Полное собрание сочинений. Том 3. Басни, стихотворения, письма - Иван Крылов

Червонец и полушка

Не ведаю, какой судьбойЧервонец золотойС Полушкою на мостовойСтолкнулся.Металл сиятельный раздулся,Суровый на свою соседку бросил взорИ так с ней начал разговор:«Как ты отважилась, со скаредною рожей,Казать себя моим очам?Ты ведь презренная от князей и вельможей,Ты, коей суждено валяться по сумам!Ужель ты равной быть со мною возмечтала?» —«Никак», с покорностью Полушка отвечала,«Я пред тобой мала: однако не тужуИ столько ж, как и ты, на свете сем служуЯ рубищем покрыту нищуИ дряхлой старостью поверженну во прахДаю хоть грубую, ему полезну пищу,И прохлаждаю жар в запекшихся устах;Лишенна помощи, младенца я питаюИ жребий страждущих в темнице облегчаю.Причиною убийств, коварств, измен и злаВовек я не была.Я более горжусь служить всегда убогим:Вдовицам, сиротам и воинам безногим,Чем быть погребена во мраке сундуковИ умножать собой казну ростовщиков,Заводчиков, скупяг и знатных шалунов.А ты!..» Прохожий, их вдали еще увидя,Тотчас к ним подлетел.Приметя же их спор и споров ненавидя,Он положил ему предел:А попросту он их развел,Отдав одну вдове, идущей с сиротою,Другого ж подаря торгующей красою.

Обед у медведя

Медведь обед давал:И созвал не одну родню свою, Медведей,Но и других зверей-соседей,Кто только на глаза и в мысль ему попал.Поминки ль были то, рожденье ль, именины,Но только праздник тот принес Медведю честь,И было у него попить что и поесть.Какое кушанье! Какой десерт и вины!Медведь приметил сам,Что гости веселы, пирушкою довольны;А чтобы угодить и более друзьям,Он тосты затевал и песни пел застольны;Потом, как со стола уж начали сбирать,Пустился танцовать.Лиса в ладоши хлоп: «Ай, Миша, как приятен!Как ловок в танцах он! как легок, мил и статен!»Но Волк, сидевший рядом с ней,Ворчал ей на ухо: «Ты врешь, кума, ей-ей!Откуда у тебя такая блажь берется?Ну, что тут ловкого? как ступа он толчется».—«Вздор сам ты мелешь, кум!» Лиса на то в ответ»«Не видишь, что хвалю танцора за обед?А если похвала в нем гордости прибавит,То, может быть, он нас и ужинать оставит».

Конь

У ездока, наездника лихого,Был Конь,КакогоИ в табунах степных на редкость поискать:Какая стать!И рост, и красота, и сила!Так щедро всем его природа наградила…Как он прекрасен был с наездником в боях!Как смело в пропасть шел и выносил в горах.Но, с смертью ездока, достался Конь другомуНаезднику, да на беду – плохому.Тот приказал его в конюшню свестьИ там, на привязи, давать и пить, и есть;А за усердие и службу удалуюВек не снимать с него уздечку золотую…Вот годы целые без дела Конь стоит,(Хозяин на него любуется, глядит,А сесть боится,Чтоб не свалиться.И стал наш Конь в летах,Потух огонь в глазах,И спал он с тела:И как вскормленному в бояхНе похудеть без дела!Коня всем жаль: и конюхи плохие,Да и наездники лихиеМежду собою говорят:«Ну, кто б Коню такому был не рад,Кабы другому он достался?»В том и хозяин сознавался,Да для него ведь та беда.Что Конь в возу не ходит никогда.

И вправду: есть Кони, уж от природыТакой породы,Скорей его убьешь,Чем запряжешь.

Стихотворения

Эпиграмма 1

К n

Ты здравым хвалишься умом везде бесстыдно,Но здравого ума в делах твоих не видно.Или беспутно ты являешься надмен,Или некстати подл и слишком унижен;На свете редкие ты вещи презираешь,Тогда как к мелочным почтителен бываешь;Ты любишь вредное, от здравого бежишь,В надежде ты пустой лета свои влачишь;Или уныние томит тебя напрасно;Или на свете сем всё кажется опасно;Не ужасаешься зловредных лишь вещей.Послушай ты меня, последуй мысли сей,Что настоящее с прошедшим съединитсяИ будущее впредь, как бывшее, явится.Ты блага твердого не твердо лучшим чтишь,Не вещию себя, ничтожеством манишь.

Эпиграмма 2

Часто вопрошающему

Когда один вопрос в беседе сей наскучит,Разбор других по сем тебя подобно мучит.Желаешь ли себе спокойствие снискать?Так больше делать тщись ты, нежель вопрошать.

Ода утро

Подражание французскому

Заря торжественной десницейСнимает с неба темный кровИ сыплет бисер с багряницейПред освятителем миров.Врата, хаосом вознесенны,Рукою время потрясенны,На вереях {Вереи – столбы, на которых навешены ворота.} своих скрыпят;И разъяренны кони ФебаЧрез верх сафирных сводов неба,Рыгая пламенем, летят.

Любимец грома горделивыйСвой дерзкий, быстрый взор стремитВ поля, где Феб неутомимыйДни кругом пламенным чертит.Невинной горлицы стенаньеИ Филомелы {Филомела – соловей (миф.).} восклицанье,Соедини свой нежный глас,Любви желаньи повторяют,И громкой песнью прославляютПрироду воскресивший час.

От света риз зари багряныхПастух, проснувшись в шалаше,Младой пастушки с уст румяныхСбирает жизнь своей душе.Бежит он – в жалобах ТемираВручает резвости зефираВолнисто злато мягких влас;Любовь ее устами дышет,В очах ее природа пишетПечали нежной робкий глас.

Пастух в кустах ее встречает;Он розу в дар подносит ей;Пастушка розой украшаетПучок трепещущих лилей.Любовь, веселости и смехиВ кустах им ставят трон утехи.Зефир, резвясь, влечет покровС красот сей грации стыдливой;Пастух, победой горделивый,Стал всех счастливей пастухов.

К водам, где вьет зефир кудрямиВерхи сребриста ручейка.Путем, усыпанным цветами,Ведет надежда рыбака.Друг нежный роз, любовник Флоры,Чиня с ручьем безмолвны споры,Против стремленья быстрых водВ жилище рыбы уду мещет:Она дрожит, рыбак трепещетИ добычь к берегу ведет.

Тот тесный круг, что Феб обходит.Есть круг веселия для вас:Забавы, пастыри, выводитВам каждый день и каждый час.Любовь Тирсисовой рукоюИз лиры льет восторг рекоюПрелестных граций в хоровод.Пастушек нежных легки пляски,Сердца томящие их ласкиНеделей делают вам год.Но ах! в кичливых сих темницах,Где страсть, владычица умов,Природу заключа в гробницах,Нам роет бед ужасных ров,Не глас Аврору птиц прекрасныхВстречает – вопль и стон несчастных;Она пред сонмом страшных бед,В слезах кровавых окропляясь,Пороков наших ужасаясь,Бледнея в ужасе идет.

При виде пасмурной Авроры,Скупой, от страха чуть дыша,Срывает трепеща запорыС мешков, где спит его душа;Он зрит богатства осклабляясь…С лучами злата съединяясь,Едва рождающийся деньЛьют желчь на бледный вид скупого,И кажут в нем страдальца злогоВо аде мучимую тень.

Уже раб счастия надменныйВжигает ложный фимиам,Где идол гордости смятенный,Колебля пышный златом храм,Паденья гордых стен трепещет;Но взор притворно тихий мещет:Его ладью Зефир ведет…Но только бурный ветр застонет,С ладьей во ужасе он тонетВ волнах глубоких черных вод.

Авроры всходом удивленна,Смутясь, роскошная женаПускает стон, что отвлеченнаОт сладостных забав она;Власы рассеянны сбирает,Обман ей краски выбирает,Чтоб ими прелесть заменять.Она своим горящим взоромИ сладострастным разговоромЕще старается пленять.

Во храме, где, копая гробы {Во храме, где, копая гробы... – то есть в суде.},Покрывши пеною уста,Кривя весы по воле злобы,Дает законы клевета;И ризой правды покровенна,Честей на троне вознесенна,Ласкает лютого жреца;Он златом правду оценяет,Невинность робку утесняетИ мучит злобою сердца.

Се путь, изрытый пропастями,Усеян множеством цветов,Куда, влекомые страстями,Под мнимой прелестью оков,Идут несчастны человекиВкусить отрав приятных рекиИ, чувствы в оных погубя,В ужасны пропасти ввергатьсяИ жалом совести терзаться,Низринув в гибели себя.

Ода всепресветлейшей и державнейшей великой государыне императрице Екатерине Алексеевне самодержице всероссийской на заключение мира России со Швециею

Доколь, сын гордыя Юноны {Сын гордыя Юноны – бог войны, Марс.},Враг свойства мудрых – тишины,Ничтожа естества законы,Ты станешь возжигать войны?Подобно громам съединенны,Доколе, Марс, трубы военныУбийства будут возглашать?Когда воздремлешь ты от злобы?Престанешь города во гробы,Селеньи в степи превращать?

Дни кротки мира пролетели,Местам вид подал ты иной:Где голос звонкой пел свирели.Там слышен фурий адских вой.Нимф нежных скрылись хороводы,Бросаются наяды в воды,Сонм резвых сатир убежал.Твой меч, как молния, сверкает;Народы так он посекает,Как прежде серп там класы жал.

Какой еще я ужас внемлю!Куда мой дух меня влечет!Кровавый понт {Понт – море.} я зрю, не землю,В дыму тускнеет солнца свет.Я слышу стоны смертных рода…Не расторгается ль природа?..Не воскресает ли хаос?..Не рушится ль вселенна вскоре?…Не в аде ль я?.. Нет, в Финском море,Где поражает готфа {Готф – швед.} росс.

Где образ естества кончиныПередо мной изображен,Кипят кровавые пучины,И воздух молнией разжен.Там плавают горящи грады,Не в жизни, в смерти там отрады.Повсюду слышно: гибнем мы!Разят слух громы разъяренны.Там тьма подобна тьме геенны;Там свет ужасней самой тьмы.

Но что внезапу укрощаетОтважны россиян сердца?Умолк мятеж и не смущаетВод Финских светлого лица.Рассеян мрак, утихли стоны,И нереиды и тритоныВкруг мирных флагов собрались,Победы россиян воспели:В полях их песни возгремели.И по вселенной разнеслись.

Арей, спокойство ненавидя,Питая во груди раздор,Вздохнул, оливны ветви видя,И рек, от них отвлекши взор:«К тому ль, россияне суровы,Растут для вас леса лавровы,Чтобы любить вам тишину?Дивя весь свет своим геройством,Почто столь пленны вы спокойствомИ прекращаете войну?

Среди огня, мечей и дымаЯ славу римлян созидал,Я богом был первейшим Рима,Мной Рим вселенной богом стал.Мои одни признав законы,Он грады жег и рушил троны,Забаву в злобе находил;Он свету был страшней геенны,И на развалинах вселенныСвою он славу утвердил.

А вы, перунами владея,Страшней быв Рима самого,Не смерти ищете злодея,Хотите дружества его.О росс, оставь толь мирны мысли:Победами свой век исчисли,Вселенну громом востревожь.Не милостьми пленяй народы:Рассей в них страх, лишай свободы,Число невольников умножь».

Он рек и, чая новой дани,Стирая хладну кровь с броней,Ко пламенной готовил браниСвоих крутящихся коней…Но вдруг во пропасти подземныБегут, смыкая взоры темны,Мятеж, коварство и раздор:Как гонит день ночны призраки,Так гонит их в кромешны мракаОдин Минервы кроткий взор.

Подобно как луна бледнеет,Увидя светла дней царя,Так Марс мятется и темнеет,В Минерве бога мира зря.Уносится, как ветром прахи:Пред ним летят смятеньи, страхи,Ему сопутствует весь ад;За ним ленивыми стопамиВлекутся, скрежеща зубами,Болезни, рабство, бедность, глад.

И се на севере природаВесенний образ приняла.Минерва {Минерва – здесь Екатерина II.} росского народаСердцам спокойство подала.Рекла… и громов росс не мещет,Рекла, и фин уж не трепещет;Спокойны на морях суда.Дивясь, дела ее великиНимф нежных воспевают лики {Лики – хоры.};Ликуют села и града.

Таков есть бог: велик во брани,Ужасен в гневе он своем,Но, коль прострет в знак мира длани,Творца блаженства видим в нем.Как воск пред ним, так тает камень;Рука его, как вихрь и пламень,Колеблет основанье гор;Но в милостях Эдем рождает,Сердца и души услаждаетЕго единый тихий взор.

Ликуй, росс, видя на престолеВладычицу подобных свойств;Святой ее усердствуй воле;Не бойся бед и неустройств.Вотще когтями гидры злобаТебе копает двери гроба;Вотще готовит чашу слез;Один глагол твоей ПалладыКоварству становит преградыИ мир низводит к нам с небес.

О, сколь блаженны те державы,Где, к подданным храня любовь.Монархи в том лишь ищут славы,Чтоб, как свою, щадить их кровь!Народ в царе отца там видит,Где царь раздоры ненавидит;Законы дав, хранит их сам.Там златом ябеда не блещет,Там слабый сильных не трепещет,Там трон подобен небесам.

Рассудком люди не боятсяСебя возвысить от зверей,Но им они единым льстятсяВниманье заслужить царей.Невежество на чисты музыНе смеет налагать там узы,Не смеет гнать оно наук;Приняв за правило неложно,Что истребить их там не можно,Где венценосец музам друг.

Там тщетно клевета у тронаПриемлет правды кроткий вид:Непомраченна злом коронаДля льстивых уст ее эгид {Эгид – чудесный щит Афины-Минервы (миф.).}.Не лица там, дела их зримы:Законом все одним судимы —Простый и знатный человек;И во блаженной той державе,Царя ее к бессмертной славе,Цветет златой Астреи {Астрея – богиня справедливости.} век.

Но кто в чертах сих не узнаетРоссиян счастливый предел?Кто, видя их, не вспоминаетЕкатерины громких дел:Она наукам храмы ставит,Порок разит, невинность славит,Дает художествам покой;Под сень ее текут народыВкушать Астреи кроткой годы,Астрею видя в ней самой.

Она неправедной войноюНе унижает царский сан,И крови подданных ценоюСебе не ищет новых стран.Врагов жалея поражает.Когда суд правый обнажаетРазящий злобу меч ее,Во гневе молниями блещет,Ее десница громы мещет,Но в сердце милость у нее.

О ты, что свыше круга звезднаСедишь, царей суды внемля,Трон коего есть твердь небесна,А ног подножие – земля,Молитву чад России верных,Блаженству общества усердных,Внемли во слабой песни сей:Чтоб россов продолжить блаженствоИ зреть их счастья совершенство,Давай подобных им царей!

Но что в восторге дух дерзает?Куда стремлюся я в сей час?..Кто свод лазурный отверзает,И чей я слышу с неба глас?..Вещает бог Екатерине:«Владей, как ты владеешь ныне;Народам правый суд твори,В лице твоем ко мне языкиВоздвигнут песни хвал велики,В пример тебя возьмут цари.

Предел россиян громка слава:К тому тебе я дал их трон;Угодна мне твоя держава,Угоден правый твой закон.Тобой взнесется росс высоко;Над ним мое не дремлет око;Я росский сам храню престол».Он рек… и воздух всколебался,Он рек… и в громах повторялсяЕго божественный глагол.

<А. И. Клушину>