Историческая правда и украинофильская пропаганда - Александр Волконский

Ввиду такого значения слова «украйна», применение его к пространству теперешней Южной России, когда дело идет о далекой старине, о X или XIII веке, является крупной ошибкой. Это имя тогда к этим землям не прилагалось и прилагаться не могло, ибо значение его совершенно не подходило к тогдашней исторической их роли: они не были окрайной, здесь лежал государственный центр, самое ядро государства.

Русские княжества, не Украйна

Государством, о котором речь, не была какая-то мифическая Rutenia или Украйна, а то русское Киевское княжество, которое было колыбелью русского народа и русской государственности. Здесь, на реке Днепре, на единственном для тех времен торговом пути из Балтийского моря в Царьград, в конце IX века зародилась сила, начавшая оружием и торговлей объединять славянские племена, которые жили в лесах и полях бассейна Днепра. Киевский летописец монах Нестор (в середине XI века) перечисляет имена этих племен; могу заверить читателя, что ни украинцев, ни рутенов в списке не значится — по той простой причине, что первых тогда не существовало, а небольшое славянское племя, коему венгры давали название рутенов, жило за Карпатами, в семистах километрах. О князе Рюрике нет других сведений, кроме как в русских летописях, но о его сыне, князе Игоре, имеется свидетельство бесспорное: в 944 году между этим русским князем и императором Византийским Романом Лакапином заключен торговый договор; тщетно вы искали бы в тексте намек на каких-то украинцев или рутенов, но зато в нем встречаются выражения «русь» (в смысле племени), «русин», «страна русская», «великий князь русский».[6] Точно также, когда в 988 году при внуке Игоря, Св. кн. Владимире, крестилось киевское население, то это событие известно в древних памятниках под именем крещения не кого-либо иного, а «крещения Руси». Когда при мудром сыне его, князе Ярославе I (1019–1054), создавался в Киеве первый законодательный кодекс, то он назывался не иным каким-либо именем, а «Русской Правдой». Дочь Ярослава I, вышедшая за Генриха I, короля Франции, известна во французской истории под именем Anne de Russie. Каждый школьник в России знает, что на съезде князей в 1103 году внук этого Ярослава, Владимир Мономах, убеждал своего двоюродного брата «промыслить о Русской земле» и соединиться с ним против азиатского племени половцев; тот согласился. «Великое, брат, добро сделаешь ты русской земле», — сказал Мономах в ответ на согласие. Ясно, что живо уже было сознание, что земли племен Днепровского бассейна составляли нечто целое — русскую землю.

Этот термин — «русская земля» — был уже в XI веке общепринятым стереотипным выражением и в летописи, и в иных литературных памятниках. Так, великий князь киевский «думал и гадал о русской земле»; дело князей «блюсти русскую землю и иметь рать с погаными»; если кто ослушается нашего решения, говорит съезд князей (1097 год), то «да будет на него крест честной и вся земля русская»; такой-то «голову сложил за землю русскую»; митрополит Киевский титулуется «митрополитом всея Руси» и т. д. В 1006 году немецкий миссионер Бруно гостил у Святого князя Владимира; в письме к императору Генриху II Бруно называет Владимира «Senior Ruzorum». Все эти выражения относятся к XI и XII векам.

Но если так говорят источники, то каким образом, спросите вы, находятся люди, отрицающие принадлежность киевской древности русскому народу? Партийная логика, как известно, имеет мало общего с нормальным человеческим мышлением, а бумага, по русскому изречению, «все терпит», особенно когда она служит для политической анонимной пропаганды, да еще в такое бурное время, как наше. У украинофильской партии есть свой историк г-н Грушевский, хорошо знакомый с фактами киевского периода. Как же поступает он? А очень просто: в его книге[7] слово «русский», когда дело идет об определенном историческом событии или элементе, остается на месте; но наряду с этим он позволяет себе обобщать все русские явления и факты, происходившие в географических пределах позднейшей Малороссии, путем совершенно произвольного применения к ним имен, которых в те века просто не существовало, и имен «Украйна» и «украинский». Слагаемые и множители — русские, а сумма и произведение — украинские. Не своеобразная ли арифметика?

Вот пример. В Киеве не было своей определенной линии князей; как будет видно ниже, киевский престол «добывали» себе князья разных линий Рюрикова потомства — члены единой, если можно так выразиться, всероссийской семьи. Но какое же это древнее государство, если у него нет своей династии? Как же быть? Опять очень просто. Берется родословная Рюриковичей до XIV века, выкидываются из нее те линии, которые в дальнейшем приобрели характер местных в других частях России, и над родословной ставится заглавие: «Родословие украинских князей киевской династии»! Когда-то я особенно интересовался родословием Рюриковичей, был хорошо знаком с обширной и серьезной литературой вопроса и мог бы назвать княжества XIV и XV веков столь мелкие, что о них ничего, кроме имени, географического положения и родословия их князей, неизвестно;[8] знакомы мне и названия тех «великих княжеств», «земель», «уделов», «волостей», «отчин», кои обобщали раздробленные частицы русской земли: но одного я не встретил ни в одном из десятков томов, мною просмотренных, — «украинского княжества» и «украинской» линии князей. Мне остается только поблагодарить г-на Грушевского за его «научное» открытие, пополнившее мои генеалогические познания.

Блестяще начиналось русское государство. Семья Рюриковичей, глава которой сидел на Киевском престоле, правила в XI и XII веках на севере Новгородской землей, на востоке Ростовской,[9] на юго-востоке — русской колонией, Тмутараканским княжеством (у Азовского моря),[10] на Западе — княжеством Галицким.[11] Значит, земля русская обнимала не только западную четверть новорожденной ныне германской Украины, но и немалую часть остальной России. Россия жила тогда в общении с остальной Европой. Разделение Церквей (1054 год) еще не нарушило этой связи, монгольское иго еще не порвало ее. Как на признак этой связи укажу, что Ярослав I был женат на шведской принцессе, сестра его была за королем польским, сын был женат на сестре короля польского;[12] три дочери его — королевы: Норвежская, Французская и Венгерская; внук женат на дочери короля Гарольда Английского. Киев, «матерь городов русских», удивлял иноземцев богатством и культурой своей; одних церквей в нем было до 400; были монастыри, школы, была каменная крепость; Адам Бременский называет Киев соперником Константинополя…

Не странно ли спорить о том, как звалось такое государство, точно дело идет о полудикой орде кочевников, и придумывать ему небывалые имена Украйны или Рутении!

Слово «Рутения»

«Столицей Рутении, южной (!), — читаем мы в одной из итальянских газет, — был тысячу лет тому назад Киев. В X и XI веках Рутения представляла собой сильное государство…» Не только в X веке, но даже и в XX веке имя «Рутения» в России неизвестно; вы его не найдете — как не найдете и слова «рутен» — ни в вышеприведенном словаре Даля, ни в сорока томах «Русской энциклопедии» (изд. 1902 г.), ни в двадцати девяти томах «Русской истории с древнейших времен» Соловьева.[13]

Термин «ruteni» встречается впервые у Цезаря; он обозначает им галльское племя, жившее на юге нынешней Auvergne; память о нем сохранялась долго в таких названиях, как «Augusta Rutenorum» в Овернь; племя это, очевидно, никакого отношения к славянам не имеет, это лишь случайное созвучие.[14]

В Венгрии при династии Арпада (997–1301) именем ruteni обозначали славянское племя, жившее (и ныне живущее) под южными склонами Карпат, то самое, которое в мае 1915 года уже видело (увы, на короткое время) авангарды русской армии, спускавшиеся для его освобождения. В подобных случаях, то есть в применении к славянским племенам, слово ruteni (rutheni) есть не что иное, как искаженное русское слово ру́син, которое встречается в древних русских памятниках, хотя и редко, но одинаково как в киевских (см. выше о договорах X века с греками), так и в новгородских (например, в договоре с немцами 1195 года); в этих памятниках слово ру́син никакого особого племенного значения не имеет, оно является синонимом слова «русский» (русский или ру́син, множественное число — русские, собирательное — русь).

В средние века термин ruteni (или rutheni) появляется у летописцев (впервые у польского летописца XI–XII веков Martinus Gallus) в весьма неопределенном значении; датский историк Saxo Grammaticus (1203 год) применяет его для обозначения прибалтийских славян-христиан в отличие от их соплеменников-язычников; встречается оно и как средневековое латинское название русских вообще.[15] Позднейшие, более сведущие в русских делах писатели избегают его. Так, известный Герберштейн, императорский посол в Москве в 1517 году, рассуждая на первой странице своих «Записок» о происхождении слова «русский», упоминает, что по-немецки русских называют «Reissen», на латинском языке «rutheni», но далее нигде уже этого слова не употребляет.[16] Не упоминает его и Paolo Giovio из Комо, писавший о России в 1525 году. И в самом деле, зачем возобновлять отжившие неясные названия? Не станем же мы называть Китай — Cathayum, Балтийское море — Варяжским и искать в России Птолемеевы Рифийские горы? К тому же имя «rutheni» имеет то неудобство, что обозначает и вероисповедное, и народное начало.