Принцесса и призраки (СИ) - Брэйн Даниэль

Мы вернулись туда, откуда и начали. Мисс Эджкомб ушла, и я спросила себя, сколько времени мы провели в подземелье. Разгром в холле меньше не стал, разве что вода не хлюпала под ногами, и все так же лежали стопками закопченные рамы, и не было ни Кристиана, ни князя, ни мисс Бут, никого.

Я поговорю с ней завтра, решила я. Лучше бы сегодня, время может не ждать, но она в сильном шоке и если и захочет что рассказать, наутро может не вспомнить, а мне могут понадобиться ее показания. Я понимала, что все это отговорки, что не мисс Бут, а я нуждаюсь немедленно в том, чтобы рухнуть без сил на кровать и проспать до утра, желательно без навязчивых сновидений. Сны и так я запоминала редко, но…

— Мой номер, — отец Питер протянул мне плотную карточку. Я улыбнулась — в Керриге все еще были в ходу визитки. — Звоните в любое время, но я уверен, вы справитесь. На меня же можете рассчитывать и распоряжаться мной, как вам будет угодно.

Я проводила его до дверей. У меня получилось закрыть тяжелый засов, может, я была первая, кто за столько времени это сделал, так он проржавел. Затем я пошла к себе в комнату, не чувствуя ни голода — а должна была, ни уставших ног.

В этом замке я, наверное, единственный здравомыслящий человек. И отбросим версии со страховкой и пьянством — князь резонно опасался, что им после невролога займется и психиатр. Не политика, не экономика, просто психическое заболевание, наследственное, скорее всего. Не первое, не последнее в таких семьях, как эта. Что за крик я слышала, полно, да верно ли то была ругань автора и редактора текста? Связи ведь не было, не было, не было…

Но было что-то еще. Что-то, что я упустила. Я толкнула дверь, обвела взглядом комнату. На этот раз, как мне показалось, никто не входил в нее и не пытался рыться в моих вещах. Не пытался и раньше, или я не замечала, но всегда можно взять и попробовать, почему бы и нет.

Я не помнила, как разделась, и уже было легла в постель, но поднялась и зачем-то придавила дверь стулом. Не то чтобы это спасло бы меня от призрака, но сущность, преследующую Ланартов, я опасалась теперь намного меньше, чем их самих.

Глава двадцать третья

Удивительно, но я осталась жива. Ночь прошла, страхи словно смыло. Так бывает всегда, и к этому все равно невозможно привыкнуть.

Я не помнила, как уснула, а проснулась, открыла глаза и ошеломленно заморгала, всматриваясь в сумрак спальни и осознавая, что ничего не произошло. Целы руки, ноги, голова на месте, лишь немного зябко. Я натянула одеяло сильнее, подумала, выпростала руку и нащупала телефон.

«Надо было поставить его на зарядку», — с досадой подумала я. Но модель позволяла полностью зарядить аккумулятор за какие-нибудь сорок минут, а времени у меня оказалось навалом. Я легла непривычно рано, спала крепко, не испытывала усталости и разбитости, разве что не хотелось вылезать в промозглое утро.

Светало. Еле-еле брезжил рассвет за окном, но я отлично видела, что сегодня нет ни тумана, ни дождя. День обещал быть ясным.

Стиснув зубы, я спустила с кровати ноги, пару раз страдальчески всхлипнула. Надо принять душ, привести себя в порядок, найти что-нибудь поесть. Ланарты питались собственным величием, усмехнулась я, и, вероятно, собственным страхом. Мне этого было недостаточно, но чувство важности и значимости в этом замке к столу не подавали.

Я поставила телефон заряжаться, постояла, померзнув и гипнотизируя темный экран, потом побрела в ванную, понадеявшись, что меня там не поджидает вчерашняя сущность. Древняя и мудрая, написали бы писатели, очень странная, возразила бы я. Не то чтобы призраки избегают посторонних, но показываются им настолько редко, что большинство гостей считает заявление хозяев о соседстве с телесными сущностями хвастовством.

Что она хотела от меня, эта сущность? Я ей чужая, у меня телефон, который активно ловил в тот момент ускользающий сигнал, экстерминатор, который такие призраки чувствуют. Этот призрак пренебрег неприятными ощущениями — ради чего? У призраков есть своя логика, и тот ученый, кто сможет ее систематизировать и увековечить в многотомной монографии, прославит свое имя в веках. Жаль только, это буду не я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вода из крана шла холодная. Я отдернула руку, похвалив себя, что не вздумала неосмотрительно забираться под душ, и принялась ждать. Какое-то время понадобится, чтобы вода из бойлера прошла по трубам до моей ванной комнаты. Если Ланарты не решили, что на нагреве воды можно и сэкономить, подумала я с возрастающим ужасом.

В Бриссаре существовал культ холода. В Стеденде тоже, я с содроганием наблюдала, как пятилетние детишки бегают поздней осенью в легких шортиках и не мерзнут, но я выросла и училась там, где показатель богатства не роскошный автомобиль или часы стоимостью в неплохую квартиру, а медицинская страховка со множеством опций и уютное, убаюкивающее тепло в доме, и чем элитнее школа, тем теплее в ней по ночам. Бриссарцы не разделяли подобные взгляды, и тонкое одеяло при отсутствии отопления в дортуарах воспитанников престижнейших интернатов здесь было в порядке вещей.

Зубы у меня начали стучать, и я осторожно потрогала кран. Вода шла еле теплая, обжечься ей было мудрено. Рассудив, что пока мне хватит и такой температуры, я включила душ, прокляла слабый напор, но вода зато становилась все горячее.

Провозилась я долго. Больше грелась и тратила ценный ресурс с мстительным чувством: Ланарты платили мне за то, что лгали и изворачивались. И еще — я думала, что вчера так поразило меня в комнате, полной призраков.

Не сами призраки, нет, не они. Это было, в конце концов, ожидаемо. Что-то, что кольнуло меня, когда я закрыла дверь.

Тайная комната. Почти как в сказке, но в сказке она то ли была, то ли нет, и в ней скрывались зло и смерть. В моей сказке дело было не в смерти, и еще был рассказ мисс Бут. Странный, и странный не тем, что напали на князя в присутствии стольких людей… Это тоже, но это не главное.

Тайная комната. В ней спрятано то, что должно быть спрятано. Старые вещи, старые призраки. Картинка стояла перед глазами, будто я только что захлопнула дверь, и не складывалась никак.

Я сушила волосы полотенцами, варварски пытаясь выжать всю влагу, сделала несколько упражнений, благо размеры ванной комнаты позволяли. Вода в итоге пошла горячая, так что мне пришлось разбавить ее холодной, и теперь на зеркале и стенах висели сочные парные капли. Я протянула руку и стерла серую пелену, из мутного стекла на меня взглянула растерянная, задумчивая я. Тайная комната с тайнами. Я зашипела и затрясла головой.

Несколько раз вздохнув и приготовившись к неприятному, я выскочила из тепла ванной и поспешно оделась. На разгоряченное тело одежда налезала с трудом, но мне было не до эстетики. Замотав еще влажные волосы в эффектный пучок, я мазнула пальцем по экрану телефона и увидела, что у меня три пропущенных звонка.

Я помнила, что сказал отец Питер: любовь — это страх. И со страхом нужно учиться справляться, даже если чьи-то ледяные бессердечные руки схватили за горло.

— Майкл?..

Дети улавливают фальшь. У меня никогда не было с ними контакта, если не считать подросших племянников, я избегала детей до того самого дня, как пошла навстречу мальчику, терпеливо стоявшему за желтой заградительной лентой.

— Привет. — Его голос звучал растерянно, и я понимала почему. — Ты… ты занята?

Я не смогла сказать ему, что его мать погибла. Я подняла ленту, сделала пару шагов, опустила голову, и Майкл все понял.

— Я очень занята, Майкл, но я должна была позвонить тебе. Извини. Я просто устала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Нужна ли ему была именно я или кто-то, кто обнял бы и не говорил ничего, но мы долго молчали тогда, стояли, прижавшись друг к другу, и сотрудники управления и полицейские отгоняли от нас зевак и журналистов. Кому-то даже разбили камеру, и это было абсолютно законно, а потом я сказала: «Пойдем, я куплю тебе что-нибудь поесть».