что он сам – такой же товар, как и другие невольники, только уже проданный и купленный. Зависимость и бесправие, которые он ощущал каждой клеткой тела, были унизительны. В какой-то миг Максу захотелось броситься в толпу этих сытых, самодовольных извергов и вгонять свой нож в каждого подвернувшегося под руку, пока его не убьют. Он еле сумел подавить в себе этот приступ ярости. Вооруженная бластерами охрана изрешетила бы бунтовщика ещё до того, как он успел бы добраться до своей первой жертвы. В который уже раз, за последнее время, Макс вынужден был, балансируя между жизнью и смертью, вновь сделать выбор, отдавая предпочтение первой.

Бои на арене длились до смертельного исхода. Альтернативы здесь не существовало, и победитель получал главный приз – жизнь. Максу трудно было смириться с тем, что его превратили в марионетку для чьей-то утехи, что на него теперь будут делать ставки как на какую-то бойцовскую собаку. А труднее всего было свыкнуться с мыслью, что ради того чтобы выжить, ему самому предстоит стать убийцей. Одно дело жульничество и мошенничество, но совершенно другое – убийство. Однако очень высока была ставка в этой игре, которую придумал не он – его жизнь, за которую Макс решил бороться до конца.

Поединок близился к завершению. Оба бойца были уже достаточно измотаны, их раны кровоточили, но каждый из них готов был драться за свою жизнь до последнего. Соперником великана-спрута с планеты Океан был паук-вампир похожий на того, которого Макс прикончил на полигоне. Два щупальца осьминога уже были повреждены клыками-саблями паука. Преимущество было явно на стороне паука. Внезапно спрут, захватив здоровыми щупальцами сразу несколько мохнатых лап противника, ловко повалил его на землю, подмяв под себя. Трибуны амфитеатра наполнились криками восторга и негодования. Зрители решили, что победу одержал раненный осьминог и уже собирались покинуть свои места. Макс терпеливо наблюдал за тем, что будет дальше. Когда казалось, что у паука не осталось ни малейших шансов произошло именно то, чего ожидал Макс. Паук выпустил струю газа, которая окутала спрута и тот тут же окаменел, скованный параличом. Нескольких секунд оказалось достаточно для того, чтобы разорвать неподвижного соперника клыками в клочья. Огорчённые несколько минут назад зрители, которые поставили свои деньги на паука, теперь ликовали.

В боях на арене была одна особенность о которой Макс не знал. Он понял это только после того, как удалось посмотреть несколько поединков. За свою жизнь, ему предстояло сражаться не с разумными существами, а с дикими животными из других миров. Теперь стал понятен смысл его проверки на полигоне. После этого открытия Макса беспокоил только один вопрос: сколько боёв ему удастся увидеть до того дня, как его самого выпихнут на растерзание какому-нибудь риволу? От того, насколько хорошо он успеет изучить слабые и сильные стороны животных, с которыми, возможно, придётся сражаться в будущем, теперь зависела его жизнь. «С кем же будет мой первый бой? И когда?» – думал Макс, засыпая каждую ночь.

На Макса надвигался оцелот из планеты Рокси. Ещё несколько шагов, и коготь-кинжал пришпилил бы человека к столбу. В последний миг гладиатор оступился и упал. Эта неловкость спасла ему жизнь. Последнее, что успел заметить Макс, падая на землю, как дикая кошка впилась когтями передних лап в столб и зависла на нём. В этот миг он вздрогнул и проснулся. Липкий пот покрывал всё тело, хотя в комнате было прохладно. Подобные сны стали теперь неотъемлемой частью его жизни, а сама жизнь превратилось в кошмарный сон. Каждый десятый день Макс на потеху публики выходил на арену и «дергал смерть за хвост». Сегодня был именно такой день, поэтому нужно было хорошенько выспаться. Он закрыл глаза, стараясь погрузиться в царство Морфея, но сон не приходил. Вместо него в голову лезли назойливые воспоминания, унося гладиатора в тот день, когда он впервые вышел на арену. Его первый бой был с бреком – зверем с планеты Кирос, который напоминал крокодила. Отличие от земного прототипа заключалось в том, что зверь имел более мощные и длинные лапы, а хвост у него был несколько короче. Макс хорошо знал, что при укусе брека из его зубов выделяется сильнодействующий токсин, который попадая в кровь жертвы, усыпляет её. Следствия таких укусов он наблюдал в других поединках. У соперников человека оружием были клыки, когти, щупальца, яды, токсины и прочие атрибуты, которыми их одарила природа. Максу всё это заменяли ум, ловкость, сила, и нехитрое оружие, состоящее из копья, ножа и веревки. Но главным его преимуществом было стремление вернуть потерянную, казалось бы навсегда, свободу, возвратиться на Землю, разыскать там тех, кто над ним поглумился и отомстить обидчикам. Макс, держась на безопасном расстоянии, ловко набросил лассо на длинную морду брека, блокировав главный источник опасности. Пока животное не успело опомниться, гладиатор оседлал его и сдавил коленями шею зверя. Брек вёл себя соответственно ситуации: рычал, хрипел, сопротивлялся, как мустанг на родео, стараясь сбросить наездника. Макс, между тем, продолжал обвивать веревкой длинную морду животного. Покончив с изготовлением намордника, гладиатор опустил свой могучий кулак на голову зверя свалив того с ног. Затем Макс перевернул полуживого брека на спину и распорол ему брюхо ножом. Снимая лассо с морды поверженного соперника, Макс зацепился тыльной стороной кисти руки о торчащий из пасти клык животного и поранился. Через несколько минут победитель почувствовал вялость и сонливость. Находясь под действием токсина, попавшего в кровь, Макс проспал почти сутки. После той первой схватки, он одержал победы еще в трех поединках. Теперь до желанной свободы оставался один бой – последний и решающий.

Амфитеатром служил полуразрушенный стадион, который новый хозяин-инвестор заботливо отстроил. Кроме двух жутких мест: рынка невольников и стадиона-арены, город был самый обычный с множеством баров, ресторанов и прочих мест досуга. Бесчисленное множество гостиниц готово было принять под свои своды многочисленных туристов. Макс жил в одной из таких гостиниц вместе с циклопом-надсмотрщиком которого звали Гуром и переводчиком приглом – Хоупом. Как Макс не старался выяснить у Гура кто был виновником его злоключений, всё было тщетно. Он каждый раз наталкивался на непробиваемую стену. На все его вопросы Хоуп бесстрастно, как запрограммированный автоответчик, твердил: «Эта тема не обсуждается». Единственное, что Максу удалось узнать, так это то, что владельцем стадиона-арены был его соотечественник – землянин, известный здесь под псевдонимом Харон. Гур заботливо обрабатывал полученные Максом в боях раны каким-то целебным снадобьем. К утру они рубцевались, а уже через пару дней от них оставались лишь следы. «Еще бы им обо мне не заботиться, – со злостью думал Макс. – Я же для них та самая курица, несущая золотые яйца. Знают, что за свою жизнь со свободой в придачу буду сражаться до конца. А вот сдержат ли они своё слово, которым так кичатся?»