Снова осень - Артем Белоглазов

Девушка сидела на скамейке, бросала хлебные крошки суетящимся подле воробьям. Те радостно копались в прелой листве и мерзко чирикали.

Маленькие засранцы, выругался я, облегчив душу. Ненавижу. Ладно, хрен с вами. Все-таки здорово, что я встретил другого человека, что не один здесь.

- Э-эй! - завопил, привлекая внимание. Замахал руками.

Девушка обернулась.

Около минуты я напряженно вглядывался в такое знакомое - до боли! до скрежета зубовного! - лицо.

- Ты-ы… - протянул разочарованно. - Уродская осень и так стоит поперек горла, а тут еще ты!

Я не удивился - это же Город. Встреться мне мумия фараона, я бы просто-напросто буркнул «здрасьте» и потопал дальше.

Катька встала, взяла со скамейки книжку в строгой черной обложке. Подошла ко мне, задумчиво склонила голову набок. Миниатюрная рыжеволосая девчонка, с веснушками и длинными пушистыми ресницами. С пухлыми чувственными губами. Помню, раньше я любил целовать их.

- Валерк… - прошептала она. - Как хорошо, что ты здесь. Я так рада.

Солнце падало на рыжие волосы, подсвечивало сказочным ореолом. Нимбом… Ветер трепал подол легкого ситцевого платья. Задирал его, оголяя сильные загорелые ноги с длинными пальцами и нежным пушком на щиколотках. Розовые босоножки с пряжками в виде бантиков оставались сухими и чистыми, хотя я отчетливо видел, как она шла по грязи этой, по лужам, среди месива гниющих листьев.

- Валерка, - Катька провела рукой по моей щеке. - Милый, любимый. Ты ведь не виноват, правда?

- Конечно, - сказал я, отстраняясь. - С чего бы мне быть виноватым? Если такая невнимательная, рассеянная дуреха, как ты, не смотрит по сторонам, перебегая дорогу, то какого дьявола нужно считать меня виноватым?!

- Я не считаю, - опечалилась девушка. - Просто… хотела быть рядом с тобой. Всегда… Вместе…

- Ты, - процедил я. - Неужели это… все ты?

- Что?

- Это все! - заорал я. - Вот! Вот! И вот! Это все подстроила ты!!!

Расстались мы недавно, примерно месяц назад. Хорошо помню тот день, ее зареванное лицо; Катька плакала и говорила: «Я же люблю тебя, люблю». А матушка ее, училка средней школы, рвала и метала не хуже портового грузчика. Короче, скандал дикий. А ниче потом, устаканилось. В гости даже заходил. Иногда.

Они внешне смирились, но тем не менее старались охомутать. Жаждали до умопомрачения, чтоб мой паспорт украсился фиолетовым штемпелем в графе «семейное положение». Может, у Катеньки ребенок будет, хитро прищурив глаз, заявляла Зоя Степановна. Не будет, возражал я и доставал из кармана пачку презервативов. Что я - дурак какой? Видите - электронный контроль, спермицидная смазка. Фирма опять же гарантирует. Знаете, сколько стоят? Я ими постоянно пользуюсь. Училка краснела, смущенно прятала глаза.

В воскресенье, кажется, четырнадцатого июля - или тринадцатого? впрочем, неважно, - Катька позвонила, зазвала в гости. Долго нудила в телефонную трубку тонким извиняющимся голоском. Просила: Валер, зайди, пожалуйста. Черт меня дернул. Согласился. Ну и что в итоге? Рассорились, как обычно. На самом деле Катька просто невыносима. Я нагрубил ей, наговорил кучу гадостей и громко хлопнул дверью напоследок. Когда уже выходил из подъезда, на лестнице послышались торопливые шаги.

- Валера! - ее голос нагнал меня во дворе. - Подожди, слышишь? Не уходи!

Я угрюмо шел дальше. Руки в карманах сжались в кулаки. Еще бы - разозлился жутко, как никогда. Не девчонка, а тряпка. Сейчас виться станет, увещевать, зубы заговаривать. Окручивать, короче. Скажет: прости, это я во всем виновата.

Бип! - машины на дороге неслись сплошным потоком. Я не стал дожидаться зеленого, перебежал перед самым носом белой тарахтящей «Оки». Ругнулся на водителя, мол, куда прешь, козел. Старался оторваться от Катьки, чтоб не догнала. Нужна ты мне, ага. Как же. С булочками своими, с тортиками. С очкастой мамой-училкой. Две набитые дуры. Интеллигентки, блин.

Угораздило же познакомиться на дискотеке. Наверное, ты первый раз здесь, спросил я тогда. И угадал, в яблочко самое попал. Мать, старая клуша, дрожала над дочкой, словно та была бриллиантом в десять карат. А я был булыжником, хе-хе, такие часто валяются в придорожной пыли. Обыкновенный рабочий парень. Пьяный и добродушный - принял, естественно, на грудь по случаю дискотеки. Небрежно обнял ее за талию, бросил: девушка, разрешите вас пригласить? Валерий, представился. А вас как? Катя, пролепетала она, пытаясь стряхнуть мою руку. Ты мне нравишься, Катька, с чувством произнес я и поцеловал ее в щеку. Она, видимо, не ожидала, даже не уклонилась.

Ну вот, так и стали встречаться. Мамаша, Зоя Степановна, разумеется, стервозничала поначалу. Ворчала: да кто он такой? Слесарь на заводе. Но позже ничего, успокоилась. Нравились ей дорогие подарки -г- кольца, сережки. Я мог себе это позволить. А Катька простой оказалась, скромной. Но малость шизанутой. На стихах повернутой, на высокой литературе, музыке. Что там еще? Меня все пыталась в это болото затащить. В книжный клуб, ага. Вот смехота.

Ни хрена у нее не вышло. Зато я затащил ее в постель. К моему удивлению, Катька в свои девятнадцать умудрилась сохранить девственность. Она визжала, царапалась, кричала «нет!». Бесполезно. Я ломал и не такие бастионы. После секса, как ни странно, она еще больше в меня втюрилась. А мне, честно говоря, эти муси-пуси уже надоели. Я ей так и сказал. Не люблю скрытничать. Т-ты, ты разве на мне не женишься? - едва не разревелась она. Конечно, нет, дуреха, рассмеялся я. Ладно, бывай. Звони, если захочешь перепихнуться, но не чаще раза в месяц.

Ну, расстались и расстались - нет, названивала постоянно. Докучала. Вот и тогда, четырнадцатого. Я вообще с друзьями на шашлыки собирался ехать. Дзинь - брякнул телефон. Дзи-инь. Валер, приди, пожалуйста, если сможешь. Че-ерт. Зачем согласился? Попил, блин, чайку да плюшками побаловался, ага - разругался в пух и прах. Мамашу чуть на три буквы не послал. В общем, полный пэ.

Я злобно уставился на яркий оранжевый мяч, подкатившийся к ногам. Малыши, игравшие на детской площадке, кричали:

- Дядя, дядя, кинь мячик! Пнул со всей дури.

- Валерка! - неслось со спины. - Прости меня! Гудели сновавшие по проезжей части машины.

Я ускорил шаг, побежал почти. Сзади раздался визг тормозов, протяжные завывания клаксонов, скрежет сминаемого металла. Чей-то пронзительный вскрик. Затем все утонуло в невообразимой какофонии звуков - мат-перемат, рычание моторов, нетерпеливые гудки, галдеж, бабские ахи-причитания. Даже собачий лай.

Авария, решил я. Человека сбили. Или столкнулись меж собой. Точно. Ну и район. М-мать! Не стал оборачиваться, пошел себе - в новостях городских потом можно посмотреть. Мимо, по улице Гаврилова, спеша к перекрестку, промчалась «Скорая». Надсадный вой сирены еще долго преследовал меня. Вот дебилы! Приехали, а выключить не озаботились.