У черта на побегушках (СИ) - Рябинина

— Его недоверчивость поразительна, — кивнула Клио, — да и отношения его не интересуют. Поэтому мы и удивились, когда Владыка дал тебе свой артефакт.

— Не надумывайте лишнего. Он попросту издевается надо мной, — я недовольно скрестила на груди руки, игнорируя широко раскрытые глаза девочка и замершего минотавра, — он просто привык, что никто ему не перечит. Сидит в своём кабинете, придумывает глупые развлечения, которые кому-то, может, и не нужны вовсе, — разозлилась я, вспомнив нашу странную встречу, — не интересует его видите ли ничего…Может, у него голубая мечта — найти друга, — завершила я свою тираду, только сейчас замечая на мордочках своих собеседников неподдельный ужас.

— Приятного аппетита, — пронеслось рядом со мной чье-то горячее дыхание, и, опасливо повернув голову, я, безусловно, встретилась взглядом именно с ним.

— Благодарю, Владыка Асмодей…

Кошари* — египетское национальное блюдо, которое готовится из риса, макарон и чечевицы, смешиваемых вместе, а затем приправляемых томатно-уксусным соусом.

Глава 15

После работы всё тело уступчиво поддавалось приятной усталости.

Падая в мягкие пледы и прижимая к себе одну из многочисленных подушек, я с удовольствием сворачивалась калачиком, предвкушая быстрый спуск к царству Морфея. К сожалению, в этой теплой убаюкивающей темноте мой разум, изнывая от раздвоения личности, старательно сводил в конфронтации две кардинально противоположные точки зрения, пытаясь найти тщетную золотую середину. Из-за этих ночных метаний и размышлений бессонница стала моей вездесущей спутницей, творчески вырисовывая под глазами темные круги и раскрашивая кожу в серый болезненный цвет.

Я хотела быть черствой и непреклонной. Быть обладательницей данных черт гарантировало сохранение собственного здоровья, не терзаемого совестью, и, отчаянно надевая маску безразличия, я никак не могла позабыть, что таковой на деле не являюсь. Пурсон, которого я желала корить и ненавидеть, вызывал во мне необъяснимое чувство симпатии, и, как мать волнуется о своём ребенке, так и я вновь и вновь ловила себя на мысли, что переживаю за демоненка. Мне не хватало сил повторить поступок прежней Императрицы, и я была уверена в том, что в нужный момент дам слабину. Смогу ли я протянуть ему меч, оговаривая жестокие требования и условия? Смогу ли сохранить хладнокровие, увидев его отчаявшееся лицо?

Одни и те же мысли. Они неустанно крутились в моей голове, надоедая своей нерешенностью и раздражая своей формой. Когда я бежала от них, стараясь найти успокоение, то попросту просыпалась на измятой постели, чувствуя всепоглощающий недосып. Как же сильно я хотела спать…

Сегодня мне не повезло вдвойне. Преисполненная усталости и отступающей решимости, я вяло била молотом по заготовке, просматривая яркие фейерверки в собственных глазах. Выглядело это, несомненно, удручающе и вызывало неподдельное сочувствие, но ещё больше печалило то, что рядом со мной сидел Асмодей, комментируя каждое движение. Будто бы в отместку за мои нелестные слова, брошенные от злости прошлым вечером, ныне он демонстрировал всё своё недовольство, обусловленное моими никудышными навыками, несмотря на наличие артефакта. Звонко отскакивающий от заготовки молот так и стремился прилететь надменному демону по челюсти, но я терпела, искренне надеясь на то, что карма достигнет его сама. Впрочем, работает ли она в Аду…

Присутствие Владыки сказалось на общем настроении так, как действует появление начальника среди работников: все были чрезвычайно строги и молчаливы, выполняя свою работу настолько прилежно, насколько это позволяли условия. Все, кроме меня. Когда после стабилизации мой меч был готов, Асмодей с легкостью разломал его на две части, назвав выкованную работу отрыжкой ондатры, а после удалился, преисполнившись прекрасным настроением. Из меня вновь вытянули все имеющиеся силы, словно бы никакой адаптации Пурсон не проводил вовсе, и я посчитала необходимым сделать себе долгожданный выходной, закрывшись в комнате и предавшись страданиям. Никто не сказал мне ни слова против.

Как длина минуты зависит от того, с какой стороны туалетной двери вы находитесь, так и время в Аду текло совершенно иначе, будто бы в сутках было больше двадцати четырех часов. Я пыталась заглушить свою печаль едой, старалась уснуть, заведомо зная о тщетности подобного мероприятия, надеялась испортить Асмодею жизнь поломкой одного из украшений в коридоре, но это было слишком инфантильно и глупо. В библиотеку меня не пустили, посчитав странной и подозрительной личностью, как не пропустили и в кабинет Владыки, которого и вовсе на месте не оказалось. Я вдруг поняла, что кроме ковки мне нечего делать в этом месте, и в итоге оказалась в саду, таком огромном и прекрасном, что в нём я и решила остаться, предавшись наблюдению за рыбками и небольшими крокодилами.

— Отлыниваешь? — звонко спросила Клио, подкравшись ко мне сзади и схватив за плечи. — Слышала, Владыка тебе сегодня настоящий тест устроил.

— Тест? Слишком мягкое слово для произошедшего морального изнасилования.

— Изнасилования? — удивленно переспросила девочка, вытягивая из всего контекста одно лишь слово.

— Изнасилования, — подтвердила я, — мне не понравилось.

Повернув ушки в сторону главной дороги, Клио обошла лавку, взяв меня за руку, но не для того, чтобы поддержать, а чтобы потянуть моё уставшее тело за собой.

— Я хотела посидеть…Ноги болят…

— Не жалуйся. Ты должна быть благодарна судьбе.

— Да-да…Так благодарна, что хочется помереть в трясине…Куда мы? — нехотя повиновалась я, неспешно направляясь за бодро скачущей демонессой. Она нетерпеливо махала хвостом в ожидании чего-то предвкушающего.

— На главной дороге какой-то переполох! Я так люблю скандалы! Ух!

Я не стала интересоваться подробностями, находя честный ответ вполне чистосердечным, и молча последовала за девочкой, что впервые на моей памяти бежала вприпрыжку. Не одобряю, но и не осуждаю, ведь каждому в глубине души хочется послушать интересную сплетню, другое дело, что не каждый готов её разносить. Клио в нашу первую встречу не показалась мне заядлой сплетницей, однако, и я по-прежнему не умела читать эмоции животных мордочек, а потому неожиданное открытие не вызвало негативный отклик. Гораздо интереснее было то, что происходило на главной дороге в окружении статуй, пальм и огромного количества любителей склок и ругани, кольцом окруживших очевидную стычку.

Клио без сомнений утянула меня к эпицентру происходящего, без труда растолкав незадачливых зевак, что, перешептываясь, единогласно сочувствовали знакомому мне демону. По отдельным фразам и быстрым раздраженным комментариям свидетелей, я узнала о судьбе Рамза, которому не посчастливилось наступить на ногу некой влиятельной демонице, прогуливающейся рядом со статуями, несмотря на разгар работы. Подобное недоразумение, произошедшее совершенно случайно и не несущее в себе злых намерений, казалось мне моментально решаемым, пускай и копыто настоящего минотавра не шло в сравнение с хрупкой девичьей ножкой. Однако