Ледокол (СИ) - "Ann Lee"

— Отвали, — продолжаю дёргаться, пока он до хруста не сжимает меня в объятиях, да так что вздохнуть не могу.

— Борзая! — рычит. — Забыла, с кем имеешь дело!

А я только в глаза его смотрю, и чувствую, как от безвыходности наворачиваются слёзы. Я столько за всю жизнь не плакала, как сейчас, постоянно реву. Я смаргиваю, и тяжёлые капли скользят по щекам.

— Ну, че ты ревёшь? Знаешь же что мне по хуй, на все эти сопли-слёзы! — сам, тем не менее, перехватывает меня одной рукой, а второй вытирает влагу со щёк.

— Я знаю, — шмыгаю носом, — тебе на всё по хуй, и на меня в том числе!

— На тебя нет, — тихо говорит, но словно кричит, потому что эти слова, так по ушам бьют.

Я недоверчиво вглядываюсь в серые глаза. Нет, не может быть.

— Ну чего смотришь, красивая, или думаешь, я каждой бабе бы спустил, если бы она мне по яйцам врезала? — криво улыбается Кир.

— Ты сам виноват!

— Виноват, виноват, — соглашается он, — повело меня от наркоты проклятой, ни хрена не помню, что творил!

— Не помнишь? — не доверчиво тяну я.

— Паха рассказал, что тебя помял немного…

— Немного, Кир, — вознегодовала я, и попыталась оттолкнуть, но куда там, против скалы-то не попрёшь, — ты меня чуть не задушил, и не изнасиловал! При всех! Кир, при всех!

— Не верещи, красивая, — морщится он, и крепче сжимает, — я был не прав, а ты молодец что убежала! Вот то, что по яйцам врезала это хреново!

— Ты заслужил, — бурчу в его грудь, перестаю сопротивляться.

— В следующий раз просто думай, ведь если бы я тебя тогда догнал…

— Что? Убил бы? — выныриваю из теплого плена.

— Убил, — коротко и чётко, и от этого мороз по коже.

— Ты просто…

— Сволочь? — подсказал Кир. — Мы, по-моему, с самого начала об этом договорились!

С самого начала. Когда оно было-то? Вроде и времени-то мало прошло, а такое ощущение, что уже год знакомы.

— Пацан твой где? — спрашивает Кир, вытаскивая меня из задумчивости.

— А? К родителям увезла, на время работы, — отозвалась я.

— Хорошо, значит, свободна? — снова спрашивает.

— Свободна, — отвечаю, как наивная дурочка, не понимая, куда он клонит.

— Хорошо, — он, не разжимая объятий, склоняется, и губами тёплыми мои накрывает. Настойчиво давит, пока не раскрываю свои и язык его не впускаю. Целует жадно, кислород носом хватает, и рычит, упивается вкусом моим и своей властью надо мной.

— Нет, Кир! Нет! — отворачиваюсь я, помня это горькое чувство разочарования, и оно жжет изнутри. Не даёт покоя. Не даёт расслабиться и довериться ему.

— Ну, чё ты Юля, — тянет меня за подбородок, чтобы в лицо его смотрела, — не поняла ещё, что у тебя нет иных вариантов. Надо было резать, когда могла, я предупреждал, что сам не уйду.

— Ты чудовище! — шиплю, пытаясь высвободиться.

— Да, я чудовище, — соглашается он спокойно, — даже никогда не сомневайся в этом!

Снова склоняется, тянет аромат мой, чуть назад стянув мою шапку.

— Как ты пахнешь сладко! — хриплый голос, словно что-то задевает внутри меня, и я дрожу, хотя может это холод. Только в его объятиях тепло. В них жарко!

Руки его шарят по моей спине, и хоть между моей оголенной кожей, и его ладонями, два слоя одежды, всё равно ощущения такие, что именно по ней водит.

Кир снова склоняется к моим губам и пристально смотрит, считывает эмоции мои.

— С самого начала, ведёт от этого запаха! — приглушенно рокочет его голос, словно в самую душу мне проникает. — Как в первый раз тебя трахал, натягивал, такую узкую, тугую, дерзкую, так и залип на эту сладость!

Так пошло, откровенно, что щёки мои горят, от слов этих, от взгляда, что ртутью течёт, поедает меня, раскладывает в самых развратных позах.

— Наркота, моя персональная, и я уже не слезу, никто не заставит, — низкий голос грозит, предупреждает, что нет пути назад. — Так что, красивая, вариантов нет!

И снова в губы впечатывается. Так тягуче, без надрыва. Растягивает удовольствие, позволяет распробовать его вкус. Табак и ментол, смешиваются на моём языке.

Я не в силах больше выносить всю эту пытку. Не могу сопротивляться. И плевать на гордость. Расслабляюсь, и отдаюсь на волю чувств. На волю этому чудовищу.

36

Отвечаю на его поцелуй, и даже не понимаю, как и когда оказалась прижата к его машине, его же телом. От этого страстного поцелуя так повело голову, что я отключилась совершенно. Словно в другую реальность попала, где есть только мы вдвоём, а не ночной город, и темная парковка перед моим рестораном. Меня отрезвляет звяканье пряжки на его джинсах. Я вдруг осознаю, что стою практически по пояс оголённая, с задранной кофтой, прижатая его массивным телом. И сейчас он меня трахнет прямо здесь на улице, на этой парковке.

— Кир, — голос дрогнул, истома лилась по всем конечностям. Между ног был откровенный пожар, но всё же… всё же, я не настолько сошла с ума от похоти, чтобы позволить свершиться этому прямо здесь

Или настолько?

Он поднял на меня сумасшедший взгляд. Там было столько вожделения, что я реально испугалась, что он меня сейчас убьёт за отказ.

— Кир, прошу, не здесь, — шепчу, и накрываю его руки, чтобы остановить его, потому что, он уже всё расстегнул, осталось только сдёрнуть вниз.

— Остановись, — снова попросила я, и несмело, коснулась колючих щёк, — я тоже хочу тебя, но только не здесь!

Он шумно выдохнул и резко отстранился. Потёр лицо. Я начала медленно оправляться.

— Вовремя тормознула, красивая, — усмехнулся он, — ещё чуть-чуть…

Поправил свою одежду, и открыл передо мной дверцу

— Садись, Юля, буду осквернять тебя там, где никто не увидит.

Я покорно уселась в машину, и не забыла даже пристегнуться.

По телу так и бродила не высвобожденная страсть.

И да, мне не терпелось!

Я хотела побыстрее очутиться уже наедине с ним. В голове так и всплывали картинки того, что произойдёт. И от этого мои щёки алели, а дыхание сбивалось. Любая моя отвязная фантазия, вполне могла стать явью с этим мужчиной, и поэтому я в нетерпении ёрзала по сидению.

Кир сел рядом, и газанул так, что оставил на асфальте след от покрышек. Брошенный на капот, букет, мигом слетел, и остался далеко позади. Машина неслась на высокой скорости, мимо мелькали огни, тянулись сплошной линией.

Мы домчались до его квартиры за какие-то минуты.

Раздевать меня он начал уже в лифте. Бесцеремонно скинув куртку, а затем и кофту. Оставив в лифчике и джинсах. Ничего не соображая от желания, я позволяла все, что он вытворял. Мы долго целовались, обмениваясь нетерпеливыми стонами, когда лифт приехал и покорно ждал, раздвинув створки. Остатками разума сообразила прихватить свои вещи, когда он потянул меня в коридор. Бряцание ключей, и приглушённый мат. Его откровенный взгляды на мне, пока замок, поддаваясь воле хозяина, тихо и чётко открывается. К

Кир втягивает меня в квартиру, и закрывает дверь.

Я отступаю в спальню под его пристальным взглядом. Он идёт на меня скидывая свою одежду, и, кажется, что сейчас наброситься и сожрёт. Я тоже разуваюсь по ходу дела и расстегиваю джинсы. Он настигает меня почти у самой кровати, и мы падаем уже вместе. Я подмята его крепким телом и наша разгорячённая кожа соприкасается.

Я выгибаюсь в его руках, когда он нетерпеливо гладит меня, срывает бюстгальтер, и накрывает руками ноющую грудь. Снова целует.

Он сегодня на редкость нежен, по сравнению с прошлым разом. От губ переходит на шею, там всё же прикусывает нежную кожу, но совсем не больно, тут же целует. Я зарываюсь пальцами в его волосы, поощряя его, и сладко стону, и подрагиваю, потому что, его пальцы крутят мои соски, оттягиваю вверх. И от груди, словно электрические заряды стреляют вниз живота, туда, где копится вся страсть. Она множиться набухает, назревает и захватывает всё тело, порабощает разум. Вскрикиваю, и тут же в мостик выгибаюсь. Пальцы на сосках сменяют зубы. Больно, и сладко. Тонкая грань, которую он, несомненно, знает, и поэтому творит этот беспредел со мной.