Пилот Хаоса - Чарльз Ингрид

Это был афродизиак. Если бы он не уехал, если бы отказывался исполнить просьбу Йораны, она сумела бы воспользоваться его мужской силой без его ведома.

Он не представлял себе, как действуют такие снадобья, но Йорана, очевидно, была готова на все. Он прикоснулся к флакону пальцем и покрутил его на столе. Прозрачная пурпурная жидкость внутри слегка вспенилась. Палатон размышлял, не добыли ли флакон абдрелики из потайного места в ее комнате – или в его.

Двойная плодовитость партнеров-чоя почти исключала случайные беременности и сексуальные связи по политическим соображениям. Неужели его мать подвергла себя такому риску или заранее решилась на это, давая ему жизнь? Неужели в нем кровь его дома смешана с кровью другого, может быть, даже простого по происхождению… или же он появился на свет случайно, ведь она так и не назвала имя того, от кого зачала?

Никому не доверяй. Палатон включил печь для сжигания мусора и один за другим уничтожил все три предмета. Что заставило абдрелика передать их, Палатон не знал. Он только чувствовал, что не должен испытывать благодарность. Он знал также, что на этот раз, покидая Чо, он не станет оглядываться. Император приговорил его к изгнанию. Палатон был достаточно умен, чтобы бежать от родной планеты как можно дальше.

Объявили о посадке на его капсулу. Палатон закинул за спину рюкзак и поспешил к выходу. Его ждали лабиринты Хаоса.

Часть 2

КРАХ

Глава 16

– Нас преследуют, – произнес ивриец, в волнении перебирая лапами по сидению и трепеща крыльями. Его зрачки расширились, превратившись в темные колодцы, окруженные ярким кольцом радужки.

– Вижу, – спокойно отозвался Палатон. Он смотрел на экран. – Ронин или даже абдрелик. Он выжидает, – он уселся поудобнее в кресле. Свет в кабине подчеркивал резкие морщины на его лице. – Странное он выбрал место для таких игр.

Оба знали, что преследователь попытается проследить работу тезарианского устройства, хотя и в весьма незначительных масштабах.

Палатон не сталкивался с такими преследователями уже несколько лет. Его ладони зудели, пока он не положил их на пульт управления. Нет ничего хорошего, если преследователь направится за ними сквозь Хаос, но тут уж ничего не поделать. Даже штурмана-иврийца, исполняющего обязанности второго пилота, придется удалить из кабины, прежде чем переключить двигатели на режим межпространственного прыжка, и как только они окажутся в Хаосе, разве что у другого тезара появится шанс отыскать их.

Палатон облизнул пересохшие губы.

– Они рискуют потерять еще один корабль.

Рейнбоу поднялся с кресла и встал рядом с Палатоном.

– Им нужны секреты, – прошипел он.

– А тебе, конечно, не нужны? – сухо отозвался Палатон. Он недовольно оглянулся через плечо.

Рейнбоу раздраженно выгнул спину. Его зрачки превратились в вертикальные полоски.

– И тем не менее… – произнес он.

Иврийцы достигли некоторых успехов в полетах через Хаос – больших, чем какой-либо другой народ. Рейнбоу был сущим наказанием для Палатона – как второй пилот он постоянно находился рядом с ним, вынюхивая и разузнавая все, что только мог. Оба они отлично знали намерения иврийцев. Как только представлялась возможность проникнуть сквозь Хаос, Рейнбоу пользовался ею и теперь досадовал, что из-за преследователя им предстоит сменить курс.

– Это неважно.

– Для тебя – может быть, – сердито буркнул Рейнбоу. Он отошел к своему креслу за пультом управления и тупо уставился на экраны.

Палатон вышел на курс прежде, чем достиг сектора, где мог с ускорением войти в Хаос. Когда придет время, иврийца придется удалить из кабины. И дело не в том, – какова цель полета, важен он или не слишком – а это был всего лишь вывоз нескольких контейнеров токсичных отходов к солнцу близлежащей системы – Палатону не следовало пренебрегать правилами.

Преследователь осмелел и приблизился – Палатон был полностью уверен в этом, даже не пользуясь помощью приборов. Он наблюдал: за чужим кораблем, зная, что ведет его к смерти, но не представлял себе» как оторваться от преследования.

Рейнбоу продолжал ворчать:

– Скажи, чтобы он убирался.

Идея показалась Палатону неплохой. Он включил связь, поискал подходящую частоту и вызвал чужой корабль.

Ответ пришел немедленно:

– Тезар Недар, мы рады вновь встретиться с вами.

Палатон замер. Миры Хаоса не часто пересекались, и тем не менее Недар должен быть где-то поблизости. Они не встречались уже несколько лет. Недар пользовался расположением императора чуть дольше, чем Палатон. Палатон взглянул на второго пилота.

– Разве здесь идет война?

Ивриец пожал плечами. Несколько пушистых перьев вздыбились от этого жеста.

– Война всегда где-нибудь, да идет.

Палатон вернулся на связь.

– Прошу прощения, но вы говорите не с тезаром Недаром. Это тезар Палатон. Пожалуйста, сохраняйте дистанцию. Везу отходы, возможно загрязнение.

В ответ на это послышались неясные звуки. Связь резко прервалась. Глядя на экран, Палатон увидел, что корабль быстро набирает скорость, презрев всякую осторожность. Неужели они приближаются, чтобы подтвердить контракт… или расправиться с опасным свидетелем? Или же, что хуже всего, им поручено захватить корабль, попытаться завладеть тезарианским устройством и выяснить, в чем его секрет? Такие попытки не раз случались в военное время, когда пропажу кораблей было легче объяснить. Если так, это объясняет, почему они решили, что связались с Недаром. Такую игру чоя не могли себе позволить.

– Рейнбоу, уходи во вторую кабину.

– Палатон…

– Уходи отсюда. Нам предстоит межпространственный прыжок.

Ивриец удалился из кабины, оставляя за собой вылетевший из крыльев пух и мелкие перья. Палатон обернулся, чтобы проверить, действительно ли ушел ивриец.

Корабль завибрировал в ответ на резкую смену курса. Контейнеры в грузовом отсеке тяжело качнулись.

Дрожащий голос иврийца послышался в динамике:

– Палатон, они вооружены.

– Вижу.

– Мы в пределах их досягаемости…

– Тоже знаю, – его глаза и руки были поглощены делом, используя все возможности корабля. Приборы тезарианского устройства были единственным преимуществом перед обычными межпространственными кораблями – причем удивительно полезным преимуществом. Палатон вышел в нужный сектор и теперь ждал только подходящего момента для прыжка.

Предметы перед глазами стали расплываться, в ушах послышался звон. Палатон откинулся в кресле, наблюдая, как аура относительности вытягивается в тонкую нить, а затем вновь возвращается к прежним очертаниям. Прежде, чем выключить экран обзора, он на мгновение взглянул в него – вид Хаоса возбуждал Палатона лучше, чем самое крепкое вино. Щит тут же потемнел, надежно прикрывая корабль.

Голос Рейнбоу был пронзительным от радости:

– Мы оторвались от них!

– Нет, – пробормотал Палатон совсем тихо, так, чтобы его слова нельзя было уловить по связи. – Они потерялись.

Если у них достаточно здравого смысла, они вернутся и вынырнут из Хаоса, оказавшись в неизвестном квадрате, но наверняка свободном. Вероятно, они даже окажутся в известных координатах, хотя и на некотором расстоянии от того места, где проникли в Хаос. Но чем дольше они останутся в Хаосе, тем больше вероятность их гибели. Палатон чувствовал прилив грусти, а не угрызений совести. Они знали, что делают, только почему-то приняли его за Недара…

В этом месте полет сквозь Хаос должен быть недолгим. Палатон поставил таймер, взял томик стихов и принялся читать, пренебрегая попытками иврийца определить их курс и слыша раздраженный визг в динамике.

Он почти дочитал книгу, когда сработал таймер. Пульт управления снова ожил, замигав индикаторами. Приборы давали противоречивые показания, не в силах постичь случившееся обычными методами. Вместо этого Палатон взглянул на панель тезарианского устройства с несколькими приборами и глубоко вздохнул. Он оказался на одном из изгибов Хаоса – только не на том, который чоя прозвали Мотыльком, а на излюбленной им Поющей чоя. Бахдар Пала-тона вспыхнул, давая ему второе зрение и помогая работать рукам. Он устремился к солнцу, которое здесь притягивало корабли с огромной силой, обнаружил его и с неохотой нырнул по изгибу пространства, напоминающему вытянутую шею поющей женщины-чоя – несомненно, она восхваляла Вездесущего Бога.

Он поспешно замедлил ход корабля, не желая расставаться с изгибом, и когда приборы наконец-то стали давать нормальные показания, независящие от путаницы в Хаосе, он увидел, что все в порядке. Выведя корабль на орбиту солнца, он обратился к Рейнбоу:

– Найди траекторию, чтобы сбросить контейнеры. Не хочу залетать слишком далеко.

– Только сбросим их и улетаем, да? – ответил Рейнбоу.

– Я устал, – отозвался Палатон и внезапно почувствовал, что и в самом деле устал. Он захлопнул книгу, сунул ее на полку в кабине и расслабился в кресле. Лоб под роговым гребнем мучительно ныл, и Палатон с отсутствующим видом массировал его, склонившись над большим экранов пульта. Рейнбоу выдал траекторию, и Палатон одобрил ее. Здесь было нечего, опасаться, в этой пустынной системе – солнце сожжет притянутые к нему контейнеры.