Четвертый круг - Гильермо Родригес Ривера

Все-таки проспал. Застегивая пуговицы на рубашке, он с тоской взглянул на часы.

Переодевшись, кое-как пригладил рукой взлохмаченные волосы и вышел в маленькую гостиную. Там пахло свежим хлебом; мать пила кофе с молоком. Он быстро прошел мимо нее в кухню, чтобы глотнуть кофе.

– Завтракать не будешь? – спросила мать, провожая его взглядом.

Он не ответил. Выпив залпом кофе, как метеор пронесся через гостиную. Когда захлопывал за собой дверь, до него донеслись слова матери:

– Как же ты пойдешь, ты ведь ничего не поел!

Он ответил ей секунды через две, когда, уже ничего не соображая, стремглав летел вниз по лестнице:

– Не могу, мама, опаздываю!

Он выскочил на улицу, и тревожное чувство вновь овладело им. Стало уже совсем светло, улица была заполнена пешеходами и автобусами, которые тяжело поднимались вверх по Инфанте или на полной скорости мчались вниз в облаках выхлопных газов. Он решил было ехать на такси, но, пока бежал к стоянке, передумал. Бледный, покрытый испариной, он дрожал от холода, промозглого, пронизывающего до костей.

Автобусом ехать около часа. Значит, он доберется до места только в девятом часу, то есть через час с лишним после начала рабочего дня. Сердце его сжалось от страха. Ведь его предупреждали, чтобы он ни в коем случае не опаздывал сегодня.

А он проспал единственный раз в жизни, и именно тогда, когда этого никак нельзя было делать.

Бессильная ярость овладела им; холодный пот выступил на лбу, его затрясло как в лихорадке.

Вдалеке показался автобус.

10 часов

Было без трех минут десять, когда лейтенант Роман вошел в кабинет директора автобазы. Николас Карбонель уже поджидал его, стоя у стола. Директор был очень молод, высокого роста, худощавый. Рядом с ним стоял начальник отдела кадров Лабрада, которому Роман, подойдя поближе, кивнул, и еще какой-то приземистый толстяк лет пятидесяти в серой спецовке: лейтенант уже видел его во дворе автобазы.

– Лейтенант Роман? – это было скорее утверждение, нежели вопрос.

– Так точно. – Роман протянул руку директору.

– С Лабрадой вы уже знакомы, – сказал Карбонель, – а это, – он указал на толстяка, – товарищ Карлос Катала, наш диспетчер. Да вы присядьте, лейтенант.

Было заметно, что Карбонель находится под впечатлением событий минувшей ночи: держится очень напряженно, то и дело облизывает сухие губы. Роман уселся в красное виниловое кресло, закинул ногу на ногу и закурил.

– Вам уже известно, похищено ли что-нибудь со склада? – без всякого вступления спросил Роман, как только все расселись.

– Завскладом проводит инвентаризацию, – начал директор, – но уже сейчас могу вас заверить, лейтенант, что ничего существенного не похищено. Конечно, порядок у нас на складе далеко не образцовый, но…

– Ничего не похищено? – повторил Роман, как бы размышляя вслух.

Директор умолк и выжидающе смотрел на следователя. Роман продолжал:

– Разве там нет ценных деталей, запчастей, которые можно было бы украсть, с тем чтобы потом продать?

– Разумеется, есть, лейтенант, – согласился Карбонель. – Более того, в помещении конторы, то есть совсем рядом со складом, лежало двадцать с лишним тысяч песо – зарплата всей автобазы за этот месяц. И эти деньги тоже на месте. Вся сумма полностью. – Директор помолчал. – А ведь уже три месяца, как наш сейф сломан, и мы вынуждены хранить деньги в обычном шкафу. Убийцам Суаснабара не составило бы никакого труда взломать дверь или разбить окно, открыть шкаф и унести все деньги. – Он недовольно поморщился. – Я тысячу раз говорил товарищам из управления, что хранить такие суммы в простом шкафу опасно, но вопрос до сих пор не решен.

Роман сделал запись в своем блокноте и спросил, не поднимая глаз:

– И об этом все знали?

Карбонель озадаченно почесал в затылке.

– Как вам сказать, лейтенант? – не сразу ответил он. – Мы, разумеется, специально никого не оповещали. но я не сомневаюсь, что многим было об этом известно! Любой мог легко удостовериться в день зарплаты: деньги выплачивают в конторе и, конечно, вынимают их из шкафа на глазах у всех. Но вы же видите, они остались целы.

– Понятно. – Роман поднял взгляд от страницы, которую почти целиком исписал своим мелким почерком, и посмотрел на начальника отдела кадров. – Как насчет тех, кто не вышел сегодня на работу?

– Все готово, лейтенант.

Лабрада привстал и протянул Роману список, аккуратно отпечатанный на бланке автобазы.

– Здесь фамилии и адреса. Как видите, первым идет Идельфонсо Кастельо, механик. Он живет здесь, в Бехукале, на 6-й улице.

Лабрада говорил, не глядя на Романа, и лейтенант, воспользовавшись этим, внимательно наблюдал за ним. Сиро Лабраде на вид было лет тридцать пять. На автобазе он работал уже более десяти. Из-за темных очков, которые носил Лабрада, Роману никак не удавалось схватить выражение его узкого, безупречно выбритого лица с орлиным носом и тонкими, тщательно ухоженными усиками. Одет он был со вкусом: чувствовалось, что в его туалете продумана каждая деталь. Этим он заметно выделялся среди присутствующих. В его манере говорить было что-то неприятное, и Роман это тотчас уловил: предупредительность у него удивительным образом сочеталась с надменностью.

– Что за человек этот Кастельо? – спросил лейтенант.

– Хороший. – В тоне Лабрады Роману послышались высокомерные нотки. – Можно сказать вполне определенно: хороший. Политически грамотен, участвует в общественной жизни, добросовестный работник. Насколько мне известно, вчера он ушел с работы раньше, пожаловавшись на сильную простуду.

– Следующим идет Карденас?

– Совершенно верно, – заторопился Лабрада, и в голосе его зазвучала ирония. – Рафаэль Карденас, которого все здесь зовут Фело и, полагаю, в других местах тоже.

Роман смотрел на Лабраду не отрываясь. Начальник отдела кадров, махнув рукой, добавил:

– Закоренелый прогульщик. Мы несколько раз вызывали его на рабочий совет, дважды наказывали, но, как видите, он неисправим. По моему мнению, это пропащий человек. – Лабрада немного помолчал. – А кроме того…

Он не докончил фразы, привычным движением вынул сигарету из пачки, закурил, медленно выпустил дым и только после этого продолжил: – Года четыре назад этот тип был осужден за кражу материалов на прежнем месте работы. Кажется, несколько месяцев он провел на исправительных работах в сельской местности.

– Кажется или на самом деле? – сухо осведомился Роман.

– На самом деле, – несколько смешавшись, ответил Лабрада. – Я располагаю соответствующими данными.

Пока кадровик сообщал сведения о Карденасе, Роману слышалось в его тоне плохо скрытое злорадство. Да, было в этом человеке что-то, что помимо воли отталкивало Романа.

– Кто третий? – спросил он.

– Теодоро Гомес Пуэнте, поступил к нам пять месяцев назад, – отозвался Лабрада, листая свои бумаги. – Да, совершенно верно, он пришел как раз в июле. По общественной линии не очень активен, но с работой справляется и вообще паренек серьезный. Во всяком случае, никто на него не жаловался, хотя опыта у него еще нет. Впрочем, ему и всего-то двадцать три года.

Роман продолжал изучать список.

– А где они были вчера? Я имею в виду Карденаса и Теодоро Гомеса. Здесь написано, что они шоферы. В котором часу они поставили свои машины на стоянку?

Лабрада с готовностью кивнул, тонкая серебряная оправа его темных очков слегка блеснула:

– Карденас поставил свой грузовик как обычно, то есть часов в пять вечера. А вот Теодоро, должно быть, приехал гораздо позже. Понимаете, лейтенант, я говорил с Хорхе Роке, нашим шофером, который вчера дежурил.

– Каков у вас распорядок дежурств? – спросил Роман.

– Все дни недели с пяти до десяти вечера. В десять приходил Суаснабар. По субботам и воскресеньям мы тоже дежурим, но вас, насколько я понимаю, интересует вчерашнее дежурство?

– Разумеется, – подтвердил Роман.

Лабрада посмотрел еще в какую-то бумажку.

– Так вот, Роке сообщил мне, что во время его дежурства Теодоро Гомес на стоянке не появлялся.

Роман отметил что-то в списке, который ему дал Лабрада.

– Ясно, что он вернулся, когда на дежурство уже Заступил сторож, потому что утром-то его грузовик стоял на месте, – заметил Катала.

– Да, конечно, – согласился Лабрада. – А еще Роке сказал мне, что, когда он уходил в тот вечер, на базе оставался кто-то из механиков, возился с каким-то грузовиком.

– И кто же это был? – Роман поднял голову.

– Роке не видел, – ответил Лабрада, избегая его взгляда. – То есть, я хочу сказать, он не знает, кто это был.

– Не знает? – Лейтенант нахмурился.

– Так он говорит, – пробормотал Лабрада чуть ли не извиняющимся тоном. – По-видимому, механик вышел из мастерской и направился прямо к грузовикам, мимо Роке он не проходил. Роке говорит, что, услышав лязганье инструментов, он обернулся в ту сторону и увидел человека, лежащего под грузовиком, в дальнем от него конце стоянки. Ничего необычного в этом не было, и Роке не поинтересовался, кто это.