Свадебный пирог с кровью - Павел Стерхов

Если вы когда-нибудь решите устроить испытания какой-нибудь автомобильной новации, то знайте, что лучшего места, чем деревня на всем белом свете для этого просто не существует. Множество заборов и оградок, сараев и гаражиков, а так же длинные поленницы дров – все это спасет вас от неминуемой гибели, если ваш автомобиль поведет себя как ему вздумается. К деревенскому клубу мы подъехали триумфально. Возле очага культуры и истока трезвости уже толпилось множество жаждущих хоть каких-нибудь зрелищ. Посигналив несколько раз в честь брачующихся и задорно обматерив завклуба за недокрашенную крышу, председатель решил дать круг почета вокруг жиденькой клумбы, в которой кроме чертополоха и окурков ничего не росло, и, как водиться в подобных случаях, немного не рассчитал. Машина наехала одним колесом на бордюр от клумбы, ее тряхнуло; тело Миши подпрыгнуло на сиденье и повалилось вбок. Следом за телом повалился и председатель, торчащий, словно на гей-параде, между ног Миши. Неуправляемая машина направилась прямиком к сараю. Заглушить двигатель, как того требовал наш первоначальный план, мне не удалось – в результате внезапного и незапланированного перемещения Мишиного тела по салону уазика я просто-напросто не смог дотянутся до замка зажигания. Гости, собравшиеся возле клуба на бракосочетание, разом охнули. Машина вонзилась в сарай, разнесла его на части и остановилась. Иосиф восторженно кричал:

– Я снял! Я снял!

Безалкогольная деревенская свадьба только начиналась.

Дальше все шло достаточно гладко. Сараев мы больше не разрушали и водки не пили. То ли у председателя закончился запас, то ли до столовой было лень бежать, но следующие два-три часа мы провели, как подобает вести себя истинным представителям творческой интеллигенции вне накрытого стола – мы начали творить. Точнее, творить начал Иосиф. Худой и бледный, словно гусь после общипки, с длинной шеей и выпученными, словно объективы камер, глазами, на фоне деревенских реалий наш видеооператор выглядел таинственно и богемно. Почувствовав себя не иначе как Спилбергом и вдохновленной удачной сценой разрушения сарая, Иосиф во что бы то ни стало решил снять свадьбу по последнему слову киноискусства. Первым делом он, как воспитанный человек, спросил разрешения у молодых снять об их свадьбе умопомрачительный фильм. Слово «умопомрачительный» молодые, вероятней всего, пропустили мимо ушей, иначе они вряд ли бы согласились и на десятую часть того, что задумал Иосиф. Огромная камера, осветительные приборы, радиомикрофон и, конечно же, бейджик на операторской груди с фотографией и печатью, с которым Иосиф расставался разве что в бане, произвели на молодых неизгладимое впечатление. Впечатление это можно было сравнить разве что с первым поцелуем взасос или с первым стаканом самогона. Второе, кстати, шибает в голову лучше. Полностью доверившись видеооператору, молодые с покорностью непосвященных готовы были беспрекословно выполнять все его команды.

– Молодые заходят в клуб! – командовал Иосиф, и молодые послушно входили в двери.

– За молодыми идут гости! Гости улыбаются!

Гости заходили и если кто-то не улыбался, Иосиф сердился, отчаянно махал руками, и все начиналось заново. Все бы ничего, но помимо этого великому оператору и по совместительству режиссеру Иосифу вздумалось снять эту свадьбу не с одной, а как минимум с пяти камер. А так как в распоряжении Иосифа была всего лишь одна камера, то каждая сцена повторялось несколько раз.

– Жених берет руку невесты! – командовал он, и приближал камеру к рукам молодых.

– Невеста скромно, по-девичьи улыбается одними лишь уголками губ от прикосновения руки жениха! Она – сама невинность!

Невинность при этом застенчиво улыбалась, растягивая рот до ушей, и скромно придерживала рукой живот, судя по которому она вот-вот должна была стать мамашей.

Так продолжалось бесконечно долго. Иосиф переставлял камеру с места на место, менял ракурсы, передвигал вокруг молодых световые приборы, от которых в клубе стало нестерпимо жарко и душно, снимал камеру со штатива и производил съемки с плеча. В общем, он делал огромное множество разных непонятных действий, на которые местные жители смотрели заворожено, широко открыв рты, словно к ним приехал цирк из Китая, а не республиканское телевидение. Дошло до того, что во время самого бракосочетания Иосиф выкрикнул грозное «Стоп!» и заставил несколько раз повторять молодых то самое «Да», от которого у любого женатого человека впоследствии идут мурашки по коже.

– Да! – говорила чуть живая невеста, а Иосиф возмущался:

– Не верю! Не верю! Нужно сказать четко, ясно, с пониманием сути и твердой уверенностью!

Когда свадебная процессия во главе с Иосифом добрела наконец-то до столовой жених с невестой и все гости не чуяли под собой ног от усталости.

«Вот это да!.. – шептались приглашенные – Кто бы мог подумать, что съемки это так тяжело. Проще пару гектаров картошкой засадить, чем кино про свадьбу снимать».

Слова эти ложились пуховой периной на неизбалованное похвалами сердце Иосифа. Гордо подняв голову, он выстроил свадебную процессию перед столовой и с одного дубля снял сцену захода в пищеблок. Из столовой пахло едой, а Иосиф не мог творить долго на голодный желудок.

Накрытые столы заметно поубавили съемочный пыл великого оператора. Поставив камеру на штатив, Иосиф уселся в сторонку, нетерпеливо ожидая приглашения сесть за стол. Вскоре его пылающий аппетитом взгляд был замечен кем-то из распорядителей свадьбы, и нас усадили в самый конец свадебного стола рядом с пожилыми сельчанами. Оглядев перед собой стол и не найдя на нем ни намека на алкоголь, Иосиф разочарованно, с какой-то угасающей надеждой спросил проходящую мимо буфетчицу:

– А что, и правда свадьба безалкогольная?

Буфетчица прыснула от смеха и, закрывая смеющийся рот рукой, быстро удалилась.

– На вот, милок, лучше чайку хлебни! – сказала Иосифу старушка в цветастом платке и подвинула к нему зеленый эмалированный чайник.

– Спасибо, мамаша, – скорбно ответил Иосиф, – не до чая мне.

– Ну, как знаешь, как знаешь. – Старушка отхлебнула из своей чашки, зажмурилась, затем схватила из тарелки рукой горсть мелкорубленной капусты и залихватски отправила ее себе в рот.

– Уважаемая… – обратился я к бабуле.

– …Нина Терентьевна, – подсказала мне старушка, пережёвывая капусту.

– Уважаемая, Нина Терентьевна, давайте мы с вами сейчас поговорим перед камерой. Это нужно для репортажа о свадьбе.

– А чего ж не поговорить, – ответила Нина Терентьевна и отхлебнула еще чайку.

– Была девка я простая,А теперь замужняя,Ты меня, нахал, не хапай,Я уже ненужная!

– Простите, не понял? – переспросил я, но в ответ старички подхватили частушку Нину Терентьевны и хором запели:

Приезжали к нам студенты,Писали диссертацию,А теперь все девки разомХодят в консультацию!

«Какое-то коллективное сумасшествие», – подумал я, и взгляд мой упал на чайники, стоящие по всей длине стола на расстоянии в полуметре друг от друга. Их количество показалось мне подозрительным. Я пододвинул к себе чайник, наполнил чашку и попробовал. Так и есть! В чайнике был добротный деревенский самогон подкрашенный, очевидно, чайной заваркой.

– Товарищи односельчане! – начал свою речь председатель, поднимаясь из-за стола с чайной чашкой в руке. – Впервые в нашей деревне, да что там в деревне! Впервые в нашем районе, а возможно, что и впервые в республике мы справляем безалкогольную свадьбу! В этот прекрасный осенний день как приятно видеть вокруг себя улыбающиеся, трезвые лица и осознавать, что можем мы, товарищи, радоваться жизни без зеленого змея! Я надеюсь, что руководство нашего района оценит эту инициативу! Наше село станет лучшим в районе и получит наконец-то ту денежную премию, за которую мы так давно боремся! На эту премию, товарищи, мы достроим наконец-то свинарник, украсим наш клуб и…

– …и откроем рюмочную возле сельпо! – добавил кто-то из гостей и все прыснули от смеха.

– …и откроем, товарищи самую настоящую чайную, в которой после трудового дня каждый труженик села сможет достойно провести время!

Закончив речь, председатель отхлебнул из чашки и его глаза округлились. Гости затихли, а председатель пробежался по лицам гостей испепеляющим взглядом.

– Горько! – крикнула Нина Терентьевна, разрезая нависшую тишину пронзительным старушечьим визгом.

– Горько! – подхватили гости. Все повскакали с мест, подняли вверх чайные чашки, наполненные самогоном и стали чокаться.

– Горько! Горько! – раздалось в столовой, молодые встали и поцеловались взасос.

– А теперь, слово предоставляется нашим уважаемым гостям из города, – продолжил председатель и многозначительно посмотрел в мою сторону, – которые приехали к нам для того, чтобы все узнали, как в нашем селе прошла самая настоящая безалкогольная свадьба.