Исс и Старая Земля - Джек Вэнс

— Нормально. Имеется достаточно, — поддержал ее Пири и, усадив племянницу на один конец огромного стола из орехового дерева, сам расположился на противоположном.

Обед подавался все так же чинно одной из горничных: шикарный жирный бисквит из омаров, кресс-салат со сладким сельдереем, украшенный кубиками цыпленка в маринаде из чесночного масла, котлеты из дикого кабана, еще водившегося в заповедниках Трансильвании. Не откладывая в долгий ящик, Уэйнесс рассказала Тамму о нелепой смерти брата, и старик пришел в ужас.

— Как страшно, что на Кадволе стали твориться такие дела — ведь Консервация теоретически есть место полного безмятежного покоя!

Уэйнесс невесело рассмеялась

— Теперь Кадвол — это совсем другое.

— Возможно, я старый непрактичный идеалист, возможно, я жду от людей слишком многого, но все же, глядя на свою жизнь, мне никак не удается избежать глубокого разочарования. Повсюду ни капли свежести, чистоты, невинности, общество окончательно сгнило, сегодня даже продавцы в магазине норовят обсчитать тебя…

Уэйнесс отпила вина, не зная, в каком духе ответить на эту печальную тираду. Вероятно, последние годы повлияли не только на здоровье Пири, но и на его разум.

Но дядя, как оказалось, и не ждал ответа. Он задумчиво глядел куда-то в угол столовой.

— А что ваше Общество? Вы все еще являетесь его секретарем? — решила сменить тему Уэйнесс.

— Все еще! Это неблагодарная работа в самом буквальном смысле слова, ибо никто не пытается ни помочь мне, ни хотя бы оценить мои труды.

— Как грустно все это слышать, дядя! А как поживают Шалис и Мойра?

Пири с досадой махнул рукой.

— Они по горло заняты своими делами, и ни на что больше внимания не обращают. Я полагаю, это обычный ход вещей — хотя лично для себя желал бы чего-то иного.

— Они счастливы? — осторожно спросила Уэйнесс.

— Вполне, но, разумеется, с их точки зрения. Мойра нашла себе такого же непрактичного педанта, который читает какой-то базовый курс в университете типа «Психология узбекской древесной квакши» или нет, «Креативные мифы древних эскимосов». И Шалис не лучше; она выбрала себе в спутники жизни страхового агента. Ни тот, ни другой не видят дальше своего носа и никакого интереса к Обществу не испытывают. Они начинают зевать и менять тему, как только я заговорю об этом. Варбер — муж Мойры — вообще называет наше Общество клубом старперов.

— Это не просто зло, это глупо! — возмутилась Уэйнесс.

Но дядя ее не слышал.

— Я обвиняю их в узости мысли, но их и это не волнует, что уже и совсем отвратительно! И как следствие, в последнее время я их не вижу.

— Это грустно. Но ведь и вас не интересует их деятельность и их проблемы.

Пири недовольно закашлялся.

— Да. Меня не интересуют проблемы черни; ни то, как кто вел себя на какой-то вечеринке, ни то, кто с кем переспал. Я не намерен тратить на это время. Я должен дописать свою монографию, что является тяжким и ответственным трудом, а также продолжать вести все дела Общества.

— Но неужели нет других членов, которые согласились бы помочь вам?

— Осталось едва с полдюжины этих членов, — усмехнулся Пири. — Да и те, кто выжил из ума, кто прикован к постели.

— А новых совсем не появляется?

Пири снова усмехнулся, и на этот раз еще горше.

— Надеюсь, ты шутишь? Что Общество может им предложить?

— Идеи Общества столь же привлекательны и современны, как и тысячу лет назад.

— Теория! Туманные идеалы! Важные разговоры! Все бессмысленно, если нет ни сил, ни воли. Я последний секретарь Общества, а скоро и от меня останутся одни воспоминания.

— Я уверена, что вы ошибаетесь, Общество остро нуждается в новой крови и в новых идеях!

— Это мы уже слышали. Вот, посмотри. — Пири указал на стоящий в углу столик, на котором красовались две старинные краснофигурные амфоры. На амфорах были изображены древнегреческие воины, запечатленные в самый разгар битвы. Вазы имели около двух футов высоты, и, по мнению Уэйнесс, отличались необычайным изяществом. —Я приобрел эту пару за две тысячи соло, отличная сделка, учитывая, что вещи подлинные.

— Хм. На деле они выглядят вполне современно, — не поверила девушка.

— Да, и это, конечно, очень подозрительно. Я получил их от Адриана Монкурио, профессионального грабителя могильников и захоронений. Он вполне уверен в том, что вазы подлинные, и в прекрасном состоянии.

— Может быть, следовало бы провести экспертизу?

Пири Тамм задумчиво поглядел на вазы.

— Возможно. Но здесь есть одна неловкость. Монкурио утверждает, что выкопал их в одном местечке Молдавии, где они каким-то таинственным образом пролежали нетронутыми тысячу лет. Если это действительно так, то вазы эти приобретены незаконно, и я соответственно не могу требовать официальной экспертизы. Ну, а если это подделка, то я просто и совершенно законно обладаю парой красивых и очень дорогих предметов. Правда, сам Монкурио как-то вдруг отошел от всех этих дел…

— Должно быть, его занятия безумно интересны!

— Монкурио идеально подходит для своих занятий, он силен, проницателен, быстр, и абсолютно беспринципен, что, впрочем, весьма затрудняет общение с ним.

— Но почему же тогда он столь дешево продал вам эти вазы?

— Одно время он, так сказать, дружил с Обществом и даже хотел в него вступить, — с каким-то сомнением в голосе проговорил Пири.

— Но не вступил?

— Нет. Я видел, что у него не хватало для этого настоящей преданности естественным наукам. Я согласен, Общество требует новых сил, новой жизни, но ведь он говорил иное! «Здесь вообще нечего оживлять!» И добавлял: «Хартия Кадвола, надеюсь, находится в полной безопасности?»

— И что вы на это отвечали?

— Я сказал ему, что в данный момент речь идет не о Кадволе, а прежде всего о восстановлении полноценной деятельности Общества здесь, на Старой Земле.

«Но тогда вы должны полностью изменить ваш имидж; нужно перестать корчить из себя этаких патриархов в мрачных одеждах, прогуливающихся, как Кант, каждый день после полудня!» Я пытался возражать, но он продолжал: «Вы должны влиться в поток общей культуры, создать программу, которая привлекла бы внимание высокопоставленных людей, то есть программу, которая, может быть, даже и не касаясь целей Общества напрямую, вызывала бы даже у непосвященных людей определенный энтузиазм». И, уточняя, он называл такие мероприятия, как танцы, фестивали экзотической кухни, отдых-экстрим, особенно в таких местах, как Кадвол.

Я довольно жестко ответил, что, боюсь, такие затеи не только не отвечают целям Общества, но даже не соответствуют его духу.