Жена без срока годности - Ольга Горышина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Романна, я люблю Андрея…
— Иди ты в жопу со своей любовью! Совсем дура, что ли? Ну какая любовь? Любовь — это… Фикция. А тебе о жизни нужно думать. Хочешь, плати за своего придурка налоги, сиди безвылазно с ребенком в стране. Ты даже в Мексику не можешь съездить, блин… Марина, он не оставил тебе выбора, понимаешь?
Я опустила глаза, снова закусила губу.
— Мне кажется, нас развели… Его дядя. Он ему на мозги капал постоянно про меня.
— Тем более, ну нахрена тебе такой дяденькин сынок сдался? Марин, ну серьезно. Я когда в восемнадцать замуж выходила, думала, что через два дня на развод подам? Нет. А родственники, которые нам деньги дарили, думали, что мы из-за них подеремся? Поверь, насилие — оно не только физическое бывает. Твой тебя тоже абьюзит, только на расстоянии. Или ты ему нафиг не нужна. В любом случае, пошел он в жопу. Ты уже прожила без него год, не умерла же…
— Не умерла…
— И Алекс в садике не умер.
— Не умер.
— Последний шаг остался — избавиться от лишнего мужа. Сделай его.
Я его сделала, девятнадцать лет назад. Только не переслала Андрею свидетельство о разводе. Все ждала, что позвонит. Ему не было на нас плевать — его приятель потом признался, что Андрей постоянно спрашивал про меня. Про развод, конечно, этот приятель ничего не знал: просто передавал в Питер, что мы живы-здоровы. Значит, Андрей просто хотел, чтобы мне стало без него плохо, и я бы бросила работу и Америку и приехала к нему. К его большому сожалению, мне плохо не стало. Было тяжело, но и только.
— Скажу ему: не виноватая я, ты сам ушел. Не подходит разве, нет? — улыбнулась я над тарелкой со сладкими блинчиками, заваленными экзотическими фруктами.
Ну, экзотическими они были лишь в русском языке, в моем личном мире все эти манго-киви давно превратились в привычные, так называемые, яблочки.
— Не знаю. Может, пошлю ему документ по почте. Знать бы еще, где он теперь живет. Соцсети Андрей не ведет. Но что-нибудь придумаю… Я еду не за этим. В театр схожу, в музеи… Ну и по Европе заодно прошвырнусь. Когда еще у меня такой длинный отпуск будет. Может, он вообще не захочет меня видеть… Нет, я реально просто хочу поехать в Питер. Может, в последний раз. С этим дурацким чемпионатом мира вышел полный бред: мы с Сунилом либо на стадионе сидели, либо в набитом битком спорт-кафе ужирались пивом. Ты когда-нибудь была на футболе с футбольным фанатом?
— Я вообще предпочитаю держаться от фанатов подальше… Ты не врешь себе, Марин, а?
Я запихнула в себя огромный кусок блина и чуть не подавилась. Терпеть не могу ходить с Романной в кафе: из-за угрозы диабета она теперь почти ничего не ест в общепите.
— Не вру. Кажется… Просто дверь не закрыта. Надо ее закрыть. Да, я еду к нему, — выдала твердо под ее жестким взглядом. — Хочу стареть с чистой совестью.
— Стареть тебе рано. Даже мне в пятьдесят еще рано. Я вообще замуж еще выйти планирую.
— Ты же замужем.
— Ну… разведусь и за другого выйду. Помоложе. С этим я уже почти пять лет. Ну сколько можно?
Прекрасная женщина: за первым была замужем два дня, за вторым — два года, с третьим прожила шесть лет, а теперь вот четыре ей уже много…
— Вообще, я очень надеюсь, что Илона выпрет Эдди из дома.
Илона — ее дочь. Разругалась с парнем, забрала собаку, которую они завели, чтобы проверить, дозрели до ответственности или нет, и пришла к маме со словами “Ну ты же меня не выгонишь к нему обратно?” Кажется, с маленькими детьми было трудно, но намного проще… Господи, надеюсь Андрей Лебедев вышел уже из детского возраста, повзрослел, возмужал…
Глава 2. Наши идиоты
— Решила снова поиграть с тетю Рому?
Так сын встретил заехавшую за мной утром Романну.
Тетя Рома — смешно. Первое время в Штатах было непривычно слышать, как дети обращаются ко взрослым по имени и на ты. Существование «вы» в русском языке им очень сложно объяснить, поэтому мы обошлись добавлением к имени обращения «тетя».
— Будешь будить нас по утрам звонком или приезжать лично? — не унимался Алекс.
— Пешком дойду до вас с собаками. Кстати, знакомься. Ширли и Мырли. Ты их не видел, кажется?
Боже, я не заметила или скорее забыла, что в сумке у Романны прячутся два той-терьера. Я так и не научилась различать их между собой. Обе девочки приютские из одной клетки. Одна больна астмой и требует постоянного внимания, поэтому она сопровождает «маму» везде, а ее «сестренка» — за компанию. Ещё дома Романну ждет старый лабрадор ее нынешнего мужа, а теперь ещё и в компании с королевским пуделем дочери…
— А ты не видела сумку, — повернулась ко мне подруга. — Новая. Мой придурок подарил. Две тысячи баксов. Идиот, я тебе уже сказала? Прошлая двести баксов стоила. Двести! Лучше бы в приют пожертвовал…
— Эдди пытается тебя задобрить. Чувствует, куда ветер дует…
— Да, следующий раз выйду замуж за ветеринара, чтобы не разориться на счетах… Ну а эта дрянь купила себе Мерседес. Работу нормальную не нашла, выплачивает семьдесят процентов от зарплаты. Говорит: мама, я много не ем. Тебе жалко, что ли? Нет, Алекс, ты можешь наконец заставить ее пойти учиться? Сколько можно на фронт-деске сидеть?!
Ну да, Илона отказалась пойти учиться после школы, скучно… Так и перебивается работой на ресепшене. Правда, в салоне «Мерседеса»…
— Ну, ей же скидку какую-нибудь дали небось? — отозвался мой Алекс.
— Она мне так и сказала — там же скидка для сотрудников! Я с ней повешусь. Парня рожать надо было, а не девку… — снова Романна смотрела на меня, одетую к выходу.
— Разницы никакой… — улыбнулась я краем накрашенных светлой помадой губ.
— Мам, я тут… Никуда не ушёл.
А должен уйти, отвезти Мирру к дантисту. С ее фиговой зубной страховкой не удалось перенести визит, поэтому в аэропорт сын меня не везёт. Таксистом вызвалась быть Романна, не позволив вызвать Убер.
— Мам, ты там осторожней, ладно?
— Это ты про папочку своего, что ли, подумал? Я его не боюсь, — рассмеялась я на серьезное замечание сына.
— Я про Россию вообще.
— Я пережила девяностые. Тебе это ни о чем не говорит, понимаю… Прекрати нервничать. Мне тебя одного страшнее оставлять.
— Я ж под
