Темная страсть - Ларисса Айон

— Сдается мне, времени-то у тебя как раз предостаточно, — напомнила Руна, но голос ее смягчился, — Извини. Я не знаю, что они сделали с твоей сестрой. Ее забрали некоторое время назад. — Она отодвинулась от него, и он заметил, что ее цепь натянута до предела. — Вы с ней совсем не похожи.

Шейд не стал объяснять, почему они с сестрой разных видов, а Руна не спросила. Она просто наблюдала, как он внимательно оглядывает решетки на двери в их темницу, гадая, насколько они крепкие. Впрочем, какая разница? Хоть бумажные, ему все равно не разорвать цепи, которыми он прикован к стене.

— Шанс сбежать нам представится не раньше, чем они придут сюда, — заметила она.

— Ты сказала, нас кормят.

— Да, но они подталкивают еду и воду палкой, не приближаясь.

— Кто они?

— Я думаю… думаю, это те, которых демоны называют хоулами.

У Шейда кровь прилила к вискам.

— Что? Откуда ты знаешь?

— Так называл их кто-то из другой темницы.

Хоулы. Не те существа, которых боятся люди, не какие-нибудь людоеды. Нет, хоулы — те, кого боятся демоны, ну после мясников эгисов, во всяком случае. Хоул — имя, которое дается любому, будь то демон или человек, похищающий вампиров, шифтеров и демонов ради органов, которые продаются на черном подземном рынке. Хоулы всегда были злобными, но в последние пару лет их деятельность приняла еще более зловещий оборот. Теперь, вместо того чтобы просто вырезать части мертвого тела, они делают это, когда жертва еще жива.

В прошлом году Шейд и его братья нанесли серьезный урон их преступной деятельности. Супруга Эйдолона, полукровка Тайла, помогла; вычислить и ликвидировать представителей человеческого племени, которые тайно сотрудничал и с демонами, возглавлявшими этот бизнес.

В течение какого-то времени население подземного мира дышало свободно, а потом внезапно, пару месяцев назад, исчезновения и увечья возобновились, такие же кровавые, как и прежде.

Дверь в конце темного коридора распахнулась, и звук шагов эхом разнесся по подземелью. Шейд приготовился к схватке, но неизвестные остановились раньше, чем дошли до темницы, в которой они с Руной тихо сидели и ждали.

И только когда послышались душераздирающие крики, Шейд по-настоящему осознал, в какую передрягу угодил.

Руна Вагнер сидела на кучке соломы, слушая крики незнакомой женщины, которую Смотрители, вероятнее всего, тащили на смерть. Ужасную, кошмарную смерть.

Суровые, мужественные черты Шейда не выдавали его эмоций, и она тоже постаралась придать своему лицу соответствующее выражение. Вот только ей нипочем не скопировать холодный, невыразительный взгляд его почти черных глаз, и ни за что не получится так стискивать челюсти и скрипеть зубами, словно точить их о камни.

От Шейда исходила угроза, такая же осязаемая, как и опасность вокруг них. Он подергал цепи, но, как и Руна, обнаружил, что они предназначены выдержать самое серьезное испытание на прочность.

Он повернулся к ней, и хотя этот пристальный осмотр ее тела от макушки до кончиков пальцев был отнюдь не сексуальным, она ощутила волнение в таких местах, которые давно считала мертвыми. Мертвыми, потому что именно он убил их.

— Они тебя не трогали?

— Нет, с тех пор как притащили сюда.

Она полагала, что на лице у нее красуется синяк, но, не считая царапин и других синяков, с ней все в порядке.

— Ты уверена?

Он встал на колени и свободной рукой схватил ее за икру.

Руна дернулась, но он с легкостью удержал ее.

— Не прикасайся ко мне.

— Спокойно, милая. Я просто проверяю. — Его голос был глубоким и звучным, сексуальным даже без малейших усилий с его стороны. — Раньше тебе нравилось, когда я прикасался к тебе.

— Ну, это было до того, как я застала тебя в постели с двумя вампирами. И до того, как узнала, что ты демон.

— Только одна была вампиром.

Она гневно втянула воздух.

— И это все, что ты можешь сказать в свое оправдание?

— Я не из словоохотливых.

— Невероятно, — пробормотала она. — Ты обманул меня, изменил мне, и даже не считаешь нужным извиниться?

Он убрал руку и сел, подложив одну ногу под себя, устремил взгляд на стену, и его черные, до плеч, волосы упали вперед, скрывая выражение лица.

— Сожалею, что ты думала, будто я человек. Я никогда этого не утверждал.

— Назови меня ненормальной, но неужели ты думаешь, мне пришло бы в голову спрашивать об этом? — огрызнулась Руна. — Хотя следовало бы: тогда, возможно, я не была бы так шокирована, увидев настоящего вампира и… и кто там еще оказался в твоей постели.

— Ты не должна была прийти ко мне в тот вечер. Ты сказала, что занята.

— Хотела сделать тебе сюрприз.

И сделала, да еще какой. Она вошла в его квартиру с полными сумками продуктов для романтического ужина. Едва только переступив порог, услышала какие-то звуки, доносящиеся из его спальни. Дурное предчувствие сдавило грудь, и она на цыпочках прошла по коридору к открытой двери.

Шейд лежал на спине поперек кровати. Ноги его свисали с края. Обнаженная женщина сидела на нем верхом и медленно покачивалась вверх-вниз, зарывшись лицом ему в шею. Руна, должно быть, издала какой-то звук, потому что он повернул голову и посмотрел на нее своими мерцающими золотистыми глазами. Безумие, но первой мыслью в тот момент стала та, что она никогда не видела его глаз, когда они занимались любовью. Шейд всегда закрывал их, прятал лицо у нее на шее или брал ее сзади.

— Присоединишься к нам? — спросил он, и только тогда Руна заметила вторую женщину, которая стояла на коленях на полу, лицом к его паху.

Женщина, что была на нем, подняла голову. Струйка крови текла у нее по подбородку, и когда она улыбнулась, обнажились клыки. Кожаный ошейнике шипами обхватывал ее шею, а пристегнутая к нему цепочка заканчивалась в кулаке Шейда.

Пока Руна стояла, не в силах пошевелиться от потрясения и ужаса, женщина наклонилась, лизнула его сосок и возобновила свой ритм. Шейд застонал, схватил женщину за ягодицы и выгнулся ей навстречу.

Руна, не помня себя, убежала — и попала из одного кошмара в другой.

— И, по-твоему, это оправдывает то, что ты сделал? Когда ты начал наставлять мне рога?

Шейд оперся локтем о колено, умудрившись при этом выглядеть так небрежно, словно для него это похищение и плен — обычная вещь, доставляющая некоторое удовольствие.

— Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответы.

— Я любила тебя.

Тишина упала как топор палача.

О Боже, неужели она это сказала? Вслух? Если судить по тому, как кровь отхлынула от его лица, то да, она открыла свой глупый рот и сваляла дурака.