Упавшая с небес, или Жить страстями приятно - Юлия Шилова

Самолет пошел на посадку, потушив свет в салоне. Я затихла, моля бога, чтобы он послал мне быструю смерть. В кармане у меня лежала тысяча долларов. Тысяча, за которую я отдала свою бесценную маленькую доченьку. Я не могла больше жить…

Глава 18

– Девушка, вы забыли букет, – окликнул меня мужской голос, когда я была уже у выхода из самолета.

Я остановилась и повернулась к нему:

– Простите, что?

– Вы забыли свои цветы.

– Какие цветы? – Я растерянно посмотрела на молодого человека, держащего в руках растрепанный букет.

– Это ваш?

– Да… Мой…

– Так возьмите.

– Извините, но он мне не нужен…

– Вы уверены? Такой красивый букет…

– Он мне не нужен, – повторила я с отвращением.

– Ну как хотите… Воля ваша. – Мужчина удивленно пожал плечами и положил букет в кресло. – Может, бортпроводникам пригодится.

– Может быть, – быстро проговорила я и ступила на трап.

Я не помнила, как этот злосчастный букет оказался со мной в самолете.

Нас доставили в зал прилета. У меня не было багажа. Я шла налегке, словно прилетела не из Штатов, а из ближайшего города.

Я знала куда ехать, села в автобус и отправилась на поиски улицы, название которой знала как свои пять пальцев. Улица Академика Скрябина…

В Штатах я тысячу раз представляла себе эту самую улицу. Временами она казалась мне широкой, нарядной, украшенной флагами, фонтанами и цветочными клумбами.

Каково же было мое удивление, когда я поняла, что улица ничем не отличается от сотен других. Такая же серая будничная. Это не укладывалось в голове. Моя фантазия сыграла со мной горькую шутку…

Я нашла нужный дом, в страшном волнении подошла к квартире. Я очень долго готовилась к этому, мечтала, бредила этим, а теперь оказалось, что совершенно не знаю, что делать. Зачем я разыскиваю этого человека? Почему еще совсем недавно называла его папкой? Какой он теперь папка, если у меня больше нет дочери? Господи, а ведь отчество у моей дочери было бы Александровна. Красивое, величественное…

У обитой черным дерматином двери я слегка потопталась, пытаясь унять дрожь в коленях. В принципе эта встреча меня ни к чему не обязывает. Я просто хочу узнать о судьбе человека, которому спасала жизнь, рискуя своей собственной.

Мысленно перекрестившись, я зажмурилась и нажала на кнопку звонка. Только бы открыли дверь… Только бы открыли… Даже если скажут, что Саша погиб, я смогу справиться с этой информацией, потому что в последнее время несчастья сыплются на меня как из рога изобилия. Каково же было мое удивление, когда вместо молодого интересного мужчины дверь открыла убогая древняя старушка. Невольно подумалось – сколько же лет страдалице? Не меньше ста, наверное…

Старушка оглядела меня с ног до головы подслеповатыми глазками.

– Вам кого? – прошамкала она.

– Простите, что вас побеспокоила, но я разыскиваю мужчину по имени Саша. Я приехала издалека, из Соединенных Штатов Америки. Мы с Сашей там познакомились. Он оставил мне свой адрес и просил обязательно его навестить. Он дома?

Старушка стояла словно соляной столб и угрюмо молчала. Казалось, она своим взглядом провертит дырку у меня на лбу. Молчание затягивалось. Я увидела себя ее глазами – незнакомая тетка в рваной одежде со свалявшимися волосами. Кошмар! Я была похожа на кого угодно, только не на успешную женщину, вернувшуюся из-за границы.

– А Саши нет, – наконец проскрипела старушка: – Может, вы ошиблись? Саша никогда не был в Америке.

– Как же не был? Был.

Старушка помолчала несколько секунд.

– А может, и был. Бог его разберет. Он молодой, суматошный. За ним разве уследишь?

– Скажите, а когда он будет?

– Не знаю. Он мне не докладывает. Целыми днями где-то пропадает.

Я почувствовала, что земля уходит из-под ног. Я не знала, что мне делать дальше, куда идти. Все-таки в душе теплилась надежда: здесь, на улице Академика Скрябина, меня ждет кто-то родной, теплый… А теперь? Я была готова сесть у этой двери прямо на холодный пол и сидеть так до прихода человека, с которым мне было просто необходимо встретиться. Пусть я буду ждать сутки, двое, трое, пусть неделю. Какая разница? В конце концов, мне вообще некуда идти. Не могу же я в таком виде приехать к матери. Как я посмотрю ей в глаза? Правда, у меня есть ключи от съемной Галиной квартиры, но ехать туда равносильно самоубийству.

Хотя, если честно признаться, меня убили уже давно. Просто выстрелили в самое сердце, выжгли душу. Я вообще удивляюсь, как еще двигаюсь, думаю… В душе ничего не осталось, есть лишь тонкая оболочка, готовая порваться в любой момент.

Старушка словно уловила мои скорбные мысли и пришла мне на помощь:

– Ну если вы и в самом деле приехали издалека и вам некуда идти, вы можете подождать Сашу в его комнате. Она открыта.

– Правда? – Я не могла поверить своему счастью, и на всякий случай шагнула вперед.

– Заходите. Я уже не в том возрасте, чтобы шутить. Думаю, он не будет меня ругать, за то, что я вас впустила.

– Конечно, не будет. А вы его бабушка?

– Нет. Я его соседка.

– Соседка?

– Да. Квартира коммунальная. Саша свою комнату на ключ никогда не закрывает. Да и я тоже. Если бы мы друг другу не доверяли, никогда не ужились вместе. Смотришь на других и диву даешься: живут в одной квартире, а готовы друг другу в глотки вцепиться. А мы и не враги, и не друзья. Просто соседи. Так и должно быть.

Я хотела было разуться, но старушка пресекла мои действия, покачав головой:

– Не разувайся, у нас это не принято. Если захочешь разуться, снимешь обувь в комнате Саши. Здесь полы холодные и грязные.

Распахнув дверь Сашиной комнаты, я поморщилась, почувствовав едкий запах сигаретного дыма. Никогда в жизни я не видела такое количество пепельниц с окурками. Создавалось впечатление, что в этой комнате собирались толпы здоровенных мужиков, которые играли в карты и курили до одурения.

– Хочешь, ложись на диван, с дороги все-таки. – Старушка явно стала проникаться ко мне симпатией.

Оставшись одна, я распахнула окно. От свежего воздуха почувствовала себя значительно лучше. Посидев несколько минут на подоконнике, прилегла на диван и тут же провалилась в глубокий сон. Странно, но мне вообще ничего не приснилось. Ничего.

Я проснулась словно от удара. Я слегка приподнялась и протерла сонные глаза. Передо мной на корточках сидел мужчина, тот самый, которого я видела всего один-единственный раз в жизни, но о котором думала каждый день, хотя и не верила в реальность встречи. Он серьезно смотрел на меня.

– Здравствуйте! – испуганно воскликнула я.

– Привет.

– Вы меня помните?

Мужчина улыбнулся и кивнул:

– Помню. Только раньше ты выглядела как-то иначе.

– Лучше?

– Ну, не лучше, а опрятнее, что ли…

– Да, это может быть. Я сейчас, наверное, скверно выгляжу.

– Это верно. Но дело поправимое. Если одежду немного почистить, тебя умыть, потереть мочалкой, будешь даже ничего! И вообще, давай на ты. Мы же с тобой все ж не чужие люди.

– А вы меня и вправду узнали?

– Я же сказал не вы, а ты.

– Ты меня и вправду узнал?

– Узнал, а что ж тебя не узнать-то! Ты меня с того света вытащила.

Я слегка засмущалась и покраснела:

– Ну, допустим, я вас с того света не вытаскивала. Просто приняла какое-то участие в вашем спасении.

– Я бы сказал – самое активное участие. – Мужчина замолчал и перевел взгляд на мой живот. – Смотри-ка, нет.

– Кого?

– Кого-кого! Живота. Я тебя пузатой запомнил. Правда, чувствовал себя я паршиво, но твое пузо у меня прочно в памяти засело. Такое большое, круглое. Только не такое, как арбуз, а какой-то грушевидной формы.

– Было дело, – вздохнула я.

– Девчонка?

– Девчонка, – с трудом выдавила я и почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

– Как назвала-то?

– Дина.

– Красивое имя, но редкое.

– Это в честь подруги.

– Наверное, близкая подруга, если ты в ее честь дочь назвала? – Саша взял меня за руку и стал нежно перебирать пальцы. – Что молчишь? Так что, закадычная у тебя подружка? – повторил он свой вопрос.

– Я знала ее совсем мало, – ответила я. – Можно знать человека всю жизнь, и он всегда будет далеким, а можно знать совсем короткий срок – и он становится близким. Вот так и с Диной. Мы общались считанные часы, а стали подругами. Она умерла.

– Умерла? Почему?

– При родах. Она перенесла сильный стресс, а еще у нее было больное сердце.

– Выходит, ты ей доверилась?

– Выходит, так.

– А разве хорошо называть детей в честь умерших людей?

– А почему бы и нет?

– Я слышал, это не очень хорошая примета.

– Ерунда. А как же внуков и внучек называют в честь покойных дедушек и бабушек? Это же сплошь и рядом.

– Тебе виднее. Ты же у нас мамочка, – ласково улыбнулся Саша, продолжая гладить мою руку. – А как ее по отчеству?

– Как ты мне сказал, – смутилась я.

– А что я тебе сказал?