Раньше девочки носили платья в горошек - Катя Майорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все эти противоречия жили во мне, все токсичные патриархальные установки, все специально и случайно брошенные сексистские фразы о моем месте, роли и предназначении. Я впитывала это в себя, жила в страхе и тревоге, что я какая-то не такая, что со мной что-то не так. Сама транслировала в мир все эти стигмы, очень часто осуждала женщин и превозносила мужчин.
Когда я вышла замуж, то весь этот мизогинический смузи был окончательно замешан, даже листочек мяты сбоку положили. Не знаю, почему брак активировал буквально все травмы, страхи, зарубки, неуверенности, которые были внутри меня, но это именно то, что он сделал. Я получила новый статус – жены – и начала тонуть в тревоге: а достаточно ли я хорошая жена? С моим здоровьем тогда творилось что-то невообразимое: высыпала непонятная сыпь, температура без каких-либо симптомов поднималась до 40, меня укусил клещ, появилась киста яичника, и начались кровотечения. С одной стороны, я верю в психосоматику, с другой – в вопросах здоровья всегда ищу золотую середину, стараюсь не уходить в крайности. Однако то, что происходило со мной тогда, было не чем иным, как следствием жуткого стресса, в который я себя вогнала. Я переживала, что плохая хозяйка, что плохая любовница, что мое поведение недостаточно нравственное, чтобы называться женой. Как-то отец мне сказал: «Если ты изменишь Диме, то можешь считать, что ваш брак будет окончен». Меня это вогнало в страшнейшую тревогу, даже несмотря на то, что: а) я не собиралась изменять Диме; б) это наше личное дело. Подобные наставления папа говорил мне довольно часто, как бы между делом, невзначай, и для него это были просто слова, советы, забота, а для меня – очередной повод начать копаться в себе. В конце концов, если отец просит тебя не изменять твоему супругу, то, наверное, у него на это есть какие-то основания? Конечно же, я искала проблему в себе. Раз отец считает важным меня от этого предостеречь, значит, я конченый человек – неверный, нехороший. Я по своей природе влюбчивая: могу очароваться кем-то, думать о нем, предаваться каким-то невинным фантазиям. Для меня не важен пол: это может быть мужчина, может женщина. И если раньше я никогда не переживала по этому поводу, то после заключения брака начала грызть себя. Если какой-то парень мне казался интересным, красивым, привлекательным, то я не наслаждалась этим чувством и не отпускала человека из своего сознания через 15 минут, а бичевала себя за то, что я плохая жена. Последнее, кстати, превращало невинный интерес в нездоровую зацикленность. Ведь порядочная супруга видит только мужа, хочет только мужа, думает только о муже. Мне понадобились десятки часов откровенных разговоров с супругом, чтобы позволить себе снова влюбляться в людей и фантазировать на их счет – большего мне и не надо. Дима тоже признался, что ему могут казаться привлекательными другие женщины и он позволяет себе эти чувства. Другие начали бы ревновать, я же обрадовалась, что я не одна «плохая» в этом браке. Сейчас я и вовсе считаю это здоровым признаком того, что мы с Димой – два взрослых человека, которые живут в согласии со своей природой, а не отрицают ее, как и не являются ее заложниками.
После замужества я почти изолировала себя от друзей, окружения, работы. Я решила, что раз я замужем, то не должна стремиться к богатству, заниматься карьерой, потому что у меня есть супруг: моя задача его мотивировать и вдохновлять на заработок и успех. Это было абсолютно бессознательным и максимально тревожным поведением, но почему-то мне казалось, что оно единственно верное.
Впервые о детях я заговорила через несколько месяцев после свадьбы, которую мы сыграли в Челябинске летом 2013 года. Мне казалось это естественным, само собой разумеющимся: если была свадьба, то нужны и дети, хотя я сама была тем еще ребенком. Дима был против. Мы спорили, ругались, но его взяла. Он лучше, чем я, понимал, что его тогда небольшой доход и мой эпизодический (две тысячи рублей за статью), жизнь в квартире папы – едва ли удачный фундамент для появления ребенка. Я пыталась его убедить самыми идиотскими способами типа «Даст бог сыночка – даст и пирожочек», но позже приняла его позицию. С одной стороны, я согласна с этим высказыванием, потому что, казалось бы, самые бедные и бесперспективные люди каким-то образом воспитывают и отпускают в жизнь детей, иногда довольно успешно. С другой – речь ведь идет о счастливой жизни, а не о выживании. Я уверена, что в материнстве и отцовстве много радости и новых осознаний, но если оно перекрывает твое личное счастье, то в чем смысл? Ведь несчастливы в итоге будут все.
Тогда же я начала ходить на лекции одного «просветленного» бородатого мужика, который рассказывал про трансформацию жизни, судьбы и, конечно же, затирал про мужские и женские обязанности в отношениях. Попала я туда по воле случая: работала журналисткой в нишевом издании о вегетарианстве, а его главред была пиар-директором бородатого мужика. Я очень доверяла главреду, мы были в хороших отношениях, и я шла туда, куда она звала. Ходила к массажистам по ее рекомендациям, к аюрведическим врачам – и, конечно же, к центровой фигуре ее жизни: тренеру личностного роста. Тогда же случились, пожалуй, две самые хреновые вещи: а) я начала слишком сильно копаться в себе; б) стала излишне самокритичной. Вы же знаете, как работают все эти методики? Убеди свою аудиторию, что с ними все не так, а потом пообещай раскрыть большой секрет, который знаешь только ты, и только он может им помочь. На моменте раскрытия большого секрета начинай лить воду, не уходить в конкретику, вызови пару людей на сцену, начни шутить с ними шуточки, поотвечай на вопросы из зала, ближе к концу (тяни до последнего) скажи, что осталось мало времени, поэтому «буквально один вопрос, и все». Я на это легко велась, потому что доверяла редактору. Если все-таки говорить про какие-то тонкие материи, то я понимаю, что эта ситуация стала для меня важным уроком – Уроком доверия к себе. В результате походов на эти лекции я окончательно убедилась, что являюсь отвратительной женой, женщиной, и поэтому начала
