Дмитровское шоссе. Расцвет, упадок и большие надежды Дмитровского направления - Алексей Рогачев

В декабре 1938 года дошла очередь и до третьего театра Театральной площади – Центрального детского. Из-за короткого замыкания в проводке в нем вспыхнул пожар, который удалось довольно быстро потушить. Уже в марте следующего года в восстановленном зале начал давать спектакли Малый театр, здание которого поставили на капитальный ремонт.

Драмы музыкального театра

К счастью, затем в истории московских театральных пожаров наступил долгий и счастливый перерыв. Конец ему был положен все на той же Большой Дмитровке. Две огненные катастрофы одна за другой постигли Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко.

Столь необычное наименование объясняется тем, что возник он путем объединения двух коллективов. В 1919 году возникла Оперная студия Большого театра под руководством Станиславского, в том же году образовалась Музыкальная студия МХТ, где начал свои эксперименты по синтезу жанров В. И. Немирович-Данченко. В 1926 году обе труппы расположились в здании на Большой Дмитровке, № 17, то есть нынешнем помещении театра. Даже оркестр трупп был общим, зато имелось две самостоятельные дирекции. Вполне логичным стало последовавшее в 1941 году объединение коллективов под названием Московского академического Музыкального театра имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко.

Само же здание появилось еще в конце XVIII века как роскошный дворец графа Салтыкова, но после многочисленных перестроек от той поры сохранились лишь фрагменты стен. В 1839–1909 годах здание занимал Купеческий клуб, интенсивно приспосабливавший его к своим нуждам. После переезда клуба на Малую Дмитровку его прежнее место занял театр-варьете «Максим». Для него в 1913 году по проекту К. К. Гиппиуса пристроили зал и сценическую коробку.

В начале 30-х встал вопрос о преобразовании бывшего клуба в полноценный театр – для студии Станиславского (студию Немировича-Данченко планировалось перевести в строившееся здание на Тверском бульваре). В 1935 году прошел конкурс на лучший проект перестройки. Одной из наиболее эффектных выглядела работа Г. Гольца и С. Кожина, которые предложили оснастить главный фасад монументальным портиком из десяти полуколонн и установленными над фронтоном огромными статуями. По мнению авторов, в таком виде здание приобрело бы типично театральную внешность.

Однако жюри предпочло более простой и рациональный проект А. П. Федорова. Стоявшая перед проектировщиком задача была исключительно трудной. Полноценное театральное здание предстояло собрать, смонтировать из нескольких разномасштабных и разнохарактерных построек, которые прилеплялись к основному, историческому ядру комплекса. Намеченная перестройка, фактически, свелась к строительству нового театра на месте старого здания, от которого уцелело лишь несколько стен. Среди последних оказалась и фасадная, выходящая на улицу стена. Отодвигать ее в глубину было некуда, и все, что оставалось делать зодчему, – попытаться придать скучному, почти без окон протяженному фасаду хоть какую-то привлекательность.

Фасад Театра им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко после реконструкции. 1939 г.

Достижения в этом направлении не слишком впечатляют. Пожалуй, из всех заметных московских театральных зданий это наименее театральное по своему облику. Узкий главный вход обрамлен тремя парами плоских пилястров. На их капителях были помещены доски с надписями, однако столь бледными, что снизу прочесть их было практически невозможно. По бокам от входа из стены выступали два игрушечных балкончика, совершенно не нужных. Ударным элементом фасада стала лоджия с колоннадой, прикрывающая глухую боковую стену сценической коробки. Над ней протянулся еще один длинный балкон. Но, будучи механически прилепленной к северной части здания, эта довольно симпатичная сама по себе конструкция никак не помогала улучшить общее впечатление от длинного и скучного фасада.

Более внушительными были внутренние преобразования. Несмотря на то что и там приходилось считаться с существующими стенами, зодчему удалось создать впечатляющую систему театральных помещений, хотя и унаследовавшую от старого здания некоторую запутанность и нелогичность взаимного положения.

Фактически заново был выстроен зрительный зал. Его высота выросла с 9 до 14 метров, в нем появился балкон. Отделка при всей ее скромности достаточно торжественна. Примитивную сцену площадью 90 квадратных метров заменила новая, оборудованная поворотным кругом диаметром 17 метров. Ее площадь выросла до 535 квадратных метров. Спроектированная И. И. Флоринским механизация сцены сделала театр одним из лучших в Москве по техническому оснащению. Гардеробы расширились со 100 до 500 метров, были устроены запасные выходы во двор, оборудованы новые фойе. Особое внимание уделили противопожарной безопасности: установили пожарную сигнализацию, наиболее опасные в пожарном отношении помещения оборудовали дренчерной системой. Главным элементом защиты стал железный занавес, готовый при опасности отделить сценическую часть от зала.

Но все противопожарные средства, какими бы сложными они ни были, эффективны лишь при условии ответственного отношения людей. К сожалению, в пору демократического разгильдяйства ручаться за это было невозможно. Естественным следствием стал первый пожар, вспыхнувший 18 июня 2003 года. За десять минут до начала спектакля «Жизель» загорелся чердак. Зрители, актеры, музыканты и весь обслуживающий персонал театра были в срочном порядке эвакуированы. Актеры выбегали на улицу в сценических костюмах.

Пожар принял катастрофические размеры. Обрушились кровля, часть перекрытий, выгорела сцена. Пламя угрожало соседним зданиям. На протяжении четырех часов с ним боролись более 30 пожарных расчетов.

Театр поставили на капитальный ремонт. Параллельно с восстановительными работами шла серьезная модернизация. С дворовой стороны пристроили семиэтажный репетиционно-технологический корпус с подземными этажами для автостоянок и склада объемных декораций, для отдыха зрителей во время антрактов соорудили атриум со светопрозрачным покрытием. В ходе строительства были разобраны два флигеля бывшей усадьбы, мешавшие работам, а по их завершении воссозданы заново. Последним компонентом, не сразу появившимся в проекте, стало 30-метровое перекрытие внутреннего двора. Существенной модернизации подверглось инженерное оборудование сцены, в частности, устроен обширный трюм, откуда при необходимости поднимаются различные сценические площадки для опер и балетов. Рядом с малой сценой, расположенной на третьем и четвертом этажах старой части здания, удалось разместить комплекс аппаратно-студийных помещений.

Реконструкцию предполагалось завершить ко Дню города в 2005 году, но не успели. Помешал очередной пожар. 27 мая ночью загорелся зрительный зал. Когда прибыли пожарные, деревянные конструкции театра уже были охвачены огнем. Пламя быстро распространялось по кровле и строительным лесам. Пожару присвоили самый высокий, пятый номер сложности. К ликвидации привлекли почти 200 человек, 50 пожарных машин. Зачем-то вызывали вертолет, хотя было понятно, что толку от него в городских условиях будет немного. Движение по Большой Дмитровке полностью прекратилось. Как всегда, работу пожарных осложняли троллейбусные провода и множество стоящих вдоль тротуара автомобилей. Расчищать пространство для пожарных машин пришлось с помощью эвакуаторов. Было потеряно драгоценное время.

Но усилия пожарных принесли свои плоды. Около шести часов утра пламя наконец локализовали, а еще через полтора часа пожар был потушен. Все-таки разрушения оказались весьма существенными. Выгорели сцена и зрительный зал (рухнул балкон), частично обрушилась кровля, под воздействием высокой температуры в стенах появились трещины, они едва не рухнули. Не пострадали фойе и сценическое пространство, пожарные отстояли новый корпус и атриум.

На сей раз театр восстановили быстро – он возобновил работу уже в 2006 году.

С небес и из-под земли

Пылавшими театрами беды Большой Дмитровки не исчерпывались. Время от времени здесь происходили и другие катастрофы, гремевшие на весь город, о которых потом долго вспоминали москвичи. Причем беды несчастной улицы сыпались с неба и вырывались из-под земли.

Одна беда в буквальном смысле слова имела небесное происхождение. 7 ноября 1936 года во время военного парада над городом пролетела эскадрилья тяжелых четырехмоторных бомбардировщиков ТБ-3. В двигателе одного из них сломался коленчатый вал. Мотор развалился на лету – упал пропеллер, посыпались отдельные детали. Эскадрилья шла вдоль улицы Горького, но широким фронтом. Злосчастный самолет оказался конечно же над Большой Дмитровкой, на которую и рухнули обломки. Три человека были убиты на месте, еще восемь получили ранения. Единственным утешением во всей этой истории может служить то, что сам самолет – виновник аварии – на трех моторах дотянул до аэродрома и благополучно сел[4].