Путаница или Ребёнок от незнакомки (СИ) - Левина Ева

-И ты сразу согласился бросить спорт?

-Не сразу, но так сложилось, что бизнес потребовал моего непосредственного участия, а слезы матери, которая считала, что единственному ребенку отбили последние мозги, совсем меня доконали.

Меня вдруг озарило: родители этого мужчины, которого я еще четыре дня назад совсем не знала - бабушка и дедушка моего будущего ребенка. Вполне возможно, они захотят познакомиться с ним и со мной, общаться в дальнейшем, брать малыша на отдых... К этому я была совсем не готова, поэтому замерла, погрузившись в собственные мысли. С каждым днем и каждой новой подробностью невидимые связи между мной и Шамаевым росли, все крепче привызывая нас друг к другу... А близость и родство с семьей Максима как будто подвергалось угрозе разрушения...

-А ты, котенок? Почему именно культурология? - хрипловатый голос Олега отвлек от раздумий и заставил пуститься в неприятные воспоминания.

-Сколько себя помню, я всегда танцевала. Все школьные годы занималась этим, и дома даже пылится целая полка с наградами... Встречалась со своим партнером по танцам и после экзаменов мы планировали поехать в столицу, чтобы поступить в один и тот же вуз на хореографическое отделение. Но накануне выпускного меня сбил мотоцикл. Виновник аварии скрылся, не оказав мне помощи, и, как итог, я лежала с сотрясением мозга и открытым переломом, а на выпускном с моим парнем выступила другая. Позже она поехала с ним поступать в столицу, пока я валялась в больнице.

Учителя и тренер очень любили меня, поэтому без экзаменов устроили в местный вуз, на свободное бюджетное место по специальности "культурология". Дальше нога срослась неправильно и потребовалась операция. Несмотря на хорошие прогнозы врачей, нужно было время на восстановление. Друзья разъехались и забыли меня, танцы стали несбыточной мечтой, поэтому я впала в депрессию и потеряла интерес к жизни...

Но однажды, примерно через год после травмы, в парке перед больницей меня увидел Максим, который пришел навестить друга. Мне было девятнадцать, а ему двадцать три. Макс вернул мне вкус к жизни и окружил настоящей любовью и заботой. Поэтому я никогда его не предам.

Лицо мужчины напротив не выражало радости от прослушанного, более того, по ходящим желвакам на скулах создавалось впечатление, что он злится.

-Все позади. Теперь Я рядом.

Он так грозно посмотрел мне в глаза и так выделил местоимение "я", что по спине невольно пополз холодок. Но я решила, что споров на сегодня достаточно, поэтому оставила его реплику без ответа. Пусть думает, как хочет, как только станет легче, я вернусь домой.

Глава 28

Глава 28

-Максим, родной, у меня всё хорошо, не волнуйся, просто я правда решила подольше погостить у Варвары... Ну, что ты, любимый... Нет... Отпуск скоро закончится, и я вернусь домой!... Не ревнуй, пожалуйста. Нет, не нужно высылать деньги, и от твоей мамы я ничего не приму, ты же знаешь. Ладно, целую, меня Варя зовёт.

Нажав отбой, я облегченно вздохнула, и прикрыв на секунду глаза, прислонилась спиной к дверному косяку. Кажется, никогда еще я не испытывала такого облегчения от того, что завершила простой телефонный разговор. Раньше мы могли говорить с Максимом часами, но сейчас каждое его слово жгло, словно раскаленные угли, а чувство неловкости заставляло щёки полыхать. А всё потому, что весь разговор надо мной нависала огромная гора мышц, которая недовольно фырчала при каждом ласковом слове.

Призвав на помощь всю свою выдержку, я сделала несколько глубоких вдохов, подняла глаза на возвышающегося надо мной в дверном проёме Шамаева и еле сдержалась, чтобы не ударить его кулачком в грудь. Вряд ли он почувствовал бы хоть какой-то минимальный дискомфорт, но мне точно стало бы легче.

-Договорила, наконец? - прорычал он и вытащив руки из карманов черных джинс, по-собственнически сжал ладонь на моём запястье.

-Нет, я бы ещё побеседовала, если бы ты не навис надо мной как скала, и не рычал при каждом слове этого минутного разговора!

-У тебя сегодня выписка, поэтому разговоры могут подождать, - уже спокойнее произнес Медведь и заботливо заправил мне за ухо выбившуюся из косы прядь волос.

-Как странно! Сначала у меня капельницы, потом обход врачей, потом обед, потом еще что-нибудь! И в итоге за три дня, проведенные в больнице я говорила с родными два раза по пять минут!

-С родными?! Ты вроде не с родителями говорила, а с мужиком, который тебе пока никто, - недовольно проворчал медведь, и вытащил телефон из моих пальцев, а затем засунул его в задний карман своих брюк.

Взбешенная его варварским поведением, я тут же бросилась, чтобы отобрать свой телефон, но была ловко и безболезненно скручена его лапищами, а затем очень нежно для всей этой вопиющей ситуации поцелована в лоб.

- Я сейчас же забуду все наши договоренности и отправлюсь домой!

-Ах так? - рявкнул и без того злой Шамаев, а потом вдруг отпустил меня и со всей силы ударил кулаком в стену, по которой тут же поползла некрасивая трещина, и посыпалась штукатурка.

Я вздрогнула, в первое мгновенье испугавшись его взрывной реакции, но тут же взяла себя в руки. Шамаев, конечно с пулей в голове, но только ленивый не заметил в эти дни, что этот суровый мужчина жесток и требователен ко всем, кроме меня. Разумеется, причина этого - его плоть и кровь у меня под сердцем, но тем не менее, я то и дело ловила себя на мысли, что чисто по-женски мне очень приятно чувствовать к себе особое отношение.

-У тебя проблемы с самоконтролем. И ещё постоянные приступы агрессии. Какой пример ты будешь подавать собственному ребёнку? - я выдала эту тираду очень сухо, а главное с каменным выражением лица, всё таки немного струхнув, когда заметила в темных глазах мужчины плохо скрываемый гнев.

-А у тебя слишком большая любовь к телефонным разговорам! Ребенку это вредно! Верно, Троепольский? - он повернулся к вошедшему главврачу, и тот, разумеется, утвердительно махнул головой. За время пребывания здесь у меня вообще создалось впечатление, что все вокруг робели и пасовали перед Шамаевым по какой-то непонятной пока причине.

Главный врач тем временем повернулся ко мне и ласково произнес:

-Катерина Михайловна, я отпускаю вас под личную ответственность Олега Аркадьевича, но помните, что лечение еще не завершено. Недомогание может вернуться в любую минуту...

-Евгений Тимофеевич, скажите, сколько еще дней до моего полного восстановления? - нетерпеливо перебила я, мысленно уже возвращаясь в родной город.

-Неделя, - врач откашлялся и под суровым взглядом Шамаева вдруг исправился, - точнее не меньше двух-трех недель. И никаких дальних поездок на автомобиле, и тем более перелетов. У вас сильный тонус и токсикоз, так что максимум - это десятиминутное путешествие до квартиры Олега Аркадьевича. Выздоравливайте, Катенька.

Я уже набрала полную грудь воздуха, чтобы возмутиться и заявить, что остановлюсь у подруги, но тут главный врач заметил трещину на стене и сразу рассыпался в извинениях:

-Олег Аркадьевич, извини, выделял одну из лучших палат... В этом корпусе только-только завершили ремонт... Ума не приложу, откуда такой ужас...

-А я вам расскажу, - вклинилась я, всё еще злая после испорченного разговора с женихом и неутешительных рекомендаций врача, - это ваш уважаемый господин Шамаев сделал!

-Котенок, да ты, оказывается, ябеда! - удивленно поднял бровь Олег, вытирая салфеткой запекшуюся кровь со сбитой об стену руки.

-Дебошир! - отозвалась я и гордо подняв голову, вышла в коридор.

От моего взгляда не укрылась хитрая улыбка главного врача и его тихая реплика: "Интересно!", но я сделала вид, что не услышала её, и уверенной походкой направилась к лифтам.

До подземной парковки мы ехали в полной тишине. Высокая накачанная фигура Шамаева нависала сверху, и от его близкого присуствия и аромата мятного парфюма становилось не по себе. Вся моя самоуверенность и храбрость остались в палате наверху, а здесь, в тесной кабине лифта снова появилась робкая девушка, испуганная неизвестностью будущего, и смущенная близостью сурового малознакомого мужчины. Уже перед выходом я практически заставила себя подать голос, который тут же предательски дал петуха, превратившись в еле слышный писк: