Апофеоз убийцы - Ярослав Гончар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гладкие маски, не двигаясь, смотрели на поднявшего левую руку. И, даже когда ему возразил один из них, никто не сделал и мимолётного движения головы, все не сводили глаз, словно готовились, что тот совершит что-то немыслимое. В свою очередь, он держался великолепно, ничем не выдавая своё беспокойство, выдержал нападки и продолжил:
– Маккарти далеко не глуп и может создать нам море проблем. А то, что за дело не взялись сотрудники Бюро, – это большая заслуга. В свою очередь, я останусь при своем мнении. Сейчас не время усиливать давление и начинать второй этап. А если у кого-то есть доказательства моего предательства, то пусть предъявит. В противном случае я требую извинений! – повысив голос, произнёс он.
– Господа! – подняв обе руки, буквально выкрикнул человек в золотой маске. – Мы здесь для принятия важного решения, потому прошу убрать ваши эмоции. Я соглашусь, что риск велик и на данный момент время не самое лучшее. Но! Экспансия братства практически упёрлась в стену, и если не перейти ко второй части плана, то наша сила начнёт угасать, а это неприемлемо. Если кто-то не верит моим словам, то тому доказательство – предательство. Ещё ни разу за всю нашу историю никто даже не пытался предать братство! И это меня тревожит больше, чем огромные траты и высокий риск быть раскрытым раньше, чем мы наберём влияние, достаточное, для полного контроля над страной. Тем более мы потравили далеко не всех крыс. Заговор оказался намного больше, чем мы думали, и до сих пор не все члены братства раскрыты, хотя мы в курсе каждого, кто участвовал в нём. Поэтому я обращаюсь ко всем присутствующим, – он медленно обвел взглядом весь зал, – я прошу выйти всех, кто имел отношение к заговору, и принять суд. И, если братство решит вас помиловать, то все проступки будут забыты. В противном случае вас ждёт казнь.
В зале со всех сторон послышался шёпот, продлившийся не больше минуты. Но за это время ни один человек даже не двинулся с места. Сотни зеркальных масок так и остались стоять, отражая свет от свечей, словно фонари.
– Хорошо! – произнёс тот, кого называли господином. – Выбор сделан! Вы знаете, что случилось с двумя нашими заблудшими братьями, то же самое случится и с вами.
Присутствующие снова загудели, словно клубок пчёл. И толпа превратилась в жужжащий улей, из которого на пару шагов вышел высокий худой мужчина.
– Господин! – перекрикивая присутствующих, обратился он к золотой маске. – А вам не кажется такое наказание слишком жестоким? И, честно говоря, нас беспокоит присутствие психа, который способен на такие зверства!
Жужжание стихло. И все посмотрели на главу стола.
– Хороший вопрос, – поворачивая голову в сторону высокого мужчины, начал он. – Но как же на него ответить? Жестоко ли наказание для предательства? Слишком ли жестоко оно для тех, кто своими действиями мог уничтожить на корню десятилетия труда и лишить многих братьев всего, что у них есть? Или, может, оно слишком жестоко, потому что нет другого выхода? Знаете, как запугать крыс? В детстве мой отец решил вывести их раз и навсегда из своего особняка. И что бы он ни делал, ничего не получалось. Травил, вызывал дезинфекторов, но грызуны всё равно возвращались, разнося заразу, от которой заболела мать. И тогда глава семьи решил, что поступит иначе. Он расставил по всему дому ловушки и изловил несколько особей. И, вместо того чтобы их просто убить, отец выпотрошил каждую и развесил по всему дому. Вонь была невыносимая. Но результат оказался просто великолепен. Крысы исчезли! Понимаете, к чему я? У меня одно желание, чтобы такого больше не повторилось. И если для чистки наших рядов придётся проявить жестокость, то это малая жертва. Я с детства ненавижу крыс! А по поводу психа – уверяю, он полностью под контролем и вам нечего опасаться.
– Да, господин, – мужчина поклонился и, отступив несколько шагов назад, слился с толпой.
– Отлично, – продолжила золотая маска, возвращаясь к одиннадцати. – Итак. Мы упёрлись в тупик, ведь для принятия решения требуется согласие всех двенадцати. Пусть будет по-вашему, придётся продолжить медленную экспансию…
– Прошу прощения, но я не высказал свое решение, я только хотел узнать, что мы будем делать дальше? Как решать имеющиеся проблемы? Мне кажется, что проблема крайне серьёзная и малейшая оплошность может привести к краху всей системы, – перебил поднявший левую руку.
– Что ж, приятное замечание. Я объясню своё видение. Мы начнём агрессивную экспансию Вашингтона, бросив на это львиную долю всех ресурсов, и превратим это в гонку. Необходимо получить столицу до того, как нас раскроют. Параллельно с этим мы выявим и уничтожим всех предателей в наших рядах. Если вы беспокоитесь по поводу Маккарти, то я лично им займусь. Он нас не побеспокоит. Это наше будущее в глобальном плане. Почему я против дальнейшего промедления, вы в курсе, об этом было сказано раньше. Братство стоит на распутье: или перерождение, или медленная смерть. А что выбрать, решать вам.
– И я решил, – ответил человек в серебряной маске, меняя левую руку на правую. – Если вы обещаете разобраться с нынешними проблемами, то я поддержу ваше предложение.
– Благодарю, но остался один нерешённый вопрос. – Золотая маска повернулась к третьему собеседнику: – Вы усомнились в честности собрата, у вас есть доказательства?
Тот медленно поднялся, упираясь костяшками пальцев в стол, и повернул голову в сторону обвинённого. Из-за маски угадать, испытывает ли он какие-нибудь эмоции, не представлялось возможным. Выждав небольшую паузу, мужчина чётко произнёс:
– Прости меня, брат, я был не сдержан в суждениях. Впредь это не повторится.
– Прекрасно, что всё так разрешилось. Тогда предлагаю перейти к более детальной работе. Пусть начнут свой доклад представители штатов, начнём вырабатывать стратегию… – сменил тему тот, кого называли господином.
Время уже перевалило за полночь, на столе оставалась почти пустая бутылка виски, тарелка с остатками салата, и пара бокалов, один из которых краснел от вина, наполовину заполнявшего его. Микки давно уже мирно посапывал на диване, заботливо накрытый разноцветным одеялом. Только Софи и Дуглас всё ещё сидели, даже не думая расходиться. Этот вечер напомнил ему о чем-то далёком и забытом, когда вместе с семьёй проходили праздники и маленькие посиделки на кухне. Воспоминания нахлынули нескончаемой волной, погружая в мир грёз, туда, где он был счастлив, но не понимал этого. Работа занимала
