Моя капризная леди (СИ) - Мелевич Яна

— Нет, я ошибся. Остановись!

— А-а-а!

Мой истошный вопль услышала вся округа и жители деревеньки — уж в этом я не сомневалась. Поскольку очень старалась, буквально вложила всю силу легких. «Истинная леди не кричит. Кроме случаев, когда ей грозит опасность или видит мышь. Тогда делайте это так, мои девочки, чтобы мужчины вокруг бились за право вас спасти!», — вспомнились слова бывшей наставницы. У меня же джентльмен сам пал жертвой связок, превышающих громкость ветряных потоков, созданных Терлаком в бою.

Когда я закончила, трава пожухла в радиусе нескольких матров [2], дракон припал к земле и попытался закрыться кожистыми крыльями. Он бы в калачик свернулся, но помешали всадники и седло. Вместо этого Регни выпускал черный дым из ноздрей, затаившись, чтобы прикинуться камнем. Большим таким, массивным.

— И, кстати, — вспомнила я об одной важной детали. — Мы не можем пожениться. По крайней мере, в ближайшие три недели.

Терлак вздрогнул, убрал ладони от ушей и потряс головой, будто пытаясь избавиться от остатков извилин. По крайней мере от тех, что пережили звуковую атаку. Дабы не рассмеяться от таких мыслей, я негромко фыркнула и гордо вскинула подбородок.

— Почему? — с подозрением прищурился МакГиннес, удерживая повод, едва Регни пошевелился.

— Ты же входишь в королевский совет, — насмешливо проговорила я, — Вся страна обсуждала, как принц Эрик внес поправку в закон о браке после очередного скандального побега. Теперь молодые могут пожениться в Шангрии, только если проживут на ее территории не меньше трех недель. Король подписал документ месяц назад. А раз наши страны теперь подчиняются Абелю, то придется смириться с неудачей, лэрд МакГ иннес.

Мне захотелось показать язык ошарашенному МакГиннесу, но леди так никогда не поступали. Потому я продолжала гордо сидеть и чувствовала, как затекает все тело от неудобной позы. Пока бестолковый варвар переваривал полученную информацию.

— Где я был, когда они его принимали?! — взревел неожиданно Терлак, бросая с психа поводья, словно те в чем-то провинились. — Произвол! Без моего участия они не могли ничего принять. Да я, сын Руперта МакГиннеса, заявлю о...

Он вдруг оборвал себя и несколько раз хлопнул ресницами.

— Что такое? — удивилась я.

Терлак неожиданно застонал и спрятал лицо в ладонях, выругавшись так, что у меня уши запылали.

— Треклятые пикси и Эрик с его речами морской сирены! Я подписал документ не глядя! Нет, ну какой дурак. Вот поженимся, научу моего лэрда читать каждую бумажку.

[1] Акт лорда Хардвика о браке от 1753 года реально существовавший документ, действовавший на территории Англии и Уэльса. В Шотландии он не имел силы и не требовалось получать лицензию на брак, и свидетели не являлись необходимостью. Женихи и невесты ни у кого не спрашивали разрешения! Главным в Шотландии был возраст: чтобы девушке не меньше 12, а молодому человеку исполнилось 14.

[2] Метр

Глава 3

Терлак МакГиннес

Когда я впервые объявил о своем желании жениться на знатной данмарке, весь клан посчитал меня ненормальным. Дорогой папаша сломал два дубовых стола и каменную стену нового загона, четверо братьев пригрозили набить морду. Младшая сестрица же клялась отрезать важную часть, а ей всего десять. Но самое смешное, что король Данмара просто посмотрел на меня с сомнением и проговорил со вздохом: «Ты сошел с ума».

Правда, все-таки поставил размашистую подпись под разрешением на брак. Да-да, том самом., который сейчас прожигал карман. Именно эта бумажка стояла камнем преткновения между моим личным счастьем и церемонией бракосочетания, ибо сам все запутал. Усложнил на свою голову ради эгоистичного желания немного изменить отношение будущей жены к предстоящему союзу, пусть и заключенному без ее фактического согласия.

Я обо всем знал. Более того, именно мне пришлось обратиться к Эрику за помощью, когда встал вопрос об ограничении количеств незаконных свадеб в Шангрии. Самая последняя едва не привела к разрушению хрупкого мира между нашими странами. Тройственный союз только начал действовать, когда данмарский мошенник Энтони Руэло увлек под венец знатную шангрийку — леди Мириам. Дочь одного из влиятельных господ, лэрда Макдугласа, что состоял в конклаве вместе с моим отцом. Вот скандал-то был.

Треклятые пикси, это могло привести к очередному конфликту. А он нам был не нужен. Особенно, когда наши страны едва оправились после затяжной войны.

На самом деле я обманул Амалию, сказав, будто не знал об изменении закона. Почему? Иначе она бы нашла способ избежать брака: закатила истерику, устроила скандал, опять сбежала. Нет, мне хотелось сделать все тихо. Чтобы Лия уверилась в наличии выбора, немного привыкла за три недели ко мне и, возможно, полюбила Шангрию с ее суровым климатом и зелеными просторами.

Я хотел показать леди Сент-Клер родную страну такой, какой видел сам.

Уверен, у меня это получится. Очень скоро.

— Хочу горячую ванну и теплый ужин. В этой дыре хотя бы используют саламандр? Боги, какие ветра. Кажется, я простыла.

Ладно, может, я немного переборщил с мечтами. Эта женщина — настоящий список требований по хозяйству. При первой встрече Амалия Сент-Клер предстала передо мной чистым ангелом, сошедшим с небес. Блестящие, светлые волосы, поблескивающие золотом при каждой вспышке света, бездонные голубые глаза, точеные черты лица, очаровательно вздернутый носик и пухлые губы. Их Лия постоянно кусала от волнения, потому они становились такими красными. Невысокая, стройная — истинная роза среди безликих растений.

Только шипы у нее непросто колючие, а по-настоящему ядовитые. Да и характер ужасный.

Уважаемый.

Мали хлопнула по деревянной стойке, из-за которой появился полусонный хозяин таверны. Осоловелый взгляд скользнул по поджатым губам и вздернутому подбородку. Затем переместился на меня, стоило вежливо кашлянуть.

— Мать моя гномья за ногу, Терлак! — обрадовался мне Арни, спрыгивая с деревянной подставки.

Длинная борода и лысая макушка исчезли за стойкой, из-за чего Амалия подалась вперед. Лишь спустя несколько секунд, когда полугном вышел мне навстречу, она удивленно вскрикнула. Еще бы, ведь сам хозяин таверны, Арни Мэррей, ростом едва достигал моего пояса. Но взамен мог похвастаться огромными ручищами и широкими плечами, на которых рубашка натягивалась так, что ткань жалобно трещала по швам.

— Гном? — выпятила губу Амалия.

— Наполовину, милочка, — поднял палец вверх Арни. Он окинул мою невесту довольным взглядом и немного приподнялся на носках на носках. — На другую — эльф.

Вот болтун.

Я закатил глаза и осмотрел Мэррейя с ног до головы, остановившись на красных, непроизвольно морща нос. Смотрелись они невероятно комично, особенно, если учесть нестандартную фигуру полугнома. Брюки вечно приходилось подгонять по росту, а рубашки, наоборот, расшивать. Все потому, что местные, модные лавки не создавали одежду для странных помесей. Арни же хотел выглядеть настоящим франтом, потому одевался дорого и со вкусом.

Это единственная наследственная черта эльфов, поскольку таких страшных ушастых мир просто не видывал.

— Хороша кобылка. От кисломордых данмарцев притащил?

— Как вы! — задохнулась от ярости Мали.

Анри лишь отмахнулся и фыркнул

— Да ладно, курочка, где еще можно встретить такое количество смурых лиц? У вас там от туманов дурное настроение или по жизни такие вредины? — он громко хохотнул, хлопая себя по брюху, обтянутому жилетом.

Мне пришлось схватиться за круглый край ближайшего стола и согнуться в приступе смеха от дурацкой шутки. Воздух толчками выходил из легких под хрипящие звуки. Боги, издеваться над субтильными данмарцами нам не надоест никогда.

— С вашего позволения, господа, я желаю подняться в комнату! — рявкнула Мали и зло прищурилась, заставляя нас резко замолчать.

Благо в помещении больше никого не было, не считая маленького фавна, протирающего стол в дальнем углу. Иначе не избежать публичного скандала, судя по прищуренным глазам Мали. Плохо, очень плохо. В деревнях подобных Грент-Гир еще сохранились старые порядки, здесь никто не стал бы терпеть своеволие Амалии. В таких местах ни титул, ни высокое положение не гарантировали уважительного отношения со стороны свободолюбивых шангрийцев, видевших в данмарцах обычных захватчиков, потому не стоило рисковать.