Большой простофиля - Джон Уиндем

Но тут Стефен вернулся к действительности.

— Учебник Искушения, глава первая, не так ли? — презрительно фыркнул он. — А теперь не пора ли кончать с этим? Если вы сумеете реально посмотреть на вещи, я готов поговорить с вами о делах.

Бэтруэл просветлел лицом.

— Ага! — воскликнул он. — Я так и знал, стоит вам обдумать хорошенько все выгоды нашего предложения…

Стефен остановил его.

— Постойте, — сказал он. — Итак, о реальных вещах… Во-первых, вы должны зарубить себе на носу, что я не собираюсь обсуждать с вами никаких условий, так что можете прекратить заигрывание с моей женой. Во-вторых — и это главное, — влипли-то вы, а не я. К примеру, как вы думаете вернуться в… э… ну, туда, откуда вы явились, если я не помогу вам?

— Мое предложение: помогая мне, помогите себе, — торжественно заявил Бэтруэл.

— Это всего лишь одна сторона дела, не правда ли? А сейчас слушайте меня. Перед нами три возможных пути. Первый: мы разыскиваем кого-то, кто подскажет нам нужное заклинание. Вы можете сделать это? Нет? И я тоже. Второй путь: я могу попросить священника изгнать вас. Думаю, он был бы рад оказать эту услугу. Ведь впоследствии его могли бы канонизировать за стойкость в борьбе с искушениями…

Бэтруэл содрогнулся.

— Только не это, — запротестовал он. — В XVI веке так обошлись с одним моим другом. Это была мучительная процедура, он до сих пор никак не оправится. Потерял всякую веру в себя.

— Чудесно. В таком случае у нас есть еще третья возможность. Имея в наличии кругленькую сумму денег, я (не связывая себя никакими обязательствами, разумеется) берусь найти человека, который согласится заключить с вами договор. И тогда, имея на руках скрепленный подписями договор, вы сможете смело доложить у себя там, что ваша миссия увенчалась успехом. Как вам нравится такой вариант?

— Ничего хорошего в нем не нахожу, — быстро ответил Бэтруэл. — Вы просто хотите получить у нас сразу две концессии за полцены. Наша бухгалтерия никогда не пойдет на это.

Стефен печально покачал головой.

— Не удивительно, что ваша фирма прогорает. За тысячи лет своего существования она, кажется, и шагу не сделала вперед от идеи обыкновенного заклада. И вы уже готовы вложить собственный капитал там, где вам предоставляется возможность взять чужой. Так вы далеко не уйдете. Послушайте мой план: вы ссужаете меня небольшой суммой, получаете свой договор, и единственный капитал, который вам при этом придется выложить, это каких-нибудь несколько шиллингов и то из моего кармана.

— Не понимаю, каким образом это можно сделать, — с сомнением произнес Бэтруэл.

— Можно, уверяю вас. Правда, вам придется задержаться здесь на несколько недель. Будете жить у нас… А теперь скажите, вы умеете играть в футбол?

— В футбол? — растерянно повторил Бэтруэл. — Не думаю… Что это такое?

— Вы должны будете досконально изучить правила и тактику игры. Самое главное в ней — это точность удара по мячу. Если мяч попадает не совсем туда, куда предполагал направить его игрок, мяч потерян, потерян шанс, не исключено, что таким образом проиграна и игра. Понятно?

— Да, пожалуй.

— Тогда вы должны понять и то, что даже легкий толчок локтем — всего на какой-нибудь дюйм — в критический момент может многое изменить. И тогда не будет никакой нужды в неспортивной грубости, телесных повреждениях. Нужных результатов можно достигнуть, не вызывая никаких подозрений. А для этого нужно только, чтобы один из ваших чертенят — из тех, которых вы используете для своих шуточек, — своевременно и кого надо чуть-чуть подтолкнул под локоть. Устроить это не так уж трудно для вас.

— Да, это совсем просто, — согласился Бэтруэл. — Но я все-таки не понимаю…

— Ваша беда, старина, что вы безнадежно отстали от времени, — сказал Стефен. — Дайлис, где у нас справочник по спортивным играм?

Через полчаса Бэтруэл уже проявлял ощутимое знание игры и ее возможностей.

— Действительно, — сказал он, — стоит немного подучить технику, и тогда ничего не стоит устроить ничью, или даже поражение нужной команде… ничего не стоит.

— Точно! — радостно воскликнул Стефен. — И вот как это делается. Я заполняю купон, выкладываю на него несколько шиллингов, чтобы все было честь-честью. Вы ведете матчи, а я огребаю в тотализаторе приличные суммы — и никаких дурацких вопросов со стороны инспектора по налогам.

— Все это, конечно, хорошо для вас, — заметил Бэтруэл. — Ну, а я-то, как я получу свой договор? Если вы, конечно…

— Ага, вот тут мы подходим к следующей стадии, — ответил Стефен. — В уплату за мои выигрыши я берусь найти вам клиента, скажем, в течение шести недель, а? Договорились? Тогда давайте заключим соглашение. Дайлис, дорогая, принеси-ка нам лист бумаги и немного крови… о, какой же я болван, кровь-то у меня есть, своя…

Пять недель спустя Стефен подкатил на своем «бентлее» к подъезду Нортпарк Отеля, а минутой позже из подъезда вышел Бэтруэл. Идею о том, чтобы поселить Бэтруэла в своем доме, пришлось отвергнуть после первых же двух дней знакомства с ним. Жажда искушать была второй, совершенно не поддающейся контролю натурой Бэтруэла. Это оказалось несовместимым с семейным спокойствием, поэтому Бэтруэла перевели в отель, где искушать было куда менее затруднительно и где перед ним открылись широчайшие возможности.

Теперь, выйдя из вращающихся дверей отеля, он предстал человеком, непохожим на того Бэтруэла, каким он впервые явился в гостиной Стефена. Хотя роскошные усы остались, бакенбард уже не было. Фрак уступил место серому сюртуку отличного покроя, потрясающий цилиндр — серой фетровой шляпе, а серый шарф — полосатому галстуку, который решительно ничем не напоминал гвардейский. Теперь это был зажиточный мужчина лет сорока, привлекательной наружности и, несомненно, принадлежащий ко второй половине двадцатого века.

— Лезьте в машину, — предложил ему Стефен. — Бланк договора с вами?

Бэтруэл похлопал себя по карману.

— Он у меня всегда с собой. На всякий, знаете ли, случай… — произнес он, когда машина тронулась.

Первый тройной выигрыш Стефена вопреки его надеждам не остался незамеченным. Попробуйте скрыть от людей неожиданное наследство в двести двадцать тысяч фунтов стерлингов! Перед следующей победой Стефен и Дайлис приняли все меры к тому, чтобы выигрыш остался неизвестен, — а он составил еще двести десять тысяч фунтов стерлингов. Когда же пришло время выплатить Стефену по третьему чеку — двести двадцать пять тысяч, — у администрации возникло некоторое сомнение — она не то чтобы отказывалась платить, об этом не могло быть и речи: предсказание на купоне было написано чин-чином — чернилами, по всей форме, — но тем не менее администрация призадумалась и решила послать к Стефену своих представителей. Один из них, серьезный молодой человек в очках, принялся растолковывать Стефену закон вероятности и вывел число с потрясающим количеством нулей, представляющее якобы количество доводов против возможности выиграть подряд три раза тройную сумму.

Стефена это явно заинтересовало. Его система, заявил он, оказалась лучше, чем он предполагал, раз она устояла против невероятности, выраженной таким астрономическим числом.

Молодой человек пожелал познакомиться с системой Стефена. Стефен отказался говорить о ней, но признался, что не прочь обсудить некоторые ее детали с главой Стадиона м-ром Грипшоу.

И вот они едут на беседу с самим Сэмом Грипшоу.

Главное управление Стадиона располагалось возле одной из новых магистралей, немного в глубине, за ровной лужайкой и клумбой с цветущими сальвиями. Швейцар в галунах отдал честь и открыл дверцу машины. Через несколько минут их провели в просторный кабинет, где Сэм Грипшоу стоя приветствовал их. Стефен пожал ему руку и представил своего компаньона.

— М-р Бэтруэл, мой советник, — пояснил он. Сэм Грипшоу бросил беглый взгляд на Бэтруэла, затем вгляделся пристальнее. На какой-то момент глава Стадиона будто призадумался. Потом он снова обратился к Стефену:

— Итак, прежде всего должен поздравить вас, молодой человек. Вы величайший победитель за всю историю нашего Стадиона. Говорят, шестьсот пятьдесят пять тысяч фунтов… Кругленькая сумма, весьма кругленькая, в самом деле. Однако, — покачал он головой, — вы же понимаете, так дальше продолжаться не может. Не может продолжаться…

— О, почему бы и нет? — дружески заметил Стефен, когда все сели.

Сэм Грипшоу опять покачал головой.

— Один раз — удача, второй раз — необыкновенная удача, третий уже дурно пахнет, четвертый может пошатнуть все предприятие, пятый будет означать почти банкротство. Никто ведь не поставит и шиллинга против дохлого дела. Это же ясно… Итак, у вас есть своя система?

— У нас есть система, — поправил Стефен. — Мой друг, м-р Бэтруэл…